— Ах ты сукин сын! — Его грудь была твердой как бетон, когда она стукнула по ней сжатыми кулаками. — Я влюбилась в тебя. Она выскочила из спальни и побежала вниз по лестнице к входной двери. С трудом запустив двигатель, она заплакала, когда Гюго побежал за ней, его лай нарушал тишину подъездной дорожки. Левая часть груди ощущалась так, словно кто-то разрезал ее и вытащил внутренности. Возвращение в родной город ничего не изменило, она приобрела очередной раз разбитое сердце. «Но прежняя Мередит не смогла бы этого пережить, и глядя в лицо Таннера, спросить почему», — наконец, произнесла Разведенная Женщина. Мередит сжала зубы, стараясь не заорать на свое альтер эго, как ненормальная. Разведенная Женщина подвела ее. Хуже того, она снова сама себя подвела. Она задрала красную рубашку, чтобы сорвать бюстье, но поняла, что забыла его надеть. Таннер может взять его себе в качестве сувенира и засунуть его в свою лживую задницу. Бюстье «Ла Перла» тоже ничего не изменило. Сама мысль о Разведенной Женщине показалась ей теперь такой глупой. Она явно сдвинулась в уме, разговаривая со своим альтер эго. Неужели она так отчаянно нуждалась в своей уверенности после развода, что лишилась рассудка? С этой мыслью пришло более угрожающее осознание, которое, как она ощущала не даст ей возможности ночью уснуть. Как она могла решить, что Таннер другой, тот единственный? * * * Таннер вцепился в дверь, чтобы не побежать вслед за Мередит. У него свело живот. Он ринулся в ванную комнату и его вырвало. Измученный, он опустил голову. Ему давно так не становилось плохо. Со времен резни в той деревне в долине Сват. О Боже, что он наделал? Он выпрямился и вытер лицо полотенцем. Изучил свое отражение в зеркале. Швырнул полотенце в свое отражение и вышел. Он сделал то, что должен был сделать. Если эта ужасающая сцена способна сохранить ей жизнь, то она того стоила. Когда она спросила его о сообщении Соммервиля, он собрался с духом, чтобы сказать ей правду, готовый как-то загладить свою вину. Но потом он вспомнил Пег, и что-то внутри него щелкнуло. Он понял, что легко может воспользоваться Соммервилем, чтобы заставить Мередит отступить. Мередит была не из тех, кто сдается, не думая, что все потеряно. Он не может рисковать ее жизнью. Он готов был защитить ее любой ценой. Его ложь обжигала ему кожу, как погребальный костер. Он и раньше совершал подобные поступки, но сейчас сообщения о военных преступлениях в Боснии казались пустяком по сравнению с ложью женщине, которую он любил. Благородство давалось слишком большой ценой, причиняя адскую боль. Но он собирался позднее объяснить ей свои истинные мотивы. Он не был уверен, что она его простит, но, когда все расследование останется позади, он попросит у нее прощения за свои слова. Он готов был даже попросить Пег поговорит с Мередит, если понадобится. Чем быстрее он соберет улики и посадит Кенни и Барлоу в тюрьму, тем быстрее он сможет решить проблему с Мередит. В горле стоял привкус желчи. Выйдя из ванной, он увидел ее черное бюстье, лежащее на полу. Символ ее вновь обретенной уверенности казался теперь неубедительным. Он увидел инициалы РЖ. Господи, что он ей наговорил, как кувалдой ударил, чтобы заставить ее уйти. Он молился, чтобы она бросила расследование. Его игра пару минут перед ней, чтобы защитить ее, должна была окупиться. А потом он найдет способ исправить то, что натворил. Но убедить ее, что он, действительно, ее любит, возможно будет самым трудным заданием, которое у него когда-либо было. 45. Соблазнительные песни «Абба» никогда не звучали более приветливо для Мередит, как только она открыла дверь в дом Джил. Слезы подступили к глазам, и онемевшие пальцы выронили сумочку. — Мере? Это ты? — Прокричала Джил. — Я не ждала тебя раньше утра. Она шла, держась за стену, чтобы не упасть, пошатываясь вошла в гостиную. Дым от сандаловых благовоний тянулся к потолку, как скользящая спираль. Джил захлопнула книгу и вскочила на ноги. — Почему ты все еще в пальто? Что случилось? Таннер? Мередит кивнула, рыдания подступили к горлу. Медвежьи объятия Джил расслабляли. Она начала сотрясаться от рыданий, лицо стало горячим и мокрым от слез. Она с трудом дышала, отклонилась назад и вытерла слезы с плеча Джил. — Прости. Я тебя намочила. — Все нормально. Просто выкрикни свою боль. Она так и сделала. И позднее, когда она, наконец, почувствовала себя опустошенной и разбитой, отстранилась от Джил и потянулась к журнальному столику за салфеткой. В голове гудело. Она опустилась на диван и откинулась на спинку, чувствуя себя совершенно разбитой. Джил свернулась калачиком рядом с ней и схватила ее за руку. — Что случилось? Мередит положила голову на плечо сестры, всхлипывая и вытирая нос салфеткой. — О Боже, Джили. Джил погладила ее голове. Глаза щипало. Она смахнула слезы вместе с тушью для ресниц. — Я не знаю… как такое случилось. Таннер… работает на Ричарда… и он заставил меня влюбиться в него, чтобы я не смогла написать свою статью о стране Норы Робертс. Джил взяла ее за плечи. — Что?! — Кто-то рассказал Ричарду о статье. Вероятно, из близкого круга в газете. Вот откуда он узнал, куда доставить здесь цветы. А Таннер хотел устроиться к нему на работу… поэтому он согласился, заставить меня влюбиться в него. — Она снова заплакала. — О Боже, почему я такая глупая? — Постой, я не успеваю за твоими мыслями. Почему Ричард хотел, чтобы Таннер заставил тебя влюбиться в него? В груди было так тяжело, словно на ней лежал камень. — Ричард не хочет, чтобы я написала эту статью. Он боится, что я использую то, что у меня у меня на него есть, чтобы разрушить его политические шансы. — У тебя имеется на него компромат? Почему ты мне не сказала? — Мне было стыдно. Кроме того, это единственный рычаг воздействия на него. — Фыркнула она. — Я сказала ему, что воспользуюсь им, если он не оставит меня в покое. — Черт, похоже это сильный рычаг. Я удивлена, что он до сих пор не вломился сюда в квартиру в стиле Ричарда-мудака. Она усмехнулась. — Он знает, что я не настолько глупа. Но… Я самая глупая девушка в мире. — Хватит уже. Что у тебя есть на него? — Фотографии его с дорогой девушкой по вызову, когда он был на съезде журналистов в Вегасе. Я наняла детектива тогда. Фото… ужасные. Хотя он был осторожен, но… — Ты же журналист. Она хлопнула себя по лбу. — Все равно глупая. — Перестань так говорить. — Нет, ты бы видела Таннера. Я даже призналась ему в любви. А он велел мне убираться. О, Джили, он говорил такие ужасные вещи. Я… не могу дышать. Джил толкнула ее обратно на диван и подняла ее руки над головой. — Мередит, у тебя не приступ паники. Рыдающие люди дышат с трудом. — Она сказала это так обыденно, что Мередит согласно кивнула. И сосредоточилась на своей груди, которая поднималась и опускалась при вдохе. Вскоре она опустила свои покалывающие, словно иголками, руки. — Лучше. Глаза Джил заблестели от непролитых слез, она потянулась к руке Мередит. — Ладно, продолжай. Таннер работает на Ричарда.