Он поднялся в свой кабинет – и буквально через несколько минут вернулся. Но лицо у него было такое, что Опалин почувствовал себя неуютно. – Так, – сказал Логинов, остановившись напротив него. – Выкладывай. – Что выкладывай? – Как ты догадался, что это было не ГПУ! – заорал Петрович, который обычно вообще не повышал голоса. – Ну? – Так это… – забормотал Опалин, – золотой поезд же идет сегодня, верно? – Да, в восемь вечера с Октябрьского вокзала, и что? – Как что? Ведь все же очевидно! Я решил, что они не оставят Соньку… понимаешь? Как они выглядели? Ну, те, которые ее увезли? Зови Валю, Бруно зови… Если за ней пришли не Стрелок и не Аничкин с Лысковичем, значит, Ларион нашел новых людей… Кто они? Надо их вычислить… Петрович поглядел на него, хотел сказать что-то резкое, но сдержался. – Пошли, – скомандовал Логинов, цепко ухватив его за локоть, и потащил за собой. – Ты, Ваня, чего-то темнишь, – добавил он, когда они уже были в коридоре и посторонние не могли их слышать. – Думаешь, я не вижу? – Я темню? – вполне натурально изумился Опалин. – Чего-то ты недоговариваешь, – проницательно добавил Петрович, остановившись и впившись взглядом в его лицо. – Мы с ног сбились, когда их хазу пытались найти, а ты ее в два счета вычислил. Осведомитель у тебя? А? – Опалин смутился, и его смущение собеседник истолковал по-своему. – Баба, конечно. Ладно. Ты не хочешь ее впутывать, я понимаю. Это она тебе сказала, что Соньку украдут? – Да не говорили мне ничего, – завелся Опалин, – я сегодня целый день в архиве пыль глотал! Не веришь – у Антона спроси… Замучился! Читал… про парня читал, 16 лет ему было, убийство в деревне местной красотки раскрыл… бабы ее убили, в общем. Так в отместку избу подожгли, где он остановился, он обгорел… И мне так тошно стало! Читаешь… такое скотство, что диву даешься… А гражданская война? Такое творилось, что волосы дыбом встают… – Ты, Ваня, врать не умеешь, – бесстрастно уронил Логинов, – это плохо. Но ты учись, учись. В жизни все пригодится… Ладно, идем. Уж я скажу Бруно пару ласковых… и Назарову тоже. Пара ласковых, которым Логинов угостил подчиненных, в итоге растянулась на несколько тирад, по преимуществу непечатного характера, после чего выяснились некоторые подробности о тех людях, которые забрали Соньку. Одному было лет 30, и он почти все время молчал; другой оказался брюнетом с седыми висками, военной выправкой и хорошо поставленной речью. У того, кто помладше, сбоку недоставало одного зуба, и мундир на нем сидел хуже, чем на его сообщнике. – Бывший военный и молчун, – подытожил Логинов, хмурясь. – Ваня, как по-твоему, почему он молчал? – Может, уголовник? – предположил Опалин. – То есть, если откроет рот, всем сразу ясно, что он не из ГПУ. Вот ему и велели молчать. – И форма у них, и документы, – сказал Петрович сквозь зубы. – О-хо-хо… чисто сработано. Явились, забрали свидетельницу и смылись. И ты! – напустился он на Бруно. – Ты дал им уйти! Немец краснел, бледнел, бормотал, что до сих пор не может поверить, что его обвели вокруг пальца. Он выглядел жалко, и Опалину было неприятно наблюдать, как Петрович его распекает. – Зато теперь ГПУ не отвертится, – сказал практичный Назаров, который, несмотря на головомойку, устроенную Логиновым, не утратил присутствия духа. – Самозванцев в их форме они обязаны искать… – Нас всех еще могут погнать до того, как они окончательно заберут дело Стрелка, – буркнул Логинов. И велев проштрафившимся агентам писать объяснительные, он отправился к Терентию Ивановичу, чтобы поставить его в известность о новых обстоятельствах. Воспользовавшись паузой, Опалин сбежал. Теперь, когда он знал, что игрок не участвовал в похищении Соньки, ему стало легче – и все же сложившееся положение тревожило его. «У Стрелка опять как минимум пять человек в банде. Если он нападет на поезд… Конечно, охрану там должны были усилить, но все же… А если я ошибаюсь и Авилов с ними заодно? Он ведь до сих пор не забыл ее… Да, но Стрелок убил его родителей. Можно ли простить такое? До чего же все запутано…» Он бегом поднялся по лестнице в бельэтаж, где жил игрок, – и внезапно понял, что, даже если тот дома, дверь он не откроет. Сдавленно чертыхнувшись, Опалин осмотрел замок и стал шарить по карманам. В одном из них обнаружилась толстая скрепка. Он разогнул ее и приступил к манипуляциям с замком, которые относятся к категории не одобренных уголовным кодексом. Наконец язычок замка поддался, и затаив дыхание Опалин прокрался внутрь. Он сразу отметил, что шуба игрока висит на вешалке и, переведя дух, двинулся в столовую, где увидел раскрытый чемодан и на краю стола – браунинг, почти такой же, как у него самого. В это мгновение Андрей Авилов вошел в столовую из другой комнаты и, заметив Опалина, кинулся к браунингу, однако ему не повезло: Иван схватил оружие первым и наставил его на хозяина дома. Глава 30 Черный снег – Отойди назад, – велел Опалин, – и