– Печально слышать. – А, да все в порядке, – говорит Крилле, пиная камень на земле. – Это было к лучшему. Внезапно Крилле хватает ее за руку. – Ты слышала? – спрашивает он. Эмма прислушивается. – Нет. – Похоже на стон или крик. Они оба начинают внимательно прислушиваться, но Эмма не улавливает ничего, кроме звука колышущихся на ветру листьев. Она идет дальше, а Крилле немного задерживается. Эмма не знает, что и думать: возможно, он просто хотел сменить тему. Когда она подходит к обрыву, ей становится душно, хотя на улице довольно холодно. Прогулка оказывается тяжелее, чем Эмма ожидала, или она просто еще не в форме после беременности? – Я думала, что тут будет выше, – говорит она, глянув вниз с обрыва. Крилле останавливается рядом с ней. – Падение с высоты трех или четырех метров ведь не смертельно? – Нет, – отвечает она задумчиво. – Конечно, все зависит от того, насколько удачным было приземление. Эмма с Крилле спускаются с утеса и выходят на плоский и отдаленный уступ. За исключением небольшого деревянного креста тут нет никаких признаков того, что произошло что-то ужасное. На большей части земли отсутствует мох, но рядом нет никаких камней, о которые можно было пораниться. Не видно и никаких поминальных венков или других следов присутствия. Одиноко и грустно. – Посмотрим, что покажет результат повторной судебно-медицинской экспертизы, – говорит Эмма. – Как же Дальстрем тогда разозлился. Ради твоего же блага надеюсь, что от вскрытия будет какой-то толк. Эмма делает глубокий вдох. – Спасибо. Они продолжают идти к озеру и через несколько сотен метров видят совершенно иную картину. Место, где был найден Петер. Оно по-прежнему огорожено, а за пределами ограждений лежит самодельный крест из палочек, большие букеты цветов и рукописные послания с добрыми словами о Петере. И еще двое мокрых от дождя плюшевых мишек, обнимающих друг друга. В центре находится красное сердце, сделанное из какой-то ткани. Со стороны кустов в лесу доносится какое-то шуршание, и Эмма переводит туда свой взгляд. – Эй! – кричит она. Единственный ответ, который она получает, – это шелест деревьев. – Пойдем, – говорит Эмма Крилле. – Там кто-то был. Она бежит по направлению к лесу и снова кричит. А затем замечает высокую фигуру. Фигуру человека, который не реагирует на обращения. – Эй, там! – снова кричит она. Мужчина оборачивается в сторону Эммы с обеспокоенным взглядом. 49 Это был чей-то голос? Магнус кричит, но понимает, что от него не исходит ни звука. Голосовые связки отказывают, а в легких заканчивается воздух. Сердце с трудом продолжает работать. Система вот-вот рухнет. У него чешется все тело, некоторые его части немеют. Звуки наверху стихают, и Магнус отчаянно царапает землю. «Помогите», – шепчет он. И упускает свой единственный шанс. Полная тишина опускается вновь. Магнус понимает, что заслуживает мучений. Но разве этого все еще недостаточно? Он никогда раньше так не мечтал о возможности стать отцом. Смешно, что он никогда даже не слушал, что говорят его дети. В конце концов, никто не просил его о помощи. Даже Викан. Магнус передвигался по дому как тень. Злоумышленник. Благодаря Энии он чувствовал себя уверенным. Важным, интересным, сексуальным. От Викан такого не добьешься, но, разумеется, у нее не хватало на это времени. Теперь Магнус это понимает и осознает, что не должен был намекать в прощальном письме на то, что с ней он не чувствовал себя любимым. В том, что он покинул семью, была и его собственная вина. Магнус отдалился от своих близких и избегал их. Он думал, что прощальное письмо и эта могила – его испытания, но теперь он понимает, что мужчина в сапогах обманул его. Наверняка роковое письмо уже отправлено. Магнус должен был сформулировать свои мысли иначе. Последние шесть месяцев он был не тем мужчиной, за которого вышла замуж Викан. Он вел себя как свинья. Ждал, пока жене все это надоест и она вышвырнет его, чтобы можно было поехать прямо к Энии. Но жена все вытерпела. Викан никак не облегчила эту задачу Магнусу. Никто и ничто не заставляло ее терпеть. Тем не менее она убедила себя в том, что будет поддерживать Магнуса во время этого кризиса. Викан – замечательный человек, но об этом в письме не сказано. Напротив, Магнус только винит ее. Говорит, что это она во всем виновата. Что это она привела его сюда. В могилу. 50 Юсефин сидит дома в гостиной с желанием швырнуть мобильный телефон на паркетный пол. Психиатрическая клиника для детей и подростков Броммаплан не принимает новых пациентов. «Вы должны быть счастливы, что вообще дозвонились», – говорят ей в регистратуре. Во всех медицинских центрах выстраиваются очереди длиною в милю. Это, черт возьми, безумие. Что делать людям, которые чувствуют себя плохо? Юлии нужна помощь сейчас, а не через полгода. Это она и говорит сотруднику регистратуры психиатрической клиники Тэбю, куда ее направили из Броммаплан. – Сожалею, но сейчас такая ситуация. Слишком высокая нагрузка, наших ресурсов не хватает. Юсефин даже не может дослушать до конца эту чепуху. Внезапно ей становится ясно, какой кризис сейчас царит в Швеции в сфере психического здоровья. Если даже ребенок, который пытался покончить жизнь самоубийством, не может получить помощь, что-то и правда не так с этой системой. Бессилие приводит ее в ярость и отчаяние. Она откладывает в сторону свой мобильный телефон и мысленно заклинает, чтобы жизнь не была такой сложной. Юлия отказывается выходить из своей комнаты, а Юсефин не знает, что ей делать. Она не решается оставить дочь одну, но чувствует, что именно этого Юлия хочет больше всего. Отделаться от своей мамы. Пока мучительные мысли роятся в голове Юсефин, наверху вдруг скрипит дверь. Она идет наверх и посреди лестницы встречает Юлию. – Ой, привет, – говорит Юсефин. – Ты голодна? Она хочет обнять дочь, но Юлия отворачивается. – Я просто возьму бутерброд. – Может, поговорим немного? – Нет, – отвечает Юлия и проходит мимо нее. Юсефин пытается сделать все для своей дочери, но та даже не удостаивает свою мать вниманием. Юсефин сложно принять это. – Почему ты не хочешь со мной разговаривать? – спрашивает она с отчаянием в голосе и следует за ней на кухню. – Пожалуйста, оставь меня в покое, – говорит Юлия. – У меня болит голова. – Просто скажи, что мне сделать. – Я ведь только что сказала: оставить меня в покое. Юсефин подходит к дочери, кладет ей руку на плечо и чувствует, как та застыла.