Дверь открылась, и я увидел двух бандитов с телескопическими дубинками наперевес. У одного, кстати, знакомая рожа, это он приложил меня с «Тазера». — Что этот придурок там верещит? — спросил по-китайски второй мордоворот у моего знакомого. — Говорит: он новичок, пришёл устраиваться в отряд, — отозвался тот. — И чё, ты уверен, что это он? — Да хрен его знает, вроде похож на картинку. Увидел, как он ошивается у Ронни в баре — вот и решил брать сразу, — с сомнением поглядывая на меня, проворчал инициативный похититель. Ну понятно теперь, значит в «Лонг жа» всё же есть толковые спецы. Скорей всего, искали подходящих по одежде и телосложению мужчин, засветившихся в тот вечер в паре кварталов от порта. Там-то я систему безопасности из строя вывел, поэтому не особо опасался. Чёрт, просчёт, не предвидел такой вариант, слишком рано избавился от маски. — Ну и насрать, отдадим его на растерзание Ньяю, уж он точно выяснит: тот это кадр, что Боджингу бошку срубил или нет. Живодёры решительно направились ко мне и принялись исполнять задуманное, периодически охаживая меня своими дубинками, для профилактики. А я, жалобно повизгивая и причитая, внимательно осматривался, пока меня тащили по коридору с заломанными за спину руками. Обстановка, мягко говоря, очень странная. По пути попались переходы с решётками и пара дверей камер. Успел заметить, что номера у них были «двенадцать» и «тринадцать». Я что сейчас, в тюрьме какой-то? Но эта мысль вылетела у меня из головы сразу, как только меня наконец дотащили до точки назначения. Вот это экспозиция достойная выставки современного искусства, твою мать! Начнём, пожалуй, с того, что теперь ясно, почему главное действующее лицо этой вакханалии зовут «Ньяю». Это «Сом» по-китайски, если что. Тощий, с ног до головы, забитый татуировками, включая лицо, пирсингованный во всех возможных местах мужик с длиннющими, заплетёнными в косички усами кружился по среди просторного помещения в плавном танце. Он выводил в воздухе причудливые фигуры сжатым двумя пальцами скальпелем и явно наслаждался процессом. Из колонки на столике звучала умиротворяющая восточная музыка для медитации. Там же располагались и курильница для благовоний, которой увы не удавалось перебить ароматом жасмина запах нечистот, и аккуратно разложенные другие пыточные инструменты. В кресле, прямо как у стоматолога в кабинете, находились останки человека. А, нет. Кажется, это месиво ещё подавало признаки жизни. Глазные яблоки, лишённые век, следили за рукой Сома, словно загипнотизированные. Дополняла картину — пристёгнутая к короткой цепи за сведённые, как и у меня, за спину руки, похоже, ещё нетронутая смуглая девушка, весьма эффектной внешности. Кудрявые, чёрные как смоль волосы, не испуганный, на удивление, а злой взгляд карих глаз. Египтянка, что ли? Тоже в нижнем белье, кстати. У этого сумасшедшего что, фетиш какой-то самостоятельно раздевать своих жертв? Вот, кстати, очередной косяк этой триады. Никогда нельзя поручать пытки тем, кто получает от этого удовольствие. С такими зверьми в человеческом обличье — лучше вообще не иметь дело. Их использовать не надёжно — никогда не знаешь, в какой момент они сорвутся с поводка. Чтобы не выходить из образа, я истошно завизжал и попытался бросится обратно в коридор, но сопровождающие меня конвоиры сходу наградили мою выходку порцией ударов и потащили пристёгивать рядом с девушкой. Сом же перестал кружиться и с интересом меня рассматривал, поставив на паузу музыкальное сопровождение. Ну а я начал жалко трястись и подвывать, вжимаясь в стену. — Ньяю, возможно этот тот самый ниндзя, что порешил Боджинга. А может быть и нет… Ну, короче, ты понял, поработай с ним, как ты умеешь. Только под запись, нам потом перед боссом отчитываться, — поведал маньяку мой похититель, протягивая диктофон и связку ключей и брезгливо осматривая агонизирующее тело, — мы будем наверху, давай только скорей по возможности. Мордовороты поспешно