Человек в старом цилиндре отмахнулся: – Да бросьте вы! Неужели все французы привыкли платить даже за сущие пустяки? – Нет, однако, замечу, что в наше время практичный расчет не редкость. Это вопрос не национальности, а делового подхода. Если вы предлагаете услугу, я хочу обговорить все формальности, которые могут возникнуть в результате. – А вы человек хваткий, сразу видно! – с той же косой улыбкой на одну сторону помахал пальцем незнакомец. – Вы мне нравитесь, и вы правы! Англия сейчас не самая безопасная страна. Не то, что на континенте… не хотелось бы добираться до Лондона в одиночку, когда вы направляетесь туда же, куда и я. Вместе было бы безопаснее. – Правда? – лицо Жана-Антуана тут же переменилось. – О, несомненно! – Вот в чем дело. – А вы подумали, я хочу на вас нажиться? Жан-Антуан смешался, пожал плечами и проговорил что-то вроде: – Не так, чтобы вы производили подобное впечатление, но откровенно говоря, да. Человек в старом цилиндре разразился веселым смехом, закинув голову назад, и чуть не уронил трубку за борт. – Что вы, я человек чести! – посерьезнев, тихо заверил он. Теперь юноша с бо́льшим доверием отнесся к своему собеседнику. Но тут вспомнил слова, показавшиеся ему очень важными, и вернулся к теме, прозвучавшей вскользь. – Так вы говорите, в Англии сейчас опасно? – Что? А, да… довольно скверно, – незнакомец сокрушенно покачал головой. – Не то, что раньше. – Но почему? – Много развелось нечестных людей. Мародеров, жуликов, мошенников, грабителей, душегубов. Иногда они и убивают за хорошую наживу, не моргнув и глазом. А еще хуже, что они объединяются в банды и устраивают настоящую головную боль властям. Такое, конечно не везде творится. Но это еще не самое страшное. – Разве? Человек в старом цилиндре кивнул, глядя в туман отстраненным взглядом. Потом вдруг решительно шагнул к Жану-Антуану, уставившись на него горящими, словно от умопомешательства глазами, и прошептал замогильным голосом: – Скажите, что вы слышали о разбойнике по имени Чарли Бродячие Штаны? Юноша во все глаза уставился на него, услышав нелепое и оттого еще более пугающее имя. – Ничего, – настороженно прошептал Жан-Антуан. – А кто он? Незнакомец огляделся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает и еще ближе придвинулся к Жану-Антуану, чуть не уткнувшись в юношу ободранными полями своего цилиндра. – Разбойник. У Жана-Антуана невольно вырвался сдавленный вздох. – Самый ужасный разбойник в истории Англии! – продолжил шепот, дыша на Жана-Антуана странным дымом от своей трубки. – Намного более ужасный, чем Эдуард II3. От дыма юноша начал чувствовать, будто становится бестелесным и проваливается в палубу. – Его еще не поймали? Собеседник в ответ лишь усмехнулся. – Чем же он так ужасен? Хотевший сунуть трубку в рот незнакомец внезапно прервался и поглядел на юношу с мрачным видом, словно хотел сказать: о таком даже не принято спрашивать. – Да кто ж управу-то на него найдет! Он неуловим. О нем все знают, но не многие смогут похвалиться тем, что видели его и уцелели. Большинство тех, кто с ним повстречался, в состоянии рассказать об этом лишь червям в своей могиле. И еще больше тех, чья судьба осталась неизвестной. Более коварного преступника Англия еще не встречала. Говорят, однажды… – все знают эту историю, но мало кто осмелится ее рассказать. Я расскажу, потому что здесь нас никто кроме утопленников не услышит – …так вот, однажды Чарли Бродячие Штаны совершил вопиющее нападение на полицейский экипаж, доставлявший королеве Виктории ценнейшую вещицу из восточной Европы. Якобы очень старую шкатулку, украшенную золотом, янтарем и жемчужинами, в которой хранился византийский камень. Чудом сохранившийся во времена бесчинств и разграблений войнами оттоманской империи, способный исцелять неизлечимые болезни и раны. Втайне привезенная в Англию реликвия охранялась в пути самыми крепкими и опытными полицейскими. А коней запрягли самых быстрых и выносливых, каких смогли