— Ты не изменилась, Кей. Все такая же. Разве что, пожалуй, стала решительней. Жестче. Не хотел бы я столкнуться с тобой в суде. — Я себя жесткой не считаю. — Не принимай за критику. Я лишь хотел сказать, что выглядишь ты потрясающе. — Он пробежал взглядом по кухне. — Похоже, у тебя все в порядке. Счастлива? — Мне нравится в Вирджинии. — Я отвела глаза. — Жаловаться не приходится. Разве что на зимы. Но Чикаго в этом отношении даст Ричмонду сто очков вперед. Там ведь зима шесть месяцев в году. И как только ты такое выносишь? — Сказать по правде, до сих пор не привык. Тебе бы там не понравилось. Такой тепличный цветок, как ты, не протянул бы в Чикаго и месяца. — Он сделал глоток скотча. — Не замужем? — Была. — Хм-м-м. — Он наморщил лоб, припоминая что-то. — Тони… как же его? Помню, ты начала с ним встречаться… Да, Бенедетти. Не ошибся? Ты начала встречаться с ним на третьем курсе. Вообще-то Марк меня удивил. Не думала, что он заметил. И уж тем более помнит. — Мы развелись. Давно. — Сочувствую, — тихо сказал он. Я потянулась за стаканом. — Встречаешься с кем-нибудь? — спросил Марк. — Есть на примете приятный парень? — В данный момент ни с кем не встречаюсь И на примете никого нет. Ни приятных, ни иных. Раньше бы Марк рассмеялся. Сейчас лишь сухо заметил: — Я едва не женился пару лет назад, но не сложилось. Точнее, если уж быть честным до конца, в последний момент я просто запаниковал. Мне как-то не верилось, что Марк так ни разу и не женился. И он снова будто прочел мои мысли. — Это случилось уже после смерти Джанет. — Он помолчал, потом добавил: — Она умерла. — Джанет? Тающий кусочек льда застучал о стенку стакана. — Мы познакомились уже после Джорджтауна, в Питсбурге. Она работала адвокатом по налоговым делам в одной фирме. Я пристально посмотрела на него, удивленная тем, что вижу. Марк изменился. Та внутренняя сила, что когда-то привлекла меня к нему, ощущалась в нем и теперь, но стала иной. Может быть, более темной. — Дорожное происшествие, — пояснил он. — Субботний вечер. Джанет отправилась за попкорном. Мы собирались посмотреть какой-то фильм. Пьяный водитель вылетел на ее полосу. У него даже фары не горели. — Господи, Марк. Мне очень жаль. Это ужасно. — Прошло уже восемь лет. — Детей не было? — тихо спросила я. Он покачал головой. Некоторое время мы оба молчали. — Моя фирма открывает представительство в округе Колумбия, — сказал Марк, когда наши взгляды встретились. Я промолчала. — Не исключено, что меня переведут туда. В последнее время творится что-то невероятное. Настоящая экспансия. Взяли сотню с лишним юристов, открыли офисы в Нью-Йорке, Атланте, Хьюстоне. — И когда собираешься переехать? — спокойно спросила я. — Думаю, к началу следующего года. — Так ты уже твердо решил? — Понимаешь, Кей, я сыт по горло этим чертовым Чикаго. Надо сменить обстановку. Хотел предупредить тебя заранее, поэтому и приехал. Ну, есть и еще одна причина, но эта главная. Представляешь, я перебираюсь в Ди-Си[2] и мы сталкиваемся в каком-нибудь ресторане или театре. Я буду жить в Северной Вирджинии, у тебя офис в Северной Вирджинии. Всякое случается. Мне бы не хотелось сюрпризов. Я представила себе, как сижу в Центре Кеннеди и замечаю впереди Марка, склонившегося к ушку своей миленькой юной подружки. Старая боль напомнила о себе, и я ощущала ее почти физически. У Марка соперников не было — все мои эмоции сфокусировались исключительно на нем. Поначалу какая-то часть меня понимала, что чувство это не было взаимным. Потом смутное ощущение сменилось уверенностью. — Это главная причина, — повторил он тоном адвоката, приступающего к изложению сути дела в суде. — Но есть и кое-что еще, не имеющее никакого отношения к нам лично. Я молчала. — Пару дней назад, здесь, в Ричмонде, убили одну женщину. Берилл Мэдисон… Очевидно, я не смогла скрыть изумления, и Марк остановился. — Мне в отель позвонил Бергер, один из наших партнеров. Он-то все и рассказал. Я хочу поговорить с тобой о… — Но ты-то здесь при чем? — не выдержала я. — Ты ее знал? — Немного. Встречался однажды, прошлой зимой в Нью-Йорке. Наш нью-йоркский офис специализируется на делах, связанных со сферой развлечений. У Берилл возникли проблемы с публикацией, споры по контракту, и она обратилась к «Орндорфф и Бергер», чтобы урегулировать разногласия. Так случилось, что я оказался в Нью-Йорке в тот самый день, когда мисс Мэдисон встречалась со Спарачино, юристом, который вел ее дело. Спарачино и пригласил меня на ланч с Берилл в «Алгонкине». — Если упомянутый тобой спор может иметь пусть даже отдаленное отношение к ее убийству, тебе надо разговаривать не со мной, а с полицией, — раздраженно и уже начиная злиться, заявила я. — Кей, в моей фирме никто