удалились из пыточной, закрыв за собой дверь. — Ха хо ху ахаха, — пугающе загоготал Сом, подойдя к смуглянке, — Посмотри, милашка! Кажется, ты проживёшь ещё на несколько минут дольше, ты рада? Он безумно рассмеялся, убрал ключи и диктофон в карман расстёгнутой оранжевой олимпийки. Подойдя ко мне, принялся водить по моему телу кончиком скальпеля. Я вновь запричитал, утверждая, что всё это большая ошибка, и я ни при чём. — А НУ ЗАТКНУЛСЯ, ТВАРЬ! — завопил этот придурок прямо мне в лицо, срываясь на ультразвук, кстати, ужасно коверкая общий язык своим акцентом. Затем с противным свистом втянул воздух ноздрями и спокойно обратился к черноволосой узнице. — Чувствуешь, как пахнет его страх? Они что там, совсем долбанулись, какой на хрен ниндзя? Старина Боджинг-то был ого-го, и этот цыплёнок его порешал? Неее-веее-рюуу. Но зато ты посмотри — какой красавец, какие мускулы, прямо Аполлон! Хочешь посмотреть, как я разделаю его, а, малышка? Может это тебя проймёт? Ну да ладно, я ещё не закончил с малышом Ксиао, а я всегда довожу дела до конца. А ты заткнись, цыплёнок, проронишь ещё хоть звук — отрежу тебе твоё цыплячье хозяйство! Психопат грациозно направился к своей первой жертве, по пути включив музыку. Он замер перед полумёртвым куском мяса и одним быстрым уколом выколол глаз. Освежёванное тело начало издавать булькающие звуки и задёргалось. Чёрт, кажется этот ублюдок ему и язык успел вырезать. Сом, кстати, зажмурившись от удовольствия, невозмутимо продолжил кружится в своём странном танце. Мда… вот как выглядит сюрреализм, воплощённый в реальном мире. Босх, наверное, с того света завидует чёрной завистью. Убедившись, что «художник» погрузился в себя и не обращает на нас с девушкой внимания, я мгновенно сбросил маску. Египтянка, до этого смотревшая на меня с презрением, вскинула брови, фонтанируя спектром эмоций от удивления до робкой надежды. Моя резкая смена выражения лица, позы и взгляда, должно быть, смогли произвести на неё впечатление. Я прожигал её холодным, сосредоточенным, оценивающим взором. Дикая пантера, загнанная в угол — такое впечатление она производила. Прикинув варианты, оценив расстояние между нами, я кивнул своим мыслям и практически одними губами, на грани слышимости, прошептал короткую инструкцию: — Между ног с колена, толкни в мою сторону, действуй. Я требовательно смотрел ей в глаза ещё несколько секунд, затем опять затрясся у стены, изображая ужас. Она ещё какое-то время сверлила меня взглядом, затем, решительно кивнув, позвала палача жалобным голосом: — Сом, я… я на всё готова, Сом. Я всё расскажу, всё сделаю, Сом! Она очень правдоподобно изобразила всхлипывания, а сумасшедший бандит прямо осклабился от удовольствия. Открыв глаза, он направился к ней, даже скальпель по пути на столик пристроил. — Что такое, малышка? — Он приблизился к ней вплотную и принялся обнюхивать её шею, — Наконец-то… Я чую и твой страх… Ну давай же! Сейчас! Египтянка не подвела. Пнув Сома в промежность коленом, она направила его падение по инерции в мою сторону, резко толкая бандита плечом. Я был готов, всё моё тело напряглось, словно сдавленная пружина. Когда он начал заваливаться, расставив руки, я выбросил правую ногу снизу-вверх, метя ровно под подбородок. Когда мой удар достиг цели, раздался звонкий хруст и цокающий звук, стукающихся друг о друга зубов. Садист умер ещё в воздухе, его тело ударилось об пол. На лице застыло жуткое выражение с выпученными глазами, из разинутого рта побежала тонкая струйка крови. Ну вот, не рассчитал. Похоже, сломал ему шею и теперь остался без самого осведомлённого, по всей видимости, языка. Ну да чёрт с ним, второго шанса могло и не быть, теперь меня ждал увлекательный процесс освобождения из оков. Всё же, какой я везучий сукин сын! Или какие эти бандиты идиоты? Тут сразу и не скажешь. Наверное, и то и другое. Это же надо было — положить ключи в карман! Серьёзно, Сом? Подцепив край олимпийки ступнёй, сгибая ногу в