— Сужается? — недоверчиво переспросил Дмитрий Васильевич. — Вы уверены, что Света где-то рядом, что она не отправилась в Испанию или в какую-то другую страну? — Данные биллинга ее мобильного, а также свидетельские показания говорят о том, что она даже не в Тарасовской области, а где-то здесь, поблизости. — А когда вы точно будете знать, где моя дочь? С кем она связалась? Почему так поступила со мной? — вопрошал мой работодатель. — Я не могу назвать вам точную дату, но поверьте мне, Дмитрий Васильевич, я делаю все возможное, чтобы как можно скорее найти Светлану. — Я вынужден верить вам на слово и должен вам, Татьяна Александровна, признаться, что меня порой посещают мысли, что моя супруга была не так уж неправа, — раздраженно произнес Речкалов. — Вы уже столько времени ищете мою дочь, но до сих пор не можете сказать мне ничего определенного. Света не какая-то матерая преступница, которая хорошо знает, как и где прятаться. Она вчерашняя школьница, а вы, Татьяна Александровна, говорили мне, что не первый год работаете частным детективом, что у вас большой опыт в частных расследованиях. Так почему же вы до сих пор не можете ее найти? Вопрос был задан по существу, и он требовал ответа. Дав себе несколько секунд на размышления, я решила ответить вопросом на вопрос: — Дмитрий Васильевич, а вы когда-нибудь сами спрашивали себя, почему Света решила учиться в иногороднем вузе? — Чтобы мне досадить, — сразу же ответил Речкалов. — А почему она решила вам досадить? — Потому что она оказалась не в состоянии принять жизнь такой, какая она есть. Такова ее реакция на неприятие действительности. — Ответ был достойным, но я сомневалась, что Дмитрий Васильевич сам дошел до таких формулировок. Я не исключала, что ему это внушила как раз таки Тамара. — Вы сейчас имеете в виду свой второй брак? — уточнила я. — Да, и его тоже. Я же вам рассказывал, что дочь заставила меня поклясться на могиле своей матери, что я ее никогда не забуду. Я сделал это, еще не зная, что встречу Тамару. — Минуточку, — перебила я своего клиента. — Разве тогда вы уже не были с ней знакомы? Разве ваша нынешняя супруга работает не в той же больнице и не в том же отделении, где провела свои последние дни Таисия Павловна? — В той же, — подтвердил Речкалов. — Но я лишь несколько раз мельком видел Тамару в больнице. Она же анестезиолог, а я общался только с ее лечащим врачом, Дмитрием Константиновичем, с медсестрами, Верочкой и Шурочкой, с санитарками… Между прочим, с Томочкой мы совершенно случайно встретились в городе через несколько месяцев после того, как я похоронил Таисию. — А вы уверены, что это произошло именно случайно, а не было подстроено? — Татьяна Александровна, а вам не кажется, что вы ведете себя совершенно непозволительно? — строго осведомился мой клиент. — Вместо того чтобы искать мою дочь и того, кто подбил ее на этот побег, вы беспардонно вмешиваетесь в мою личную жизнь и пытаетесь опорочить мою супругу! Если бы вы только знали, как Томочка переживает по поводу случившегося… — Она действительно переживает? — спросила я с плохо скрытым сарказмом. — Очень! — А вы спрашивали себя, что именно вашу жену так сильно расстраивает в сложившейся ситуации? — Ответом на мой вопрос было молчание. — Может быть, ей жалко денег, пропавших из сейфа? Или же испорченной шубы? — Зачем вы так говорите, вы ведь совсем не знаете Тамару! — А вы, Дмитрий Александрович, ее знаете хорошо? — именно к этому вопросу я и подводила своего клиента. Он молчал, поэтому я продолжила: — Вы в курсе, почему она переехала из Приднестровья в Россию? — Там жизнь не сахар, особенно для тех, кто наполовину русский, а наполовину молдаванин. Они оказались там, как в том фильме, — «свои среди чужих, чужие среди своих». — Допустим. А вы знакомы с ее родственниками, которые проживают здесь? — Да, Тамара нас как-то знакомила… Но к чему все эти вопросы? Понял, вы пытаетесь уйти от ответа на мой, потому что вам нечего мне сказать. — Это не совсем так. Я спрашиваю о Тамаре Михайловне, потому что у меня есть подозрения, что она искусно водит вас за нос. — Не смейте! — закричал Речкалов