Когда Сюзанна и Анна-Лиза вышли из комнаты с двумя дверьми и отправились искать мисс Корицу, чтобы она помогла решить загадку воображаемой двери, Пекка отправился в противоположном направлении. Пекку Петтерссона воображаемая дверь совершенно не интересовала. Пекка Петтерссон был бунтарь. Мятежными шагами он зашагал по лестницам и коридорам. Что это ещё за мятежные шаги, спросите вы? В случае Пекки эти шаги были не очень уверенными, иногда он съезжал по перилам, иногда подолгу топтался на лестничных клетках. Можно бунтовать громко, а можно тихо и незаметно. Главное в мятеже – идти против течения. Когда мисс Корица и девочки поднимались по лестнице наверх, Пекка по другой лестнице спускался вниз. Когда обезьяны застыли перед фотографиями, Пекка упрямо шёл, даже не взглянув на них. Когда Эрнесто открывал глаза, Пекка закрывал глаза. Так он оказался на первом этаже. Если Пекка чему-то и научился в доме мисс Корицы, то тому, что, если идёшь по коридору первого этажа к зимнему саду, нужно остановиться, закрыть глаза и дать им привыкнуть к свету. Ну и что, что сейчас ночь и любимого северного света мисс Корицы нет? Пекка решил, что главное – осторожность. И действительно, благодаря этим предосторожностям на этот раз Пекка не врезался лбом в двери зимнего сада. Но вся эта бунтарская осторожность пропала даром, потому что, когда мальчик медленно вошёл в зимний сад и открыл глаза, то взмолился: – Смелость, где же ты! Зимний сад бы полон тигров. Глава 2, в которой Пекка бросается наутёк Для бунта есть своё время и место, но теперь самое лучшее, что мог сделать Пекка, как и любой на его месте, – это оставить всякую гордость и удирать так, словно ему в штаны насыпали полевых мышей. Именно так Пекка и поступил, когда увидел в зимнем саду стаю свирепых тигров. И мы его полностью в этом поддерживаем. Приведём несколько научных фактов о тиграх. Размер взрослого бенгальского тигра от кончика носа до кончика хвоста запросто достигает трёх метров. Эта гора мяса и мускулов легко может весить 300 килограмм. Рост Пекки Петтерссона – 133,5 сантиметра, а вес – 32 килограмма. Иначе говоря, в одного тигра поместится девять с половиной Пекк. Но тиграм хватило бы и одного Пекки, чтобы полакомиться. Случайно ли так вышло, мы не знаем, но Пекка Петтерссон был приблизительно такого же размера, как олень, которого средний тигр обязательно съедает раз в неделю. Тигры считали, что это вовсе не совпадение. Когда все они повернули свои круглые, мягкие (в других обстоятельствах можно было бы даже сказать «весьма милые») уши на скрип дверей и увидели Пекку, то Пекка сказал: «Упс!» и бросился наутёк. Тиграм понадобилось время, чтобы понять, что их еженедельный обед из Пекки прямо сейчас удирает от них со всех ног. Но как только до тигров дошло, их стройные кошачьи тела стали двигаться так, словно внутри были пружины. Самое ужасное в тиграх – то, как они двигаются, словно состоят из пружин и мышц, гибких, точно вода. Вся стая, кровожадно урча, бросилась вслед за Пеккой. Когда все тигры выбежали за Пеккой, сквозь дыру в стене, в зимний сад вполз ещё кое-кто. Этот кое-то был поменьше тигра, но побольше Пекки. Он двигался гибко и плавно и был серым, словно зимний вечер. Принюхавшись, зверь легко и радостно потрусил вслед за тиграми. Это была Смелость, которая очень соскучилась по Пекке. Глава 3, в которой открывают воображаемую дверь Мисс Корица несколько раз моргнула. Дверь находилась в необитаемой комнате на пятом этаже. Вся комната была покрыта толстым слоем пыли. Только к воображаемой двери шла тропинка, протёртая длинными руками и ногами обезьян. Также часть двери вокруг латунной ручки сияла от прикосновений. Мисс Корица стояла перед дверью и в сомнениях кусала ноготь большого пальца. «Дети!» – ворчала мисс Корица про себя. Из-за них даже она сама ведёт себя неприлично! Тоненький голосок у неё в голове всё ещё зудел, что ей нужно избавиться от детей. Отправить их на улицу. И плевать на тигров! Но другой голос, погромче, спрашивал: «Почему эта дверь особенная?» Внизу она с лёгкостью ответила на вопрос Сюзанны о двери. Но теперь, стоя здесь, она даже под угрозой смерти не смогла бы вспомнить, видела ли она эту дверь раньше. Такое бывает и с простыми людьми, когда мы что-то забыли, но никак