колене, я медленно, но верно, заодно поднимая и подвешенный, нелепо болтающийся труп психа, подтянул карман с ключами к стянутым за спиной рукам. Так, ни этот ключ… и ни этот… Дерьмо! Быстрее! Может быть уроды сверху уже бегут сюда! Ага, вот нужный! Наконец-то, первый раз с того момента как очнулся, я умиротворённо выдохнул. Теперь я не скован, и где бы я не был, сколько бы меня не ждало врагов — ещё посмотрим, как вы, ублюдки, справитесь с многоликим, чей опыт больше, чем у всей вашей паршивой шайки вместе взятой. Первым делом, на ходу разминая руки, я отправился к сразу запримеченным полкам у стены, снял с них стоящую на стойках катану в ножнах, обнажил клинок. Отлично, не бутафорская, лезвие заточено. Вопросом: с чего вдруг у китайского бандита оказался японский меч, а не, скажем, цзянь или дадао — я задаваться, конечно, не стал. Хотя классическая форма катаны мне не совсем по душе, и я, честно говоря, предпочёл бы ей оба упомянутых выше варианта, но я обзавёлся каким-никаким, а мечом, так что грех жаловаться. Деловито сбросив со столика курильницу и прочий пыточный инвентарь, я отбуксировал его в угол. Взобрался на столешницу и одним ударом сбил единственную висящую под потолком камеру. Затем, спрыгнув на пол, так же одним ударом прервал мучения агонизирующего тела. С тебя точно хватит, приятель. Прах к праху, Ксиао. Понятия не имею кем ты был, но своё ты точно уже отмучился. Не останавливаясь, прошёл к двери, ведущей в коридор, готовый в любой момент нанести удар, если кто-то вдруг войдёт в неё. Сосредоточенно прислушиваясь, я провёл так следующих пять долгих минут. Что ж, скорей всего, видеонаблюдение охрана не вела, будь иначе — головорезы уже ломились бы толпой в эту «уютную» пыточную. Я распахнул дверь и метнулся в коридор. Вот это дела… Оказалось, что это, скорей всего, ни какая не тюрьма, как я предполагал. В коридоре было всего три камеры: моя — одиннадцатая и двенадцатая с тринадцатой, которые я видел по пути. Отделялись двери ещё и отсеками из решетчатых ворот, но самое интересное я обнаружил как раз за решёткой у крайней одиннадцатой камеры. Там оказалась самая настоящая будка пропускного пункта. Склонившись над тонкими голомониторами, я увидел изображение, передающиеся с камер. Что за чёрт, это какой-то обычный особняк. А вот и придурки-похитители. Вдвоём сидят на диване у телеэкрана, фильм какой-то смотрят, пиво пьют. Больше в доме никого не было, а снаружи, судя по всему, коттеджный посёлок или частный сектор. Я прошёл дальше и попал в шлюз, там коридор значительно расширялся. На стене, прямо под потолком, был какой-то громоздкий механизм. Стоп, это что получается: потолок опускается вниз, образуя въезд? Я сейчас нахожусь прямо в замаскированном подземелье под гаражом? Что сказать, изобретательно. Правда, на кой чёрт такие сложности — не представляю. Ну да ладно, как возьму языка из этих супчиков, выясню. Как бы их спровоцировать спустится ко мне, чтоб не подняли шума и не вызвали подмогу? Кажется, я там рацию видел у упыря усатого на полочках, и вон у этих на диване рядом с пивом тоже рация лежит. Что-нибудь придумаю, торопиться теперь некуда, ситуация под контролем. Я спокойно вернулся в логово маньяка, забрал столик и, воспользовавшись им как подставкой обезвредил камеры в коридоре, на тот случай, если у бандитов в доме есть дублирующая панель. Решив насущные проблемы, задумался, остановившись напротив девушки, всё ещё пристёгнутой к стене, но не проронившей ни звука. Она смело смотрела на меня. Дилемма… Вот передо мной стоит неизвестная переменная, самый правильный вариант — просто убить. Она видела моё лицо, если освободить, то может даже неумышленно помешать в предстоящем бою. Помощь её мне не нужна, я и сам, не напрягаясь, справлюсь с двумя утырками. Но с другой стороны, такая хищная грация от неё исходит. Она такая гордая, не сломленная. Эх, Икс, человек с тонкой душевной организацией, когда ты наконец начнёшь поступать