– Ты бы видела, что сейчас просматривает женевский финансовый директор, ему уж точно не скучно… Надеюсь, он хотя бы не на собрании, – засмеялась Дженис. В девять вечера цель второго этапа была достигнута. Все смартфоны оказались в распоряжении «Группы». Хакеры решили сделать перерыв на ужин – они этого заслужили. Еще больше, чем есть, Екатерине хотелось подышать свежим воздухом. Она попросила у Дженис сигарету и вышла покурить в сад. Корделия мечтала принять душ, Диего поднялся к себе, чтобы позвонить в ресторан. Пока все расходились, Дженис толкнула кресло Вити к подъемнику у лестницы. – Куда ты меня увозишь, Метелик? – В гостиную, поговорим наедине перед ужином. – Хочешь доверить мне какой-то секрет? – поинтересовался он, когда они спустились. – Скорее наоборот, я предпочла бы первой узнать, что ты от нас скрываешь. Витя извернулся, чтобы взглянуть ей в лицо. Вид у него был озадаченный. – Что порекомендуешь? – спросила она, глядя на два графина на сервировочном столике. – Все зависит от того, чего ты ищешь. Если напиться, то Илгин самогон здорово шибает в мозги. А если тебе хочется чего-то поприятнее, препочитательнее левая бутылка, это бурбон, его покупает Алик, он контрафактный, конечно, но очень выдержанный, ему больше лет, чем нам обоим. Дженис наполнила два бокала и протянула один другу. – Я не пью, это противоречит с лекарствами. – Какими лекарствами? – От боли. Ноги не работают, но они не отключены полностью. Иногда я об этом жалею. Так скажи, чего ты хочешь? – Я наблюдала за тобой в донжоне. Ты все время работал в своем уголке, любопытно было бы узнать, чем ты занимался и насколько мы рискуем. – Именно ограничиванием рисков я и занимался. Корделия и Диего очень милы, но нельзя украсть двести пятьдесят миллионов долларов и не привлечь к себе внимания, и уже тем более не зажить врагов. – Сильно сомневаюсь, что люди, которым мы переведем эти деньги, будут на это громко жаловаться. – Метелик, шумиху поднимут не счастливые победители нашей лотереи, а мы! Такой масштабный взлом не должен остаться незамеченным! Иначе какая будет мораль этой истории? – Витя, что за ерунда! Ты же сам говорил, мы атакуем руководителей могущественных организаций. В наших интересах действовать незаметно. – Ты неправильно меня поняла, я не о том, что мы должны трубить о наших подвигах в хакерском сообществе, они и так знают, что мы лучшие. Мы вкладываем столько сил и средств в эту атаку не ради того, чтобы утолить жажду мести. Не хочу проявить неуважение к Корделии или бедной невесте Диего, но, скажем так, это делается не только ради мести. Двести пятьдесят миллионов долларов… В глазах властей эта операция сделает нас опасными преступниками, пути назад не будет. Но помимо возмещения ущерба жертвам, важно, чтобы руководители этих международных корпораций и вместе с ними – все, кто считает себя неприкосновенными, боялись нас больше, чем мы их. Дженис поставила бокал, ошеломленно глядя на Витю: – Что это с тобой? Никогда не слышала, чтобы ты так правильно говорил по-английски. – Ну, признаюсь, я выучил наизусть речь Алика. Хочу убедить остальных опубликовать сообщение для СМИ. Но пока им нужно сосредоточиться на нашей задаче. Так что ни слова, рот на запор! – Почему Майя не с нами? – Что я можу об этом знать? – Я заметила два незанятых стула – вчера за ужином и сегодня в донжоне, кто еще не откликнулся на сообщение? – Метелик, какая же ты любопытная. Это профдефамация, наверное. – Профдеформация! – Как пожелаешь. – Кто объявил сбор? – настаивала Дженис. – Мы с братом, ты сама знаешь. – Исключительно ради этой операции? – Тебе часто приходится красть двести пятьдесят миллионов за ночь? Со мной такое впервые. Достаточно крупный повод для встречи, нет? – Можешь поклясться, что ничего от меня не скрываешь? – Метелик, я инвалид, что я можу от тебя скрывать? – Прости, не вижу связи. – Ничего, ее и нет. Допивай, и пойдем ужинать, у меня большой аппетит. – Чем ты занимался, пока мы сидели наверху? – Узнаешь за столом вместе с другими, не люблю повторничать. – Повторять! – Иди ты в задницу со своими поправлениями, Метелик! – взъярился Витя. – Я же из любви к тебе, – откликнулась она с характерной улыбочкой, которой улыбалась всегда, когда говорила глупости. – Благодаря мне ты когда-нибудь будешь изъясняться не хуже брата и тебе больше не придется учить речи наизусть. – Кто тебе сказал, что я это хочу? Дженис пожала плечами и двинулась к двери. – Подожди! – окликнул ее Витя. – Я можу спросить у тебя кое-что… о женском? Дженис развернулась, подхватила бокал и присела на корточки перед его креслом-коляской. – Слушаю. – Это деликатный вопрос. – Понятное дело, раз о женском. – Как ты думаешь, Корделия одинока? – В смысле не замужем? Витя уставился на подножки коляски. Такое поведение на него не похоже. Дженис обнаружила, что мужчина перед ней куда моложе, чем тело, в котором он пытается выжить. И поняла, что его мир куда больше, чем ее, с мечтами и надеждами, одиночеством и отвагой. – Я узнаю, – ответила она, целуя его в щеку. – Кому принадлежала идея обнародовать кибератаку, Алику или Вите? – Речь Алика написала я. Но братья меня безоговорочно поддержали. Операция, проведенная в донжоне, должна была стать началом нового этапа в истории «Группы». Для нас теперь важно было приобрести известность вне хакерского сообщества. Хищники должны гадать об истинном смысле наших действий, они должны услышать… – Что услышать? – Грохот канонады, или – будем скромнее – залп, возвещающий о начале нашей битвы против них. – Зачем же предупреждать их об атаке, если можно действовать незаметно, в тени, как раньше? – Хищники используют хаос как оружие. Барон как-то заявил, что единственное, что может спасти прежний мир, – это уничтожение нового мира. Его руками. Настало время посеять смятение в их рядах. – С какой целью? – Вынудить их связаться друг с другом, а потом собраться вместе. – И как же вы собирались этого добиться? – С помощью страха. Что может быть более пугающим, чем неуловимый враг? Вечер шестой, особняк Сидя на скамейке за особняком, Матео расспрашивал Диего о том, что побудило его стать хакером. – Любовь к американскому кинематографу, – объяснил испанец. – Моим первым серьезным делом стал взлом калифорнийской киностудии. Я получил возможность смотреть новые фильмы, не дожидаясь премьеры в Испании. Но меня огорчало, что я не могу ни с кем поделиться этой привилегией, не могу даже рассказать о том, что их смотрел. А потом я познакомился с женщиной, которая изменила мою жизнь и сделала меня тем, кто я есть…