— Не манипулируй мной! Ты не имеешь права указывать мне, что делать, и, если ты попытаешься, клянусь, я заставлю тебя пожалеть об этом. До свидания, Ричард. Она так сильно нажала на кнопку выключения, что сломала ноготь. Голова гудела, как рой пчел, обнаруживших мед в ее волосах. Она уверенным жестким шагом потопала в секцию романов. Больше она не позволит ему руководить и манипулировать собой. Ноги несли вперед, и прежде чем она поняла, у нее в руках оказалась новая книга в твердой обложке Норы. По позвоночнику словно перышко прошлось лаская. Она водила подушечкой пальца по логотипу NR. Глубоко вздохнула, успокаивая сильно бьющееся сердце. Как раньше она могла купиться на обвинения Рика-Мудака? Он был полон дерьма… он был сам целой кучей дерьма. Их развод не имел ничего общего с романтикой и самим браком. Все закончилось, потому что она оказалась замужем за изменяющим мудаком, страдающим манией величия ублюдком. Боже, сколько ей пришлось пережить всего. Она не позволит ему разрушить свою жизнь. Она прижала книгу к груди. Ее учащенное сердцебиение постепенно успокаивалось. Она почувствовала теплые объятия Разведенной Женщины. Книги Норы поднимали дух, заставляли читателей надеяться на лучшее — романтику, горячий секс, любовь, независимость, семью и добро, побеждающее зло. Страна Норы Робертс. Она хотела снова поверить в нее. Нет, ей необходимо поверить в любовь снова. Она двигалась между стопками, набирая еще книги, выпущенные после ее развода, особенно те, которые Нора опубликовала под псевдонимом Дж. Д. Робб. Ей необходимо было найти громкий роман, типа Рорка. Может, когда-нибудь она найдет свою версию такого мужчины. (Рорк — гг романа «Потрясающий мужчина». — прим. пер.) Ее взгляд упал на серию Норы «Возвращение домой». Отчего она вспомнила Джил, которая просила ее вернуться домой и помочь семье. Что было еще важнее, чем семья? Если она правильно вспомнила историю, именно это и сделала героиня Норы в первой книге. И она нашла по возвращении своего идеального мужчину. Итак, чтобы сделала героиня Норы прямо сейчас? Вопрос шепотом звучал в голове. Она постучала ногтем по книге, раздумывая. Героиня Норы… без оправданий встретилась бы лицом к лицу со своим величайшим страхом. Голова Мередит прояснилась, а вместе с этим и возникла блестящая идея. Новая цель. «Не знаю, готова ли я к этому, — подумала она, — но я собираюсь дать любви еще одну попытку». Она вернулась в свой офис, сказать боссу, что ей нужно съездить домой помочь семье с газетой. И пока она будет дома, также будет работать над статьей для Daily Herald, повествуя о личном интересе Разведенной Женщины, вернувшийся в свой маленький городок, чтобы найти Мистера Единственного и новое «долго и счастливо навеки», а’ля Норы Робертс. Ее семья могла бы платить ей, пока она будет работать на них, поэтому деньги не будут проблемой. Карен знала, что Мередит принесла нечто особенное в газету, поэтому постарается сохранить за ней ее должность, пока ее не будет. Даже если она наймет на ее должность кого-то еще, Мередит смогла бы найти другую работу. Имя Хейл открывало многие двери, а она создала сама свою собственную репутацию, считай на другом конце страны. Плюс она напишет, как черт побери выбраться из этой истории, как выяснилось. Кто не захочет прочитать об отвергнутой женщине, пытающейся поверить в силу любви? Она направилась к кассе. Пришло время попробовать что-то другое. Она собиралась выбросить Рика из головы. Даже если ей придется встречаться с каждым мужчиной в Деа Вэлли. Глава 2 Таннер МакБрайд остановился на углу улицы, ожидая зеленого света светофора. Он наслаждался управляемым хаосом, сигналами нервных водителей и гулом жителей Нью-Йорка, решительно двигающихся в разных направлениях. У него почти кружилась голова от чувства — ему не придется больше беспокоиться, что в него могут выстрелить или косо посмотреть, как на американца. Британский акцент привлек его внимание, он повернул голову. Чьи-то пальцы показывали на карту центра города. Пожилая женщина в цветочном платье покачала головой и шагнула на проезжую часть. Увидев приближающееся такси, Таннер бросился вперед и оттащил женщину обратно на тротуар. Такси промчалось мимо, ветром задув его новую спортивную куртку, как высушенную одежду на веревке. Женщина схватилась за грудь. — Боже мой, я посмотрела не в ту сторону. Сердце Таннера заколотилось сильнее, затем вернулось к своему обычному ритму. Пульс приучился быстро приходить в норму, если учесть, с чем ему выпало сталкиваться изо дня в день в Афганистане. — Мы ездим по противоположной стороне, в отличии от вас в Англии. Я бы не стал переходить дорогу. Она пожала ему руку. — Спасибо вам. Он направился по переходу. Все говорили ему, что он будет испытывать чувство нереальности, когда вернется домой, может быть заскучает из-за отсутствия стрессов и хаоса. В этом была крупица истины. Но он надеялся, что Нью-Йорк окажется достаточно большим и достаточно провокационным, и он не сойдет с ума. Он всматривался в нескончаемые ряды закусочных и ресторанов с их логотипами. По крайней мере, здесь была еда. Боже, он хотел съесть все, что попадется на глаза за шесть следующих месяцев, поскольку здесь можно было есть все, в отличие от тех мест, где он был. Укромный ресторан под