1) Почему на картинах и фотографиях в доме нет людей? (Кроме мисс Корицы.) 2) Почему в доме есть комнаты, явно принадлежащие детям, но нет детей? 3) Почему ночь следует за ночью без всякого промежутка между ними? 4) Как мог целый дом вдруг просто возникнуть из воздуха? (Если верить словам Пекки, а у Сюзанны были сомнения на этот счёт.) 5) Если ты ешь завтрак ночью, то не лучше ли называть это «ночьвтраком»? Проглотив целую тарелку каши (конечно же с маслом, а не с сахаром), Сюзанна пришла к важному выводу. Она облизала ложку дочиста, аккуратно положила её на поднос рядом с тарелкой и позвала сестру: – Анна-Лиза! Анна-Лиза доедала свою кашу в комнате с блестящими кружевами. – Мы столкнулись с тайной! Со временем в этом доме происходит что-то странное. Я пока не знаю, что именно, но ночи следуют одна за другой. Сюзанне было необходимо сказать это вслух, чтобы у Анны-Лизы случайно не сложилось такого впечатления, что это придумала не Сюзанна. – Я знаю, – пробормотала Анна-Лиза. – Я так и говорила. Сюзанна притворилась, что не расслышала. Она решила пока ничего не говорить Анне-Лизе о странных пустых фотографиях, потому что сестра была ещё очень маленькой и не стоит нагружать её мозг сразу несколькими сложными вещами. Сюзанна вышла из комнаты, но быстро вернулась и добавила: – И с этого момента мы будем называть завтрак «ночьвтраком!» Анна-Лиза серьёзно кивнула: – Ясное дело! Когда Сюзанна скрылась за дверью, Анна-Лиза повернулась к сидящему рядом Измаилу: – Она ничего не сказала о людях, пропавших с картин. Конечно же, Анна-Лиза тоже заметила это. Сюзанна была не единственным гениальным ребёнком в семье. – Уук! – ответил Измаил. Глава 2, в которой у мисс Корицы ещё больше портится настроение Мисс Корица в сопровождении толпы обезьян спустилась на нижний этаж. Она сварила себе комковатую кашу быстрого приготовления, поскольку обезьяны скормили её томлённую в печи кашу детям. Стоя у окна, она со злобой жевала кашу и делала это так медленно, что её какао успело остыть. Тигры за ночь стали беспокойными. Они принялись ворчать и покашливать. – Вроу-моу-воу-воу! – ворчали они без перерыва грубыми кошачьими голосами. – ПФУХ! КХЁХ! – кашляли они. Мисс Корицу эти звуки дико раздражали. Некоторые тигры даже начали драть когтями перила и пробовать на зуб оконные рамы. Раньше они ничего подобного не делали. Если мы спросим мисс Корицу, откуда взялись тигры в её саду, она ответит, что они были там всегда. Но это, конечно же, неправда. Не существует ни одного человека, у которого в саду всегда жила стая бенгальских тигров. Они явно откуда-то там взялись. Мисс Корица пока ещё сама этого не понимала, но что-то случилось с её памятью. Давным-давно, до последнего путешествия в Дубай, мисс Корица была страстной любительницей приключений. Она собирала впечатления, как иные собирают ракушки на берегу. Она забивала свою голову яркими картинами увиденного, а когда голова была забита до краёв, стала распихивать впечатления по котомкам и чемоданам. Сувениры и впечатления из путешествий заполонили её дом и голову настолько, что перекрыли обзор между настоящим и прошлым. Если бы мисс Корица была обычным человеком, такая упорная избирательность памяти лишь слегка изменила бы её жизнь. Подобное происходит со взрослыми постоянно, особенно с не очень умными взрослыми. Люди, которым стыдно за то, что они сделали в прошлом, часто отмахиваются от неприятных воспоминаний и прячут их за более приятными. Они как будто бы заворачивают своё прошлое в красивую упаковку так, чтобы все прожитые моменты хорошо выглядели в лживом, но приятном свете только хороших воспоминаний. Эти взрослые любят говорить: «А вот раньше-то было лучше!» (Это неправда. На самом деле раньше что-то было лучше, а что-то было хуже.) Но мисс Корица вовсе не была обычным человеком. Представьте себе, когда-то она любила детей! Когда-то она не боялась ведьм, и по её саду не шастали свирепые бенгальские тигры. Она не сидела взаперти с пыльным ковриком