не можем вспомнить, что именно. – Она заперта? – спросила Анна-Лиза. – У вас ведь есть ключ? – спросила Сюзанна. – Ну… – промямлила мисс Корица. Дверь была синяя и зелёная, металлическая и деревянная, запертая и незапертая. Когда на неё смотрели пристально, она словно избегала взгляда. Мисс сунула руку в карман платья. Её пальцы ощупали что-то маленькое и круглое. Портсигар Эрнесто! А в нём – ключ. В переднем конце дома послышался треск. От стены комнаты со смачным звуком отделился Эрнесто. Бывший матадор так нервничал, что закрутил кончики усов в колечки. – Тигры! – причитал призрак. – Они совсем обезумели! – Не сейчас! – прошипела Сюзанна. Как вы уже знаете, Эрнесто был привидением, которое боится перемен. Поняв, что Сюзанна и Анна-Лиза явно что-то замышляют, бывший матадор увидел перед собой вместо двух пятнистых и заносчивых девочек настоящего быка. Быка со страшным разумным взглядом. Эрнесто Монтсьерра задрожал. – Ми амор! – крикнул он мисс Корице. («Ми амор» на испанском языке означает «моя любовь». Эрнесто осмеливался назвать так обожаемую мисс только на родном языке.) – Дети – это!.. Мы никогда не узнаем, что бы случилось, если бы Эрнесто успел убедить мисс Корицу в том, что дети – это!.. (что именно он хотел сказать, мы тоже никогда не узнаем.) В этот самый момент из коридора в комнату с диким визгом вкатилась куча длинноруких и мохнатых литературных обезьян. Одна из них держала в руках странный, сияющий голубым цветом сачок для бабочек. Обезьяны взмахнули сачком над Эрнесто и… К удивлению всех присутствующих в комнате, призрак оказался в сачке! (Только обезьяны не были удивлены. Они-то хорошо знали, что делали.) – Уук-ААК-аак-йик! – объяснили обезьяны остальным. (Если вкратце перевести на русский: «сачок – это очень искусная вещица, фильтрующая материю между реальностями. С помощью неё можно пленить различных призраков, духов и прочий полтергейст. Многие уважаемые учёные продали бы свою бабушку ради того, чтобы выяснить принцип работы сачка».) (К счастью для бабушек, никто из детей не понимал по-обезьяньи, поэтому волшебный сачок и его секрет остались во владении литературных обезьян дома мисс Корицы по крайней мере на следующие пятьдесят лет. Секрет позже раскрыла одна горилла, которую хозяйка обучила языку жестов и которая впоследствии стала профессором этнографии Хельсинкского университета.) С громкими криками стая обезьян исчезла из комнаты тем же путём, что и появилась, волоча за собой несчастное привидение матадора. – Уф! – пропищала Анна-Лиза. – Повезло так повезло! – Шшш! – зашипела Сюзанна и толкнула её в бок. Но девочки зря беспокоились. Мисс Корица была очарована дверью. В этот самый момент она повернула крошечный ключик в несуществующей замочной скважине и взялась за несуществующую ручку. Анна-Лиза испуганно смотрела на сестру. Сюзанна задержала дыхание. Ручка бесшумно повернулась, и воображаемая дверь распахнулась настежь. Мисс Корица нахмурила свои красивые брови. За дверью оказалась… чернота. Не темнота. Даже не глубокая тень. Одна чернота. Такая чёрная чернота, что казалось, что, кроме неё, за дверью ничего не могло быть. Это была будто стена, густо закрашенная самыми чёрными чернилами, но только никакой стены за дверью не было. – Я не думаю, что мне стоит туда… – с сомнением начала мисс. Но тут Сюзанна сделала шаг к мисс Корице, вытянула обе руки вперёд и сильно толкнула её между лопаток, от чего мисс плюхнулась в черноту за дверью, будто окунь в воду. Глава 4, в которой мисс Корица падает Мисс Корица падала очень долго. А когда, наконец, подошвы её кожаных сапожек стукнулись об пол, она обнаружила, что находится в том же самом месте, откуда начала падать (но только по другую сторону двери!). – Ну и ну! – выдохнула мисс. Она осторожно повернулась на каблуках. Дверь была закрыта. Мисс Корица протянула руку и дотронулась до неё пальцем. Между стеной и дверью не было никакого проёма. Она попыталась засунуть ноготь в то место, где должна была быть щель, но там была только нарисованная линия. Мисс Корица выпрямилась. Она глубоко вдохнула, а потом выдохнула. Дверь нарисована. Это совершенно ясно. Но то, что это было ясно, никак не делало более ясной всю ситуацию. Всё это было самым настоящим безумием. А безумие – это неприлично!