только прагматично. Видимо, не сегодня, слишком она мне понравилась, просто рука не поднимается. Да и помогла она мне, я бы конечно и без неё справился, скорей всего, и она, кажется, это тоже понимает. И что жить ей или не жить — решается прямо сейчас, чувствует. Ладно, что я робот какой-то что ли, могу позволить себе маленькую слабость. Я медленно подошёл и вложил ей в руку связку ключей. Пристально посмотрев в глаза, сказал: — Давай без глупостей. Слушаешься меня, вопросы не задаёшь, возможно выберешься отсюда живой. Она сосредоточенно кивнула и начала подбирать нужный ключ. Я тем временем снял с трупа Сома спортивный костюм, каким-то чудом не измазанный в крови. Наверное, пыточных дел мастер был настоящим виртуозом своего дела. Протянув вещи освободившейся девушке, предложил: — Оденься, если хочешь. Она послушно начала натягивать оранжевые треники, а я взял с полки рацию и задумался. А что, вариант. Подождав, пока египтянка облачится, вновь обратился к ней: — Пока я буду разговаривать по рации — визжи так, будто тебя режут живьём. Дождавшись очередного кивка, я подошёл к ней вплотную и, воспользовавшись краем рукава олимпийки, прикрыл микрофон рации, чтобы исказить голос. А у девчонки стальные нервы — даже не дёрнулась, ну или уже мне доверяет, по какой-то причине. Хотя, вряд ли, скорее первое. Зажав кнопку, дал бандитам на той стороне линии секунд десять насладиться душераздирающими воплями. Затем, под их аккомпанемент, отодвинувшись сантиметров на тридцать от рации, подражая интонациям покойного Сома, одухотворённо заорал по-китайски: — Эй вы, слышите, как она кричит, а как сладко пахнет её страх! — Ньяю, паршивый наркоман, ты совсем отбился башкой! Какого хрена ты творишь!? Что там с нашим клиентом, больной ты ублюдок? Просил же, займись им первым! — злобно заорал бандит из рации. — Ха хо ху ахаха, — попытался максимально похоже воспроизвести смех палача. — Ваш цыплёнок запел, идите, забирайте запись. — Ладно, сейчас спустимся, — пробасили мне в ответ. Я выключил рацию и выдал новую порцию коротких инструкций своей новоявленной подруге по несчастью: — Вооружаешься скальпелем, запираешься здесь, открываешь, только услышав мой голос. Не теряя времени, направился прямиком в контрольно-пропускной пункт. Даже успел увидеть сладкую парочку с камеры в гараже перед тем, как услышал шум опускающего механизма. Затаившись в углу, подождал, пока бандиты пройдут вперёд. Бесшумно, ступая босыми ногами по бетонному полу, пристроился за ними. — Этот сумасшедший живодёр совсем тронул… Договорить фразу до конца преступник не успел. Я, одним диагональным ударом катаны сверху, отделил ему часть шеи, голову и левое плечо вместе с рукой от остального тела. А мой похититель, кажется, не сумел понять, что происходит. Обернувшись на чавкающий звук, он с недоумением уставился на то, как его приятель разъезжается на две неравномерные доли и в тот же миг получил удар рукоятью в висок. Что, ублюдок, понравилось терять сознание, не успев и повернуться? Вот и мне — не особо. Взяв бесчувственное тело за ногу, не церемонясь, поволок его к пыточной по полу. — Открывай давай, это я. Дверь осторожно приоткрылась. Смуглянка опасливо окинула меня взглядом, затем посмотрела мне за спину, видимо, впечатлилась увиденным и отпрянула в сторону. Я невозмутимо втащил моего языка вовнутрь, зафиксировал ему руки и ноги пластиковыми хомутами, найденными тут же, на полочках. Осмотрелся, приметил пятилитровку с водой. Ну что, горе-бандит, сейчас я покажу тебе, как ведут допрос профессионалы, а не психи. То же мне, набор инструментов на столике разложили. Честное слово, как в фильме каком-то, клоуны. Под удивлённым взглядом девушки подошёл к трупу Сома и обезглавил его. Схватил усатую бошку за волосы, затем, окатив моего похитителя из фляги с водой, подождал пока он отплёвывается, приходя в себя. Швырнул голову ему на грудь. Он завизжал, и, кажется, вновь чуть не потерял сознание.