у порога и свернувшимся в крендель временем. Все эти странные вещи произошли потому, что мисс Корица сама была ведьмой. Она просто об этом забыла. Глава 3, в которой хотят закрыть одну дверь, а закрывают сразу две В чудесном доме мисс Корицы было множество потаённых уголков, узких коридоров и комнат без единого окна. В одной из таких комнат было две двери. Одна вела из комнаты в коридор, а другая не вела никуда. Обезьяна Измаил зашёл в комнату и пробежал по ней, опираясь на кулаки, как это обычно делают обезьяны. Привычно обогнув шаткий столик для цветов, он мимоходом смахнул пыль с фотографии в рамке. За слоем пыли показалось изображение пруда с зеркальной гладью в яркий солнечный день. Посреди пруда торчала пустая лодка, над одним из её бортов висела удочка. На крючок только что попалась рыба, но с другой стороны удочку никто не держал. Этот солнечный день был одним из самых счастливых дней в жизни мисс Корицы, поэтому было особенно жаль, что она его не помнила. Измаил несколько секунд смотрел на фотографию, затем вздохнул и поставил рамку обратно на стол. Он сделал несколько прыжков к противоположной стене комнаты, взялся за ручку двери и потянул на себя. Дверь не открылась. Пришло время сказать несколько слов о дверях, если вы, конечно, не против. Двери – очень важная штука. Вы, наверное, слышали как говорят, что когда закрывается одна дверь, где-то открывается другая? Или, может быть, речь идёт об окнах? Во всяком случае, о каком-то отверстии, через которое можно пройти. В этой пословице нет никакого смысла, если только вы не живёте в насквозь продуваемом доме, где действительно, если закрываешь одну дверь, тут же открывается другая. Но не все двери – это обычные двери, к которым мы привыкли. Некоторые из них являются воображаемыми. Такие двери – это вовсе не двери, а только представления, или образы. Мисс Корица, отправляясь в путешествие, всегда решительно закрывала дверь своего дома. Я говорю «решительно», потому что в эти моменты она твёрдо решала начать всё сначала. Но после того как она очень много раз решительно захлопнула настоящую дверь своего дома, появилась воображаемая дверь. И за этой воображаемой дверью мисс Корица оставила слишком много того, о чём должна была помнить – например, почему фотографии в доме пустые, и кому принадлежат комнаты на третьем этаже, и то, что она ведьма. Измаил снова вздохнул и сказал печально: – Уук. Некоторые вещи слишком важны для того, чтобы их так просто забыть. Самые сильные воспоминания всегда возвращаются. Пытаться взять и забыть своё прошлое – это даже опасно! Измаил решил, что самое время рассказать кому-нибудь о двери. Но только не мисс Корице! Обезьяны видели, что мисс Корица слишком сильно застряла в обычности. Она не была готова к встрече со своей ведьминской сущностью. Измаил решил рассказать кому-то другому, кому-то мудрому. Поэтому он пошёл обратно в коридор третьего этажа, взял за руку маленькую Анну-Лизу и сказал: – Уук! Обезьяны гораздо умнее, чем мы думаем. Глава 4, в которой Пекка дрожит от страха Пекка Петтерссон снова отправился на поиски Смелости сразу после ночьвтрака (Сюзанна предупредила и его). Пекка чувствовал кожей, что Смелость где-то рядом. Это было словно зуд или боль в правом боку после очень быстрой пробежки. На этот раз Пекка решил искать только в тех местах, где нужна Смелость (поэтому Смелость и могла прятаться в них). Он побывал в тёмных комнатах с египетскими мумиями, в заброшенных коридорах и чуланах, и даже в холодном погребе под полом кухни, где пахло плесенью. Правда, туда он лишь заглянул. Если спуститься глубже, то наверняка рот и глаза залепит паутиной, а Пекка не любил паутину. Призрак Эрнесто ходил за ним по пятам. Они поднялись обратно на третий этаж, а оттуда – на четвёртый. И потом ещё выше по очень узкой лестнице, которая вела на последний, пятый этаж дома. – Эм, а тебе обязательно за мной ходить? – наконец, сказал Пекка. – У меня, как бы это сказать, от тебя мурашки по коже.