отыскать. Для пущей секретности вместо того, чтобы поехать прямо в Лондон, из графства Кент экипаж направился в графство Суррей, где под покровом ночи сменился другим экипажем с конями другого цвета. Первый экипаж уже пустой отправился дальше в графство Беркшир, а второй, в который перенесли шкатулку, в Лондон. И вот среди ночи их настиг Чарли Бродячие Штаны. Никто не знает, что там произошло. Но полицейских тех больше никогда не видели. И, что самое страшное, никем не управляемый экипаж прибыл в Лондон, точно в назначенное место, словно призраки замученных полицейских исполнили свой последний долг. Когда открыли дверцу, внутри было пусто. Шкатулка пропала. Страшно подумать, для каких бездушных целей шкатулка с чудо-камнем могла понадобиться этому извергу. Воцарилось молчание. Пораженный историей Жан-Антуан слушал собеседника, затаив дыхание. Вскоре он полушепотом спросил, откуда известно, что это дело рук Чарли Бродячие Штаны, порядочно озадачив человека в старом цилиндре. Тот долго обдумывал вопрос, переводя глаза с одного предмета на другой вдоль всей палубы, что не терялась в тумане, потом, неожиданно, оживленно заключил: – Вероятно… только он… мог такое совершить. Молва правду толкует. Я лично не безосновательно верю в эти истории. Жан-Антуан покивал. – Его преступления славятся зловещими вещами! – продолжил его собеседник. – Не раз ему удавалось обставлять все так, что за совершенные им бесчинства на виселицу отправлялись его же жертвы по обвинению в разбойных ограблениях и убийствах под именем Чарли Бродячие Штаны. Ходят слухи, он себе на потеху всегда приходит посмотреть на казнь людей, которых он сначала использовал в своих диких целях, а потом выставил за себя самого. Ну, разве это не кошмарно! – А почему его так прозвали? Чарли Бродячие Штаны? Незнакомец набрал было в грудь побольше воздуха, чтобы быстро ответить, но потом запнулся и застыл, нахмурившись, потому что понял, что никто никогда раньше не задавался этим вопросом. – Я без понятия, – наконец сказал он. Оба задумались над этой загадкой. – Однажды и я его повстречал, – осторожно произнес незнакомец. – Кого? Этого разбойника?! – Да! – Не может быть! И что же произошло? Тот покосился на взволнованного Жана-Антуана. – Вам лучше не знать, поверьте. После того события я закрашиваю седину. Разыгравшееся воображение юноши принялось изобретать дикие картины всевозможных жестокостей, и Жан-Антуан решил поскорее переключить свои мысли на что-то другое. – Ладно, оставим эти мрачные истории, – предложил он. – Кстати, меня зовут Ревельер. Жан-Антуан Ревельер. Он протянул руку человеку в старом цилиндре. Тот с непониманием улыбнулся: – Простите, так Жан или Антуан? Юноша смешался, снова застигнутый врасплох бестактным и нелепым вопросом. – Жан-Антуан. Это двойное имя, – с достоинством сообщил он. – Ах, вот как… ну бывает. Гай Фокс, – улыбка незнакомца вновь перешла на одну сторону. Они пожали друг другу руки. – Очень приятно, мсье Фокс. Что привело вас во Францию? – Куда? – ошеломленно переспросил он, но не как человек необразованный и слышавший название этой страны впервые, а так, словно никогда прежде не был во Франции, невзирая на то обстоятельство, что оба они стояли на носу парохода, следующего из французского порта Кале в Дувр английского графства Кент. – А! Туда? – он смущенно улыбнулся, показывая в направлении оставшегося позади порта Кале. – Дела, которые я не мог поручить поверенному. Важные дела… денежные, – подумав, добавил он, потом задумчиво скосил глаза в сторону, раздумывая над этим вопросом, потом утвердительно кивнул. – Все же нет. О! Вижу меловые утесы! Мы подплываем! Жан-Антуан сколько ни всматривался в туман, так ничего и не увидел. Но вскоре и правда что-то большое и светлое начало появляться в темноте высокой неясной полосой. Внезапно мглистую темноту высоко впереди прорезал свет маяка. Человек в старом цилиндре подставил смуглое лицо в холодный луч, как если бы это