подними руки. Глядя на него с ненавистью, игрок повиновался. – Куда это ты намылился? – спросил Иван, кивая на чемодан. – Не твое дело. – Мое, товарищ летчик. Уж не в больничку ли ты собрался? Навестить кое-кого? При слове «летчик» глаза у Авилова так нехорошо блеснули, что Иван решил сбавить тон. – Ты опоздал, – сказал он. – Ее там уже нет. Ее Стрелок увез. – Врешь, – сдавленно проговорил игрок. – Я думал, ты ему помог, – буркнул Опалин, не отрывая взгляд от его лица. – Я? Но я хотел… Он не стал договаривать, но Опалин и так все понял: он хотел спасти ее в одиночку, для себя. – Садись, – решился Иван. – Только руки на виду держи. – Ты мне разрешаешь сесть в моем собственном доме? Как мило, – иронически проговорил Авилов, но все же сел и положил руки на колени. Опалин разрядил браунинг хозяина, проверил, что в нем не осталось ни одного патрона, и положил оружие на край стола. – Что ты собираешься делать? – спросил он. – Я? Не знаю. Я вообще уже ничего не знаю, – присмотревшись, Опалин отметил, что его знакомый был причесан менее тщательно, чем обычно, и одна запонка у него была вдета криво. – Ты мне правду сказал? – неожиданно спросил Авилов требовательным тоном. – Она у него? – Да, он ее выкрал. Причем так чисто сработал – расскажешь кому, не поверят. – Опалин усмехнулся. – Даже не убил никого. Но ты не ответил на мой вопрос. – Какой? И как ты вообще узнал… Он умолк, тяжело дыша. – Знаешь, она ведь сильно переменилась, – сказал Опалин. – И это уже не та Оля, которую ты знал. – Не называй ее имя, – тихо попросил игрок. – Иначе я за себя не отвечаю. – Я просто хочу, чтобы ты знал. – Зачем? Я столько лет был уверен, что она… – Авилов запнулся. – Не было дня в моей жизни, когда бы я не вспоминал о ней. Вот ты – ты сейчас смотришь на меня и думаешь: э, да он все врет, и бабы у него не переводились, то перчатки в передней, то еще что-то… – Опалин смутился: он и в самом деле подумал нечто подобное. – Ну вот просто: есть пустота, и пытаешься ее чем-то заполнить. И чем больше пытаешься, тем больше она становится, – добавил игрок, нервно растирая лоб. – А женщины думают, что заполняют эту пустоту и что все хорошо. И это – самое невыносимое. Ни одна не может ее заменить, никто. Никогда. – Ты хотел забрать ее из больницы и уехать вместе с ней? – прищурился Опалин. – А ты как думаешь? Конечно, хотел. Я бы не оставил ее в беде. Я… ладно, скажу: мне надо было убедиться, что это она и что я не ошибся. С трудом я выяснил, куда ее поместили, потом подкупил одного… ну, неважно… И все только ради того, чтобы посмотреть на нее издали. Знаешь, тебе повезло, что ты в этот момент был далеко – не знаю, что бы я с тобой сделал. Видишь, я тоже умею быть откровенным, – добавил он со смешком. Часы мягко пробили семь вечера. – У меня мало времени, – сказал Опалин. – Короче, нам надо пересмотреть наш договор. «Он собирается меня арестовать, – мрачно подумал игрок. – Конечно! Все шло именно к этому. Глупо было даже думать, что…» – Я обещал, что ты получишь Стрелка, – продолжал Иван, дернув ртом, – но тут такое дело: он мой. Он убил моих товарищей и должен ответить за это. А ты хочешь получить свою жену. Поможешь мне, она твоя. Само собой, я не собираюсь никому говорить ни о тебе, ни о ней, ни… в общем, о том, что вас касается. Только ты должен найти способ ее образумить. Если она опять ввяжется в какую-нибудь уголовщину, извини – я не стану вас покрывать. – А ты уже все решил, да? – усмехнулся Авилов. – Ну допустим… хотя я все же не понимаю. Какой именно помощи ты ждешь от меня? – Ты говорил, что у тебя есть машина. Не соврал? – Нет. – Тогда поехали. – Куда? – За поездом, который он будет грабить. Там мы его и найдем. – Ты что, не знаешь? Охрану состава усилили, золото теперь находится в бронированных вагонах – я узнавал. У Стрелка нет ни единого шанса… – После того как он выкрал ее сегодня из-под носа у моих товарищей, которые знают все его повадки, я уже ничему не верю. Одевайся, и едем. И смотри, чтобы горючего хватило, – Опалин спрятал патроны в карман, кивнул на разряженный пистолет хозяина и добавил: – Извини, но оружия я тебе не дам. Ты человек военный, должен понимать. – Я-то военный, – буркнул Авилов, насупившись, – да ты сумасшедший. Опять на всех с одной гранатой, да? – Он немного подумал. – Ладно, черт с тобой. А если он не станет грабить поезд? – Тем лучше для советской республики, – пожал плечами Опалин. – Вернемся обратно и разойдемся по домам. Если потом я что-то о ней узнаю, скажу тебе. По глазам Авилова он понял, что его собеседник колеблется. «Долго соображаешь, – со злостью подумал Иван, – уж не потому ли она тебя променяла на Лариона?» Неожиданно игрок поднялся с места. – Пошли, – коротко сказал он. Когда они сели в машину, Опалин, помня предыдущие признания игрока, проверил, что в ней нет оружия. Он скорее доверял Авилову, чем не доверял, но предпочитал не испытывать судьбу.