названием «Портерхаус» казался странным местом для встречи с новым боссом, но Ричард Соммервиль был известен своей незаурядностью. Несмотря на то, что все считали его придурком, он был уважаемым редактором газеты. И в данный момент он подумывал баллотироваться в Сенат. Работа в Международной редакции газеты «Стандарт» дала ему потрясающую возможность продолжить свою карьеру. Он платил существенные взносы как международный корреспондент. Пришло время вернуться домой и зажить нормальной жизнью… хотя он, черт побери, понятия не имел, что это значит. Но он планировал выяснить. Он был хорош в выяснении многих вопросов. Когда он открыл дверь в ресторанчик, прозвенел колокольчик. Соммервиль сидел за третьим столиком справа и болтал по телефону, мать назвала бы его симпатичным мальчиком Флойдом, на нем был люксовый, серый, полосатый костюм, который Таннер готов был поспорить, стоил больше, чем его билет на самолет из Кабула в Нью-Йорк. В ресторане имелись истертые красные кабинки, потертые деревянные столы и ни одного клиента. Запах выдержанных стейков и гикори наполнил его рот слюной. Таннер вытащил стул, надеясь, что ему не придется ходить в костюме на эту работу. Спортивная куртка, рубашка на пуговицах и брюки со стрелками были примерно тем нарядом, в который он привык одеваться ежедневно. Соммервиль пошевелил пальцем, завершая свой разговор. — Слушай, мне нужно бежать. Ты сделаешь то, что я тебе говорю. Мне больше не нужны оправдания. — Он отключился и положил телефон на стол так же аккуратно, как священник держал бы в своих руках священный документ. — Таннер МакБрайд, рад тебя видеть. Добро пожаловать в Большое Яблоко. Они пожали руки, оценивая друг друга. Соммервиль может и был респектабельным и высокоавторитетным журналистом, но он слишком уж напоминал персон GQ. Мужик явно наносил на светлые волосы какое-то дерьмо, отчего они были уложены так, некоторые люди могли назвать это модным. Таннеру это показалось вычурным. Скорее всего парень делал маникюр, чтобы соответствовать. И все же блеск в глазах Соммервиля нельзя было не заметить. Хищный, но в хорошем смысле. Глупые люди этого не увидят. А Таннер не был глупым. Человек на двери перевернул табличку «Закрыто» и запер дверь. Радар Таннера поднялся, но он даже и виду не показал. Соммервиль хотел уединения. Должно быть что-то серьезное, если учесть, что он выбрал уединенное, неприметное место для встречи, все это стало иметь больше смысла. — Давай закажем, и ты сможешь рассказать мне о последних днях в Кабуле. Таннер устал рассказывать о Кабуле, но решил пойти навстречу своему новому боссу. Журналисты, сидевшие за столами в кабинетах, как правило, получали удовольствие от военных историй других журналистов. Соммервиль попивал свой скотч, пока Таннер рассказывал ему о своей недавней поездке. Ложь, кровь и смерть в значительной степени являлись итогом. Встречались там и хорошие люди, как и везде, но он будет счастлив, если больше никогда не увидит это место. Боже, он устал видеть, как убивают детей из-за политики и наркотиков. Таннер ждал, когда Соммервиль поделиться с ним причиной личной встречи. Он уже съел половину своего стейка рибай, когда Соммервиль поставил свой напиток, наконец-то решившись перейти к делу. Таннер потянулся за стаканом воды. — Итак, у меня есть для тебя новое задание. Крупное. — Он потер руки, и звук был как от наждачной бумаги по дереву. — Какое? Телефон Соммервиля просигналил, но он проигнорировал его. — Во-первых, я тебя проверил. Люди говорят, ты перегорел. Нужно немного времени, чтобы сойти со скоростной полосы. Так что, пока я переключаю тебя внутри страны. Таннер сжал челюсти. — Мы договаривались не об этом. Соммервиль махнул рукой. — Я знаю, но это действительно пикантное назначение. — Он порылся в бумажнике и достал фотографию. Таннер стал изучать ее. Белокурая женщина немного за тридцать, выглядела крутой, как огурец. Ее светлые волосы напомнили ему прически женщин-журналисток из CNN. Она была привлекательной, красивой, если честно… интеллект и уверенность читались в ее зеленоватых глазах. — Кто она такая? Соммервиль положил фото на стол, как будто он был дилер в Вегасе, но лицом к Таннеру. — Она моя бывшая жена, и я хочу, чтобы ты заставил ее влюбиться в себя. Таннер засмеялся. Он хлопнул Соммервиля рукой по плечу, как морского пехотинца, который пошутил, чтобы снять напряжение, пока они тащились через враждебную территорию. — Господи, отличная шутка. Возвращаешь меня к работе внутри страны. Точно. Соммервиль улыбнулся. Отчего его губы стали мокрыми. Смех Таннера затих. — Ты это серьезно? — Я никогда не шучу в журналистике. Если Мередит — это моя бывшая, напишет статью, о которой она заикнулась своему боссу, моя репутация пострадает. Я не уверен, что не буду фигурировать каким-то образом, она явно не оставит меня в стороне. У нас были… разногласия в последнее время. Мне нужен мужчина, который мог бы позаботиться об этом. Ты будешь в центре внимания ее статьи, а потом раздавишь все ее предположения в клочья. — Он выпил свой скотч. — Я не позволю ей разрушить свою карьеру и выборы в Сенат. Таннер развел руки на столе. — Я не понимаю, как это связано со мной. Соммервиль поднял бокал к проходящему мимо официанту, давая понять, что его нужно наполнить.