— Хорошо. Он стянул с нее красную блузку. — Я не возражаю, чтобы ты стала моим барбером, пока на тебе надето столь сексуальное белье. — Черные кружева трепетали у нее на коже, как только он прикоснулся к ним пальцами. Проведя подушечкой пальца по вышитым буквам «РЖ» возле левой груди, он спросил: — Ты не хочешь сказать мне, что обозначают эти буквы? Она расстегнула молнию на его флиске, не сводя с него глаз. Боже, что может быть более возбуждающим, чем раздевать мужчину? — Разведенная Женщина. — Она решила немного приоткрыть завесу тайны, это же не навредит. — На отходные после развода я накупила тонну белья «Ла Перла». Высшего класса. — Она потянула его за ремень брюк. — Отчасти для того, чтобы вернуть себе самоуважение. Он поднес ее руки к губам. — Он не заслуживал тебя. — Я знаю. А сейчас поцелуй меня. Их губы встретились, они не торопились. Он поцеловал уголок ее рта, потом провел языком по ее губам. Она запустила руки ему под рубашку, проводя пальцами по мускулистой спине. Застонала, как только он обхватил ее грудь. — Думаю, с бритьем придется подождать, — пробормотал он. — Это не тебя колет борода. — Потянувшись за баллончиком с кремом для бритья, она встряхнула его и убрала его руку со своей груди. — Это не займет много времени. Баллончик, кашлянув пару раз, выдавил крем ей на ладонь, она намазала его лицо и подбородок. Его глаза опять сверкнули, но он держал руки по швам. Она провела бритвой по его щетине, медленно, словно лаская, бритва проскользила еще несколько раз по гладкой коже. — Ты сводишь меня с ума, Мередит. Под углом она провела бритвой по его шеи, испытывая возбуждение. — Я знаю. — Еще пару раз проведя по его лицу, ополоснула бритву теплой водой. — У тебя красивый квадратный подбородок. — Она проводила бритвой дюйм за дюймом. — Лучше, чем прямоугольной формы. Он смотрел на нее с голодом в глазах, ей пришлось сжать руку, чтобы унять дрожь. — Ты не хочешь поторопиться? Бритва смазывала остатки крема для бритья. — Мне нужна мочалка, чтобы протереть тебе лицо. Он протянул ей мочалку, она намочила и протерла ему лицо. Он притянул ее к себе, разведя ее ноги, его эрекция прижалось к ее лобку. — Все, закончили с этим. Он поглубже усадил ее на столешницу. Их руки заскользили друг по другу, выискивая местечки, разжигающие страсть. Одежда упала вниз. На этот раз он с легкостью расстегнул ее бюстье и наклонился к ее груди, она запрокинула голову назад, уперевшись в зеркало. Боже, это было невероятно. Она забыла о своих нервах. Не испытывая ни малейшего беспокойства. Она поддалась неподдельному удовольствию. Придвинувшись ближе, она провела рукой вниз по его животу к твердому члену. Его стон эхом отразился от стен, как только она провела по нему рукой. Он придвинул ее к краю столешницы, широко раздвинув ее ноги. Она натянула на него презерватив, который он ей дал. Он с шипением выдохнул, пока она, ухмыляясь и не торопясь, как довольная кошка, натягивала презерватив на его стоящий член. Он закончил ее пытку, проведя пальцами по ее киске, проникая внутрь. Ее бедра дернулись. Большим пальцем он с силой стал тереть то место, которое заставляло ее извиваться. Она кончила, после сильного его толчка, все ее тело обдало жаром, как римская свеча темную ночь. Он с жадностью накрыл ее губы, мгновенно разжигая в ней желание, она попыталась удержать Таннера на месте. — Еще, — прорычал он, его горячее дыхание коснулось ее губ. Она обвивала ноги вокруг его бедер. — Внутри меня! Сию минуту. Одним глубоким движением он вошел в ее плоть, прижавшись к ней мускулистыми бедрами. — О Боже, — застонала она. — Не останавливайся. Ни за что не останавливайся. Он вышел и снова толкнулся, крепче прижимаясь бедрами друг к другу. Она оперлась на руки позади себя и стала двигаться ему навстречу. Он ухватил ее за талию и своими толчками стал подталкивать к зеркалу, она еще сильнее сжала ноги вокруг него. Он ускорял темп, совершая толчки жестче и быстрее. Безумный жар опять заструился по ее телу, взорвавшись одним огненным шаром. Она уронила голову ему на плечо, он тоже кончил вместе с ней, со стоном уткнувшись ей в шею. Секс между ними становился все лучше и