– Бедняжка! – всхлипнула Раиса. – А вы уверены, что обнаружили именно моего мужа? – Абсолютно! – без малейшего сомнения в голосе ответила я. – Мы с ним поговорили. – Поговорили! – ахнула Раиса, – Толя никогда не станет беседовать с незнакомым человеком! Впрочем, он ни с кем не будет общаться! Толечка принципиальный молчун. Ты нашла не моего супруга! Перепутала его с кем-то! – Нет, нет, – в полной растерянности затвердила я. – Я видела его в тот момент, когда он, надев пальто, шапку и голубые перчатки, собирался выйти из вашего дома. И абсолютно уверена, что на скамейке сидел именно Толя! – Ну ладно, – протянула Раечка, – он сейчас спит? – Да-да-да, – зачастила я, – крепким сном младенца. Ни в коем случае не звони домой, еще разбудишь его. – Толенька поужинал? – встревожилась Рая. – С аппетитом, – вдохновенно солгала я. – И что он ел? – не успокаивалась экономка. – Кашу, – ляпнула я, – геркулесовую. – Боже! Это не он! – заголосила Рая. – Толечка скорей умрет, чем прикоснется к овсянке! Он ее ненавидит! Даже запаха не переносит! Я никогда не покупаю геркулес! Я принялась отчаянно вытаскивать хвост из мышеловки. – Ты не поняла, я сварила геркулес, а Анатолий отказался на него смотреть, тогда… э… я сделала омлет! – У мужа аллергия на желток, – выкрикнула Раиса. – Белковое суфле, – живо нашлась я и в порыве озарения добавила: – С зеленым горошком. Из трубки донеслось: – От белка у Толечки начинается насморк, а горох вызывает у него вздутие живота! От картошки изжога, макароны Толя просто ненавидит. Я заскрипела зубами, но спросила: – Что же он предпочитает на ужин? – Легкий салатик из омара и спаржи, – ответила Рая. – Вот его я и приготовила! – тут же подхватила я. Теперь понятно, по какой причине Раиса испытывает постоянные материальные трудности! Омар очень дорогой морепродукт, да и спаржа в декабре не самое дешевое удовольствие. – Спасибо, – всхлипнула Раечка, – огромное! Завтра попрошусь домой! Толечка один сильно тоскует! А сейчас посплю немного! Устала что-то! Я засунула трубку в карман и взглянула на Юру, тот укоризненно покачал головой: – Ай, молодец! Зачем наплела небылиц? Я принялась оправдываться: – Сейчас ночь, если Рая услышит, что Анатолия не нашли, она заработает инфаркт. Пусть уж спокойно отдохнет, а утром ей осторожно сообщат правду. – М-да, – крякнул Юра. Я прищурилась: – Ты бы мог ей сейчас сказать: Анатолия в старом домике нет, но мы нашли на берегу его перчатку? Шумаков нахмурился, и тут мой телефон снова ожил. На этот раз звонил Вальтер. Похоже, жители Бургштайна поголовно страдают бессонницей. – Ты где? – безо всякого приветствия спросил главный местный полицейский. – На берегу Мельфлуса, – ответила я. – Мне только что звонила Раиса, – сказал он, – сообщила радостную новость: нужно прекратить поиски Анатолия, он дома. Ты его нашла? В каком состоянии? Математик нелюдим, он ненавидит всех и вся, думаю, его необходимо показать врачу. Вот только гений не впустит в дом доктора. – Я соврала Рае, – перебила я Вальтера, – ее мужа нет дома. – И куда он подевался? – поразился Шерлок Холмс из Бургштайна. Я жалобно посмотрела на Юру, тот взял у меня мобильный и сказал: – Это майор Шумаков, сейчас введу вас в курс дела. Виола хотела, как лучше, а получилось, как всегда! Утром я неожиданно проснулась около восьми. До кровати мне удалось добраться в районе четырех, и я планировала не вылезать из-под одеяла до полудня. Но надо же, в семь сорок пять глаза раскрылись, сон улетучился. Я живо умылась и пошла по коридору в комнату, из которой раздавались голоса. За длинным столом сидели Борис, Нуди, Надя и Зина. – Доброе утро, – сказал брат Оли. – Вилка, вы будете кофе или какао? – Чай, если можно, – попросила я. Борис встал. – Не беспокойтесь, – быстро сказала я, – сама справлюсь. Боря поморщился: – Некстати Рая заболела, у нас осталась одна домработница, совсем неопытная девушка, поэтому завтрак сегодня… – Отвратительный, – перебил его Нуди, – круассаны холодные, сливочное масло подтаяло, омлет похож на блин, кофе растворимый! Мне захотелось пнуть Нуди ногой. Зина растерянно