было теплое солнце. Попытки юноши разглядеть город и порт с палубы парома не увенчались успехом. Из тумана по бортам показывались неясные очертания не то причалов, не то бортов других судов, не то берега у подножья утесов. Далекий звон буя одиноко разносился где-то над волнами. Незнакомец вновь принялся бормотать себе под нос свою невнятную песню, в ожидании, когда паром подойдет к причалу. В Дувре Гай Фокс помог Жану-Антуану разместиться в дешевой гостинице, после чего повел его в таверну через улицу. Сквозь широкие окна Жан-Антуан увидел относительно небольшое многолюдное помещение, заставленное столами и полнившееся разговорами и возгласами посетителей. Внутри было тепло и непривычно шумно. Простая несколько грубоватая обстановка смущала юношу, привыкшего к неспешным тихим обедам в столовой. Новый знакомый заметил, что его французский спутник напряжен и заказал для него пинту светлого пива. Когда на стол вместе с остывшим жарким из курицы, ветчиной и печеной картошкой поставили две пенящиеся кружки пива, юноша вопросительно взглянул на человека в старом цилиндре. – Это чтоб согнать усталость, – пояснил Фокс, ободряюще кивнув и отхлебнув глоток. – Вам нужно хорошенько отдохнуть с дороги, Джон. Завтра предстоит славное путешествие! – Я Жан-Антуан, – перекрывая общий галдеж, напомнил он. Его собеседник заговорщицки улыбнулся и подмигнул юноше: – Ну, конечно, – произнес он, словно подыгрывая французу. Жан-Антуан хотел было что-то сказать, но промолчал. Наслаждаясь сытной едой, пивом и обстановкой, новый знакомый охотно участвовал в разговоре и отвечал на вопросы, то и дело напоминая Жану-Антуану о его почти не тронутой пинте. Сегодня пьем всего по одной, говорил он. Ел человек в старом цилиндре удивительно быстро, торопливо, поглядывая на посетителей, особенно тех, что расположились где-то по краю поля зрения и за спиной. Первым делом он съел все самое вкусное, после чего отвалился на спинку стула и, смакуя остатки жаркого, запил все пивом. Как только Жан-Антуан, наконец, расправился с пинтой пива, по просьбе Фокса принесли теперь теплый глинтвейн. Пиршество путников продолжилось до полуночи, после чего порядком захмелевший Жан-Антуан и его новый друг, пританцовывая, вернулись в гостиницу и разошлись по своим комнатам. Как только голова юноши коснулась подушки, он тут же уплыл в кровати, раскачивающейся на волнах усталости, пива и глинтвейна в глубокий мирный сон. Ночью он проснулся только раз, от звука громко скрипнувшей двери его комнаты. Но звук показался настолько странным и чужим, что юноша принял его за осколки собственного сна и, не открывая глаз, продолжил взбираться по зеленоватой дымчатой лестнице к яркой ночной Луне, сплетенной из светящихся волос Полин. Когда он проснулся, за узеньким окошком в сухой деревянной раме синел пасмурный день. Близкий шорох моросящего дождя за окном и тянущий по кровати ледяной сквозняк не дали юноше заснуть вновь. Сев в кровати и расправив плечи, Жан-Антуан сонными глазами оглядел свою скромную небольшую комнатку и медленно начал обуваться. Уставшие ноги очень неохотно влезли в сапоги, в которых Жан-Антуан провел уже целую вечность. Обувшись, он медленно прошелся по комнате от кровати к окну и обратно. Поискал взглядом свои вещи. Его сюртук почему-то валялся под кроватью. Расправив и надев его, Жан-Антуан не нашел кошелька с деньгами, большая часть из которых была выручена в Кале за проданную лошадь. Он обыскал все карманы, залез под кровать, посмотрел в ящике столика, стоявшего справа от окна, и чуть не довел себя до сумасшествия, пытаясь вспомнить, что он делал вчера в комнате и куда мог деть все свои финансовые средства. Не нашел он также и свой шарф-галстук, который, вероятнее всего мог бы лежать рядом на кровати. Внезапно остановившись посреди комнаты, он вдруг понял, что стал жертвой вора. Сначала эта мысль испугала юношу, но потом он вспомнил о своем новом друге и поспешил рассказать ему о случившемся.