Пи-Джей жил в паре кварталов от «Луи», в крохотном домишке, из последних сил сдерживающем наступление тропических джунглей. Заросли были настолько густые, что я никогда не заметила бы обшарпанное строеньице, если б не припаркованная перед ним «барракуда». Одного взгляда на это транспортное средство было достаточно, чтобы понять, почему полиция «не дает жить» его владельцу. Росписи, сделанные в жутковатом психоделическом стиле шестидесятых и покрывавшие громадные колеса, спойлеры, крылья и все прочие поверхности, казалось, перекочевали сюда со стен подземки. — Моя малышка, — сообщил Пи-Джей, ласково постучав по капоту. — Да уж, — буркнула я. — Она у меня с шестнадцати лет. — Берегите ее, — искренне пожелала я, ныряя под ветки в прохладную, сумрачную тень. — У меня тут тесновато, — извинился он, отпирая дверь. — Наверху вторая спальня и туалет. Берилл жила там. Со временем, может, сдам кому-нибудь. Но вообще-то я жильцов отбираю строго. Гостиную заполняла мебель, собранная, наверное, на свалках: диван, пухленькое кресло в страшноватых розовых и голубых тонах, несколько разномастных ламп, сооруженных из кораллов и раковин, и кофейный столик, бывший в своей прошлой жизни дубовой дверью. Остальное убранство составляли роскошные кокосы, морские звезды и прочие предметы приморского городка. Повсюду валялись газеты, разрозненная обувь и пивные банки. Сыроватый воздух отдавал плесенью. — Как Берилл узнала, что вы сдаете комнату? — спросила я, усаживаясь на диване. — В «Луи», — ответил Пи-Джей, включая две или три лампы. — Поначалу она остановилась в «Оушн ки», приличном отеле в центре, но быстро сообразила, во что ей это выльется, если она задержится здесь на месяц-другой. — Он уселся в кресло. — А разговорились мы с ней на третий или четвертый раз. Берилл приходила на ланч. Заказывала только салат и садилась в сторонке. Сидит, смотрит на море. Она тогда еще ничего не писала. Все это было немного странно. Мы ведь обычно только и делаем, что болтаем, а тут… В общем, в тот день она подошла к бару, облокотилась на перила и… все. Время идет, она стоит, смотрит вдаль. Наверное, мне стало ее жалко. — Почему? Он пожал плечами: — Не знаю. Может быть, потому, что вид у нее был уж больно потерянный. Невеселый. В общем, я с ней заговорил. Попробовал. С ней это было нелегко. — Да, открытой ее не назовешь, — согласилась я. — Начал я с простого, задал пару обычных вопросов: «Откуда приехали? Впервые у нас или уже бывали?» Иногда она отвечала, иногда нет. В общем, она меня вроде как и не замечала. Сам не знаю, но что-то меня удержало возле нее. Спросил, что бы она хотела выпить. Ну и потихоньку дело тронулось. То есть я ее зацепил. Угостил кое-чем из наших фирменных напитков. Для начала «Короной» с лаймом. Ей жутко понравилось. Потом «Барбанкур» попробовала. Тот, что и вы сегодня. Это уже настоящая вещь. В общем, она вроде как оттаяла. — Не сомневаюсь. Пи-Джей улыбнулся: — Ну да, вы-то в этом деле толк знаете. Я нарочно смешал покрепче. Поболтали мы о том о сем, а потом она спросила, где здесь можно снять комнату. Ну, я и сказал, что комната у меня у самого есть, и пригласил ее посмотреть. Заходите, говорю, попозже, если захотите. Было воскресенье, а в воскресенье я всегда рано заканчиваю. — И что же, пришла? — Я и сам удивился. Не думал, что появится. А она пришла. Сама нашла, никого не спрашивала. К тому времени и Уолт вернулся. Он обычно задерживается допоздна, все торгует. Сели мы втроем и так душевно поболтали… Потом сводили ее в Старый город. А закончили у «Неряхи Джо». Она же писательница, так что слушать ее было одно удовольствие. Про Хемингуэя могла говорить часами. Умница, я вам так скажу. — Уолт продавал серебро, верно? На Мэллори-сквер. — А вы откуда знаете? — изумился Пи-Джей. — Из писем Берилл, — напомнила я. Он вдруг как-то сразу погрустнел. — Еще она упоминала про «Неряху Джо». По-моему, Берилл очень к вам привязалась. К вам и к Уолту. — Да, мы тогда были неразлучны. — Он поднял с пола журнал и бросил его на столик. — Вы двое были, наверное, ее единственными друзьями. — Берилл особенная. — Пи-Джей посмотрел на меня. — Особенная. Я таких никогда не встречал. И уже не встречу. Надо было