заморгала, а Надя сердито воскликнула: – Тебе не кажется, что в первый день после смерти Роберта нужно проявить снисходительность к хозяйке, которая неожиданно стала вдовой? Критик уперся ладонями в стол, он явно собрался произнести спич, но мне его не удалось услышать: в кармане зазвонил мобильный. Я быстро вышла в коридор и прижала трубку к уху: – Милый, ты уже в самолете? – Прошел пограничный контроль, – сообщил Шумаков, – шляюсь по дьюти-фри, прикупил пару бутылок хорошего коньяка, думаю взять Леньке в подарок блок сигарет. – Спасибо тебе, – тихо сказала я, – мало найдется мужчин, которые примчатся за границу, чтобы устроить своей девушке романтический вечер. – Страстная ночь в зоопарке не удалась, – вздохнул Юра. – Ну почему же, – захихикала я, – мы весьма сексуально падали с кровати на пол! А мыши? Давно я так не веселилась. Никогда ни один мужчина не совершал ради меня такого поступка! Примчаться на сутки из Москвы! Юра, это самое лучшее приключение в моей жизни. Я совершенно счастлива. На мой взгляд, страстная ночь в зоопарке была просто супер! – Да ладно, – смутился Шумаков, – некоторые мужики любимым бриллианты с голову лошади дарят, покупают замки во Франции или Шотландии! – Ну и что потом делать с каменюкой? – засмеялась я. – Таскать булыжник на пальце тяжело. И дворец за границей мне ни к чему, неохота шляться по комнатам в одиночестве! Ой, вспомнила смешную историю. Не так давно моя подруга Вера Зареченская нанялась в Эдинбурге работать привидением. – Кем? – уже веселым голосом отозвался Шумаков. Я обрадовалась и, желая закрепить хорошее настроение Юры, затараторила: – В Великобритании каждый замок обязан иметь призрака, иначе это не родовое гнездо, а ерунда. Содержать огромное сооружение очень дорого, поэтому владельцы выкручиваются, как умеют. В большинстве случаев набирают деньги на текущий ремонт за счет туристов, устраивают экскурсии, привлекают побольше посетителей. Вере предложили изображать умершую в двенадцатом веке графиню. Зареченская отлично владеет английским, она историк по образованию, работала в архиве, но два года назад архив закрыли, и предложение бряцать цепями за фунты стерлингов пришлось весьма кстати. Верка прилетела в Эдинбург, получила костюм, затвердила свою роль, наложила грим и, как предписывалось, пошла по коридору, выкрикивая: – О! Я несчастная, убитая злым мужем графиня! Первой по дороге ей попалась маленькая девочка, лет восьми-девяти. Верке не хотелось пугать ребенка до обморока, но контракт жестокая вещь: нарушишь его условия – договор расторгнут, и прощайте, денежки. Пришлось Зареченской размахивать руками и исполнять песню про супруга-убийцу. Школьница вежливо ее выслушала, а потом спросила: – Вы кто? – Неужели не поняла? – расстроилась Вера, ей показалось, что она замечательно исполнила свою роль. – Фамильное привидение! Несчастная женщина, умерла семьсот лет назад и с той поры брожу по замку в поисках покоя! – Так долго! – впечатлилась девочка. – Ну, тогда вы точно знаете, где здесь комната с беспроводным Интернетом. Покажите, пожалуйста, туда дорогу. Юра засмеялся, у меня отлегло на душе. Надеюсь, теперь Шумаков сядет в авиалайнер с хорошим настроением. Может, еще раз сказать ему, что я не имею экзотическо-эротических фантазий, не мечтаю ни о ванне из шампанского, ни о взбитых сливках, размазанных по телу, а вот его желание меня порадовать, сделать мне сюрприз, дорогого стоит. – Я подумал тут над ситуацией, о которой ты мне рассказала вчера, – продолжил Шумаков, – я имею в виду скоропостижную смерть Роберта, и согласен с Вальтером, Волков из последних сил стремился в «Шпикачку», он нес туда пластиковую карту с миллионом долларов на счету. Похоже, в ресторане сидел человек, с которым Роберт был знаком. – Волкова знал весь Бургштайн, – пробормотала я. – Они с Олей и Борисом владельцы, как принято говорить в России, градообразующего предприятия, меценаты, покровители эмигрантов-соотечественников, помогают каждому россиянину. – Я о другом, – не согласился Юра, – человек в «Шпикачке» очень близок Роберту. Вероятно, это его любовница!