так, что у меня чуть не лопнула барабанная перепонка. — Слышите, не смейте порочить мою жену! Тамара лучшее, что было, есть и, я на-деюсь, будет в моей жизни. Если к завтрашнему вечеру вы, Татьяна Александровна, не сможете найти Свету, то считайте наш договор расторгнутым! Вы меня поняли? — Многие мои клиенты были слепы, пока я не раскрыла им глаза. Если это окажется не про вас, то я готова вернуть вам деньги, которые вы мне заплатили. — Сразу после этих слов я нажала на кнопку отбоя и про себя добавила: «За исключением накладных расходов». Этот телефонный разговор немного меня выбил из состояния душевного равновесия, а Речкалова он сильно взбудоражил. Именно этого я и добивалась. Как бы он ни хорохорился передо мной, выставляя свою супругу в самом лучшем свете, червячок сомнения в искренности чувств Тамары наверняка уже поселился в его душе. Я была почти уверена, что сегодня же вечером он устроит дома жене допрос с пристрастием, а посему было бы неплохо послушать, о чем станут говорить Речкаловы, в режиме реального времени, а не завтра в записи. Для этого надо было напроситься в гости к Богуславским. Пока я не заметила, чтобы Ирину Валентиновну напрягало общение со мной. А ее внучка и вовсе была в восторге от нашего знакомства, ей льстило, что она для меня Важный Свидетель. Без долгих раздумий я позвонила Богуславской-старшей на сотовый. — Алло! — ответила Саша. — Александра, добрый вечер! — поприветствовала я ее, хотя ожидала услышать голос ее бабушки. — Татьяна Александровна! — девочка не только узнала меня, но и несказанно обрадовалась моему звонку. — Здравствуйте! — Бабушка сильно занята? — Занята, она ужин готовит, пюре и котлеты, — доверительно сообщила мне Саша. — У нее руки заняты, потому-то она и попросила меня ответить. Бабуля, это Татьяна Александровна! — Передай, что я перезвоню ей через несколько минут, не могу отойти от плиты, — донеслось до меня. — Бабушка не может отойти от плиты, — передала Саша, хотя в этом не было особой необходимости. Я и так все слышала. — Она вам перезвонит. Но, может быть, я могу вам чем-то помочь? — Скажи, Александра, а кто-нибудь из Речкаловых уже вернулся домой? — Да, тетя Тома недавно пришла, — сообщила мне девочка. — А дяди Димы еще нет. Он часто поздно домой приезжает, часов в восемь или даже в девять. Свету или кого-то похожего на нее ни я, ни бабушка больше не видели. У меня закралось подозрение, что Саша, вжившись в роль моей добровольной помощницы, как только вернулась домой из школы, не сводила глаз с соседнего коттеджа. — Вот болтушка, — пожурила внучку Ирина Валентиновна. — Дай мне трубку. Татьяна, добрый вечер! Я вас слушаю. — Вы не сочтете слишком наглым с моей стороны, если я прямо сейчас напрошусь к вам в гости? — Отнюдь. Мы будем вам даже рады, особенно Сашенька. Она мне все уши про вас прожужжала. Теперь она хочет стать частным детективом и набраться у вас опыта, а раньше хотела быть оперной певицей, как ее мама. — Все не решаюсь спросить, где же она, — сказала я для поддержания разговора. — Сашины родители сейчас с театром на гастролях. Мой сын тоже музыкант — скрипач. Саша очень скучает по ним, вы хоть как-то ее отвлекли. Приходите, Татьяна, мы вас ждем! — Ирина Валентиновна, мне придется несколько изменить свою внешность, так что вы не очень удивляйтесь, если не сразу меня узнаете. — Постараюсь. Извините, мне надо на кухню. Ждем вас. — Богуславская отключилась. Я убрала смартфон в сумку, затем взяла в руки мешочек с двенадцатигранниками и задумалась над формулировкой вопроса. Еще четверть часа назад мне хотелось узнать у них о том, какую роль в исчезновении Светы играет Тамара, но во время разговора с Дмитрием Васильевичем в мою голову пришла мысль, что это можно сделать иначе. Старик из лавки «Мудрость веков» был прав, когда говорил, что додекаэдры не дают прямых ответов, к их трактовкам надо подходить творчески. В данной ситуации целесообразнее было не гадать, а подтолкнуть Речкалова к откровенному разговору с женой. Я понимала, что Тамара, если она замешана в чем-то противозаконном, сразу же не расколется, но чем-то выдать себя она