Он уставился на белую раму двери, считая до десяти. Ему хотелось выломить эту дверь, встряхнуть Мередит за плечи, а затем изнасиловать прямо на полу, пока образы ее машины, падающей с обрыва, не сотрутся из его памяти. Вдруг дверь гаража со щелчком открылась, он развернулся, схватив ближайший предмет. Молоток. Дверь распахнулась, и в ней появился взлохмаченный Артур Хейл. — Ты что, сынок, собираешься меня бить? Не знал, что я тебя тоже разозлил. — Войдя внутрь, он нажал кнопку, чтобы дверь гаражных ворот закрылась. Дверь снова захлопнулась. Таннер упер руки в бока. Артур подошел к нему, волосы были взлохмачены, пальто застегнуто не на те пуговицы. — Ты нашел что-нибудь в машине Мередит? Отложив молоток, Таннер потер шею. — Нет. Господи, Артур. Тебе не следовало приезжать. Я планировал проверить твою машину следующей. — Ты думаешь, что ты единственный, кто может увидеть перерезанные тормозные провода? Черт, самое трудное было для меня снова выползти из-под машины. Чертово старое тело. Таннер провел языком по зубам, злясь на то, что старик вообще туда залез. — Джил рассказала мне, что произошло между тобой и Мередит, — сообщил ему Артур таким же тоном, как и тогда, когда рассказывал историю, заявив «в плен не берем». — Тебе лучше отругать Мередит за то, что она все рассказала Джил об этом дерьме. — Не рычи на меня, мальчик. Ты красиво облажался с ней. Дверь в дом приоткрылась. — Дедушка? — Собирай вещи, Мере. Ты едешь со мной домой. — Я не… — Ты не останешься одна, а мое старое тело предпочитает спать в своей собственной постели. — А как же Джил? Слезы, блестевшие в ее глазах, заставили колени у Таннера подогнуться. Она полностью игнорировала его. Взглянет ли она когда-нибудь на него снова? Сейчас рана была слишком свежей. Он чувствовал, как ее рана истекает кровью. — Джил проведет ночь у подруги, пока мы все не выясним. — Завтра Пегги должна получить результаты тестов, — произнес Таннер. — Она торопится. Артур стукнул тростью по бетону. — Ну, завтра я позвоню генеральному прокурору! Все слишком затянулось. Мы должны подключить закон, пока еще кто-нибудь не пострадал. Таннер переступил с ноги на ногу. — У нас ничего нет, пока Пегги не получит результаты. Артур пристально посмотрел на него. — Не важно. Я не собираюсь подвергать опасности своих внучек. Мы должны довериться правосудию, делая свою работу. У нас достаточно нитей. Вот пусть полиция их и потянет. Это не входит в компетенцию репортера, даже для такого крутого парня, как ты. Угроза в голосе Артура заставила Таннера отвести взгляд. — Дедушка прав, — наконец произнесла Мередит хриплым голосом. — Это того не стоит. Когда она закрыла дверь в дом, Таннер пожал плечами, желая последовать за ней внутрь. Схватить ее в объятия. Прикоснуться к ней. Утешить ее. Он должен рассказать ей правду прямо сейчас. Он не мог видеть ее страдания, понимая, какую боль ей причинил. Он шагнул к двери. Артур выставил свою трость, как прут на рельсы, передним. — Оставь ее в покое! — отрубил он. Таннер тут же пришел в себя. — Сейчас я так и сделаю. — Он ударил по кнопке гаражной двери, треск и скрежет раздались одновременно с его головной болью от напряжения. — Но спроси себя вот о чем, Артур. Зачем Ричарду Соммервилю печатать мерзкую статейку о моем брате, если я с таким рвением работаю на него? Уходя, он ждал, что Артур остановит его, но этого не произошло. Пусть свершится справедливость. Тогда он сможет рассказать Мередит всю правду. И сейчас он молился, чтобы этого оказалось достаточно, чтобы ее вернуть. * * * Мередит видела, как машина Таннера выехала с подъездной дорожки. Холодное оконное стекло охладило ее раскрасневшееся лицо. Увидев его в гараже, она из вялой, заплаканной женщины превратилась в разгоряченную. Ее сердце горело в груди от одного его присутствия. — Мередит? — позвал дедушка. Она ринулась в его объятия. Он сомкнул вокруг нее руки с нежностью, она всегда могла рассчитывать на это. — О, дедушка! — воскликнула она, чувствуя, как снова подступают слезы. — Давай поплачь, моя Русалка. Ты это заслужила. А потом мы поедем домой. Где именно находился ее дом? Она не могла понять. — Прости, дедушка. — Не за что извиняться. Мы можем поговорить обо всем позже. Не все потеряно. Она надеялась, что он прав, но как любой дедушка он успокаивал ее, говоря, что все будет хорошо, хотя она в это не верила, не верила в зыбкую надежду. Она потеряла все и надежду тоже. 49 — Я уведомил генерального прокурора, — объявил дедушка, стоя на пороге ее кабинета. — Андерсон думает, что у нас есть не много доказательств без результатов от Пегги, но он согласен со мной, что несколько необычно, что двое молодых людей внезапно умерли за такой короткий срок. Конечно, он совсем не обрадовался, что мы привлекли к этому делу сестру Таннера, чтобы она сделала тесты, но он разделяет мою точку зрения. И он согласен со мной, что это дело нужно передать в руки государственных властей. Она уронила ручку. Оказывается, как она и надеялась, законные власти свяжут все концы, значит закон восторжествует. А потом она уедет. И Таннер тоже. И она попытается тогда собрать свою жизнь воедино… снова. — Все к лучшему. — Ага. — Он положил папку, которую держал в руках, и сунул в рот жгучую конфетку. — Сегодня утром ты обошла меня, умчавшись на работу одна. Мне казалось, что мы будем держаться вместе. — Мне нужно было попасть на работу. Кроме того, я могу сама о себе позаботиться. — Я не спорю, но если мы будем вместе, то ты доставишь старику меньше беспокойства. И моему кровяному давлению тоже. — Он похлопал себя по груди в области сердца. — Ты здоров, как лошадь. — Но она почувствовала чувство вины, добавляющее еще один слой к ее нерадостным эмоциям. — Хорошо, — ответил он, — но никуда не уходи, только с близкими родственниками и друзьями. Андерсон сказал, что завтра пришлет кого-нибудь из Денвера. Сегодня он никого не смог освободить. Я сказал, что все нормально, так как Пегги должна вот-вот получить результаты тестов. Может, когда человек Андерсона доберется к нам сюда, мы сможем предоставить ему больше информации. Я хочу, чтобы эти ублюдки сидели за решеткой. — Боже, я тоже этого хочу. — Конечно, она хотела, чтобы Таннер сидел рядом с ними в камере. — Ты не хочешь сообщить новости о генеральном прокуроре Таннеру или предпочитаешь, чтобы это сделал я? Она прижала пальцы к левому виску, где пульсировала головная боль. — Позвони ему сам. — Это ответ не моей Русалки. — Он сложил фантик в виде конфетки. — Я не хочу об этом говорить, дед. Прошу тебя. Она рефлекторно прижала руку к груди и поморщилась. Специально решив сегодня не надевать «Ла Перлу». Ее серый громоздкий, мешковатый свитер все хорошо скрывал. Это был ее своеобразный протест против бессилия альтер эго. Она вздрогнула, как только дедушка погладил ее по голове, он всегда так делал, когда она была еще маленькой.