не знает, что я разговариваю с тобой, понимаешь? Бергер позвонил мне совсем по другому вопросу. В ходе разговора он ненароком упомянул об убийстве Берилл Мэдисон, попросил просмотреть местные газеты, поискать информацию. — Отлично. Иначе говоря, он попросил тебя выудить все, что можно, у бывшей… — Я почувствовала, что краснею, по шее поднималось тепло. У кого у бывшей? Как меня правильно назвать? — Все совсем не так. — Тем не менее Марк отвел взгляд. — Я думал о тебе раньше… Собирался позвонить еще до разговора с Бергером. До того, как узнал о Берилл. Черт возьми, я дважды снимал трубку, чтобы набрать твой номер. Но не смог. И может быть, так и не позвонил бы, если бы Бергер не рассказал, что случилось. Считай, что Берилл стала поводом для звонка. Да, признаю. Но все было не так, как ты думаешь… Я уже не слушала. Обиднее всего было то, что мне очень хотелось ему поверить. — Если твоя фирма проявляет интерес к ее убийству, скажи, в чем именно заключается этот интерес. Он ненадолго задумался. — Не уверен, что наш интерес в данном случае имеет законное основание. Дело скорее личное. В некотором смысле это вопрос чести. Для тех из нас, кто знал ее живой, убийство стало шоком. Могу также сказать, что юридический спор, одной из сторон в котором выступала Берилл Мэдисон, касается подписанного восемь лет тому назад контракта. На нее оказывалось очень сильное давление. Случай крайне запутанный. В деле замешан Кэри Харпер. — Романист? — недоуменно спросила я. — Тот самый Кэри Харпер? — Как ты, наверное, знаешь, он живет неподалеку отсюда, в каком-то особняке в стиле восемнадцатого века. Да, Катлер-Гроув. Это на реке Джеймс, в Уильямсберге. Я попыталась вспомнить, что знаю о Кэри Харпере, написавшем лет двадцать назад роман и получившем за него Пулитцеровскую премию. Легендарный затворник. Живет с сестрой. Или с тетей? Одно время о личной жизни знаменитости ходило немало самых разных слухов. Упорное нежелание Харпера давать интервью и принимать у себя журналистов порождало все новые и новые предположения. Я закурила. — Так и не бросила, — заметил Марк. — Для этого потребовалось бы удаление лобной доли. — В общем, мне известно немногое. Когда-то — Берилл было тогда лет около двадцати — у нее установились с Харпером некие отношения. Она даже жила с ним и его сестрой в одном доме. Берилл прочили блестящее будущее, к тому же она как будто заменила Харперу дочь, которой у него никогда не было. Стала его протеже. При его содействии ей удалось в двадцать два года опубликовать первый, весьма посредственный, роман под псевдонимом Стрэттон. Харпер даже согласился дать отзыв на обложку — несколько слов об открытом им талантливом авторе. Многие восприняли такой шаг современного классика с откровенным недоумением. Роман был не столько литературным произведением, сколько коммерческим проектом, а сам Харпер к тому времени ничего не писал уже более десяти лет. — Но какое отношение это все имеет к спору из-за контракта? Марк состроил кислую гримасу. — Харпер, может быть, и простофиля, клюнувший на удочку юной обольстительницы, но он еще и дьявольски скрытен. Прежде чем запустить первую книгу мисс Мэдисон, он вынудил девушку подписать контракт, запрещавший публиковать какие-либо материалы о нем самом и отношениях с ним Берилл до смерти его самого и его сестры. Сейчас ему нет и шестидесяти, сестра на пару лет старше. Фактически контракт связывал Берилл пожизненно и не давал ей возможности написать мемуары, потому что она не могла это сделать, выбросив из них этого самого Харпера. — Написать-то могла, — сказала я. — Только вряд ли они стали бы продаваться. — Вот именно. — Почему Берилл пользовалась псевдонимами? Это тоже было частью договоренности с ее покровителем? — Думаю, да. Полагаю, Харпер хотел, чтобы Берилл оставалась его маленьким секретом. Он обеспечил ей литературный успех, но не спешил делиться ею с миром. Имя Берилл Мэдисон почти никому не известно, хотя книги ее пользовались спросом и приносили доход. — Если я правильно тебя поняла, мисс Мэдисон намеревалась нарушить условия контракта и поэтому обратилась за советом к «Орндорфф и Бергер»? Марк приложился к стакану. — Позволь напомнить, что она не была моим клиентом и, следовательно, всех деталей этого дела я не знаю. У меня сложилось впечатление, что Берилл исписалась, исчерпала прежнюю тему и решила сотворить нечто значительное. Здесь мы подходим к тому, что ты, вероятно, уже знаешь. Очевидно, у нее возникли какие-то проблемы, ее запугивали, ей угрожали… — Когда это началось? — Прошлой зимой, примерно в то время, когда я познакомился с ней на том самом ланче. Где-то в конце февраля. — Продолжай, — попросила я. История получалась интересная.