может. Мои мысли переметнулись на дочь моего клиента. Приехав в этот город и поговорив с ее подружкой Леной Минкиной, я предположила, что Света собирается манипулировать мной, чтобы я раздобыла какой-нибудь компромат на Тамару и предъявила его Дмитрию Васильевичу. Но я перемудрила. Светлане просто-напросто нужна была моя помощь. Меня вдруг охватило тревожное чувство: «Не опоздала ли я со своей помощью?» Пальцы как-то сами собой разжались, и двенадцати-гранники выскользнули на приборную панель. Запомнив числа на их верхних гранях, я стала искать в Интернете расшифровку числовой комбинации: «24+33+7». Она оказалась довольно оптимистичной: «Вы найдете удачный выход из затруднительного положения». Значит, я не опоздала. * * * Примерно через полчаса после разговора с Ириной Валентиновной я припарковалась на параллельной улице с той, на которой проживал мой клиент. Чтобы несколько изменить свою внешность, я надела черный парик и очки со стеклами без диоптрий. Одежда на мне была другая, так что Тамара, если бы она случайно заметила меня в окно, не должна была меня узнать. Мало ли кто может прийти в гости к Богуславским? По представлению супруги Дмитрия Васильевича я уже разгуливала по своему родному Тарасову. Однако только одеждой и аксессуарами дело не обошлось. Когда я свернула на нужную улицу и была уже метрах в двадцати от коттеджей, находящихся напротив друг друга, из того, что находился на четной стороне улицы, вышла Тамара с большим мусорным пакетом и направилась прямо на меня. Мне пришлось в срочном порядке изменить свою походку — я стала косолапить. Впрочем, Речкалова даже не посмотрела в мою сторону. А вот я взглянула на нее и поняла, что эта дама чем-то сильно озабочена. Тамара была настолько углублена в свои мысли, что даже споткнулась, наступив на небольшой камень. Когда я поравнялась с дверью Богуславских, она неожиданно для меня открылась, и я юркнула в проем. Речкалова как раз в этот момент выбрасывала черный пластиковый пакет в мусорный контейнер, поэтому не могла видеть, куда я зашла. — Ой, Татьяна Александровна, это вы? — удивилась Саша. — А я вышла посмотреть, куда пойдет тетя Тома. — Шпионишь за ней, значит? — ласково спросила я, оказавшись за забором. — Да, — призналась девочка. — Я подумала, вдруг она еще что-то обронит, как тогда зайчика. Мы пошли по гаревой дорожке к дому. Мне вдруг пришло в голову, что все люди по-разному снимают стресс. Саша, скучая по родителям, увлеклась игрой в частного детектива. Кто-то ест все, что попадется под руку, кто-то прикладывается к спиртному, а вот Тамара, похоже, наводит чистоту и избавляется от хлама. Побывав в доме Речкаловых, я не представляла себе, что там можно еще выбросить. Мне и так показалось, что в доме царит минимализм. Разве что она решила избавиться от изрезанной в клочья шубы? Когда мы вошли в дом, Александра взяла меня за руку, привела в столовую, где Ирина Валентиновна накрывала на стол, и спросила: — Бабуля, узнаешь, кто это? Та решила подыграть внучке — отступила на шаг назад, демонстративно прищурила глаза, оглядела меня с головы до ног, после чего нерешительно спросила: — Татьяна, неужели это вы? — Да, это Татьяна Александровна! — подтвердила Саша. — А вот тетя Тома ее не узнала. Они шли прямо навстречу друг другу! — Мойте руки, сейчас будем ужинать, — сказала Богуславская. Я еще не успела проголодаться, но отказываться от предложения хозяйки сочла некорректным. — Пойдемте, я провожу вас, — предложила мне Саша и довела меня до ванной. Когда я вышла оттуда, девочка стояла у окна. Увидев меня, она вытаращила глаза: — Ой, а вы снова на себя похожи! — Да, я сняла парик и очки. — Дядя Дима еще не приехал, — сообщила мне Саша. — Александра, ты можешь описать мне тех мужчин, с которыми Тамара разговаривала на молдавском языке? — Если честно, то я их не очень запомнила, — девочка виновато опустила глаза в пол. — Ничего страшного, ты ведь не знала, что это может понадобиться, — попыталась я ее приободрить. — Может быть, тебе помогут мои наводящие вопросы? Скажи, не было ли среди них очень высокого и худого мужчины примерно ее же возраста.