лучше. Черт, она даже ощущала себя все лучше и лучше, как будто вместе с ним открывала в себе новые грани. Она поцеловала его потную, чисто выбритую шею, переполненная благодарностью… к нему, к ним, за такой секс. Он прижал ее к стене, она наслаждалась весом и жаром его накаченного тела. Она видела их отражение в зеркале. Боже, у него была такая великолепная задница, поверх которой находились ее скрещенные ноги. У нее раскраснелось лицо, волосы растрепались. Но блеск в ее глазах нельзя было спутать ни с чем, кроме как с безумным удовольствием. И она не испытывала смущения, глядя на переплетенные тела в зеркале. Наоборот, ей нравилось то, что она видела. — Я тебя не раздавил? Она перестала разглядывать их отражение в зеркале, он поднял голову с ее плеча. — Нет. — Мне нравится заниматься с тобой любовью. Сердце у нее екнуло, словно она споткнулась о выбоину на тротуаре. — Я… просто думала о том же. Он чмокнул ее. — Неужели? — Да. — Она провела рукой по его плечу. — Я не ожидал такого от тебя, Мередит Хейл. — Он нежно провел рукой по ее щеке, заставляя ее сердце забиться сильнее. — Я тоже не ожидала такого от тебя. И разве это не правда? Она вернулась домой в надежде найти героя Норы Робертс, но, на самом деле, потеряла всю надежду. Черт, если уж быть честной с самой собой, она совсем была не готова к такому решительному шагу. Иначе зачем она все время встречалась с таким количеством неудачников? Она не отправляла Карен письма по электронной почте, потому что не знала, что сказать. Хотела ли она написать, что он и есть тот самый? Она думала, что он совсем другой и явно продвинулась в положительную сторону в своих поисках, но она ошибалась и раньше. Она вышла замуж за Рика-мудака, так ведь? Лучше подождать до того, пока они не раскроют соучастников убийств и не отправят плохих парней за решетку. Тогда она посмотрит, чего сама хочет и чего хочет Таннер. Она заерзала на столешнице, потому что мысли путались. Ее жизнь в Нью-Йорке сейчас казалась, как будто была в далеком прошлом, но через неделю она должна вернуться туда. Таннер знал, что она уедет, но ни разу не упомянул об этом. Что это может означать? — Знаешь, я влюбился в тебя, — произнес он, поглаживая ее по щеке. Но его голос звучал как-то странно, и все тело его напряглось, став каменным. — Ты тоже для меня особенный, — выдавила она, боясь сказать большее. Он выдохнул и опустил ее на ноги на пол. — На сегодня достаточно честности. Не уверен, что мы способны осилить больше. — Он снова поцеловал ее. — Но время пришло. Давай примем душ. Когда он включил воду и взял ее за руку, чтобы она присоединилась к нему, ее сердце колотилось очень сильно от многих мыслей, но только не от желания. Горячий пар клубился вокруг, скрывая ее мысли от него. Она встала в угол, нуждаясь в пространстве. Что он имел в виду? И она вдруг побоялась узнать, что он имел ввиду, говоря о честности. 38 Таннер помахал Мередит, когда на следующее утро она остановилась перед входом в офис «Вестерн Индепендент». Ее улыбка заставила его почувствовать себя слизняком. Воспоминания об их утренних занятиях любовью, плавании в бассейне и кофе поблекли. Он потянулся к телефону и нашел фотографию, которую сделал вчера у себя дома. Она выглядела красивой и… смущенной. Он выглядел таким же смущенным. Надеюсь, Соммервиль будет доволен. Выдавать государственные секреты было бы проще, чем отсылать эту фотографию. Но он отправил ее и поехал в университет на девятичасовую лекцию. Когда он въехал на стоянку, зазвонил телефон. — Удовлетворен? — тут же спросил он. — Тихий вечер дома у камина. Как мило. Когда вы снова встречаетесь? — На День Благодарения с ее семьей. — Хорошо. Пришлешь еще одну фотографию. Было бы здорово посмотреть, сделали ли ее родители ремонт у себя дома. Дай этому ублюдку дюйм… — У меня лекция. Если у тебя все… Послышался мрачный смешок. — Честно говоря, я был не уверен, что ты справишься. Сначала я был доволен тем, что ты разобьешь ей сердце и таким образом не дашь написать ей статью, но теперь я начинаю видеть вещи по-другому. Если она узнает, что ты работаешь на меня, она возненавидит тебя на всю оставшуюся жизнь.