только пробиться сквозь стену, узнать ее получше. Да, умница, — повторил он задумчиво, глядя на облупленный потолок. — Мне нравилось ее слушать. Бывало, такое скажет… — Он щелкнул пальцами. — Я бы десять лет голову ломал, а все равно бы не придумал. У меня сестра вроде нее. Преподает английский в школе. В Денвере. А вот я со словами не дружу. До того как стать барменом, я много чего перепробовал. И на стройке работал, и кирпичи клал, и плотником… Даже горшки одно время лепил. Пока чуть ноги с голоду не протянул. Сюда приехал из-за Уолта. А встретились мы с ним в Миссисипи. Поверите, на автобусной станции. Разговорились так, что не заметили, как прикатили в Луизиану. Поболтались там, а через пару месяцев перебрались сюда. Так-то вот. — Он вздохнул. — Десять лет минуло. А у меня, кроме этой дыры, и нет ничего. — Вам еще жить да жить, Пи-Джей. — Точно. — Он снова вздохнул, отвернулся и закрыл глаза. — А где сейчас Уолт? — В Лодердейле. Пока. — Мне очень жаль. — Такое случается. Что тут скажешь? Мы помолчали. Я решила, что пора рискнуть. — Берилл писала здесь книгу. — Верно. Писала. Если не болталась с нами, то обязательно корпела над этой чертовой книгой. — Книга пропала. Пи-Джей промолчал. — Тот якобы частный детектив, о котором вы упоминали, и некоторые другие люди весьма заинтересованы в ней. Впрочем, это вы уже знаете. Думаю, что знаете. Он по-прежнему молчал. — У вас нет веских причин доверять мне, но я надеюсь, что вы меня выслушаете. Мне необходимо найти рукопись. Ту рукопись, над которой работала Берилл, пока жила здесь. В Ричмонд она ее с собой из Ки-Уэста не привезла. Вы можете мне помочь? Пи-Джей открыл наконец глаза. — При всем уважении к вам, доктор Скарпетта, с какой стати я должен вам помогать? С какой стати должен нарушать обещание? — Так вы обещали Берилл, что никому ничего не скажете? — Не важно, что я обещал. И я задал вопрос первым. Я глубоко вздохнула и подалась вперед. Под ногами лежал грязный золотисто-желтый ковер. — У меня нет убедительной причины просить вас нарушить обещание. — Чепуха. Не будь причины, вы бы меня не расспрашивали. — Берилл рассказывала вам о нем? — Вы имеете в виду того психа, который ее преследовал? — Да. — Рассказывала. — Он вдруг поднялся. — Не знаю, как вы, но я бы выпил пива. — Пожалуйста. — Я решила не отказываться от предложенного угощения, даже вопреки протестам здравого смысла — голова еще кружилась после рома. Возвратившись из кухни, он вручил мне холодную, запотевшую бутылку «Короны», в широком горлышке которой покачивался клинышек лайма. Вкус был изумительный. Пи-Джей снова устроился в кресле. — Стро, то есть Берилл… теперь я, наверное, могу называть ее так… Так вот, Берилл была чертовски напугана. Мне и самому, когда я все это услышал, стало не по себе. Хотя и не скажу, что это так уж меня удивило. Я предложил ей остаться здесь. Просто так, бесплатно. Понимаю, звучит странно, но для нас с Уолтом она стала вроде как сестрой. И тот гад, он все испоганил. В его голосе прозвучала такая злость, что я даже поежилась. — То есть? — Ушел Уолт. Ушел, когда все это услышал. Не знаю… он изменился, Уолт. Не скажу, что только из-за ее рассказа, были и другие причины. Понимаете, проблем у нас и раньше хватало. Но тогда… он как-то сразу отдалился, перестал разговаривать. А однажды утром ушел. Просто взял и ушел. — Когда это случилось? — спросила я. — После того, как в ресторане побывала полиция, да? Он кивнул. — Мне он тоже все испоганил, — тихо сказала я. — Вам? Как это? Я понимаю, что у вас из-за него проблемы, но лично вас они же не касаются? — Кошмар Берилл стал моим кошмаром. Я живу в нем, Пи-Джей. — Не сводя с меня глаз, он приложился к бутылке. — И я тоже убегаю, как и Берилл. По той же причине. От него. — Черт, у меня мозги от этого пухнут. — Пи-Джей покачал головой. — В чем дело? О чем вы толкуете? — Видели фотографию на первой странице сегодняшней «Геральд»? Снимок сгоревшей в Ричмонде полицейской машины? — Ну да, — озадаченно произнес он. — Вроде как видел. — Так вот, машина сгорела перед моим домом. Мы с детективом разговаривали на кухне, когда ее подожгли. И это уже не первый случай. Понимаете, он взялся за меня. — Кто, черт возьми?