Пролог Сказки, как и туфли, бывают разных форм и размеров. Лягушки превращаются в принцев. Принцы ищут даму в хрустальной туфельке. А сейчас я снова возвращаюсь к туфлям. Они такие комфортные, правда? Они ни разу меня не подвели, не бегали вокруг, не разрушали мои мечты «о долго и счастливо навеки». Мой муж так и не превратился в прекрасного принца. Он довольно устойчиво обосновался в семье рептилий, возможно, хамелеонов? Я почти уверена что, если бы когда-нибудь потеряла туфельку, даже если бы она была бесценной из лимитированной коллекции Маноло Бланик, он бы и пальцем не пошевелил, чтобы ее найти. Почему я не замечала этого раньше, что он никогда не станет моим принцем? Современные сказки существуют только в романах, написанных такими писателями, как Нора Робертс. Годами ее слова уносили меня в волшебные места, где любовь побеждала все. И я погружалась в ее книги, как наживка на крючке с грузилом и леской. Теперь мне нужно отложить в сторону понятие любви и все лживые обещания, связанные с ней. Потому что это всего лишь бизнес… причем грязный бизнес. Так что, куплю… по больше обуви. Нет, забудь об этом… я куплю… нижнее белье La Perla. Я хочу быть супергероиней… Разведенной женщиной. Она знает, что нужно делать после подписания документов о разводе. Может быть альтер эго поможет мне вернуть уверенность в себе. В конце концов, у меня уже есть много обуви, и туфли мне не помогли. Запись в дневнике журналистки Мередит Хейл в день развода Глава 1 Мередит Хейл всматривалась в витрину книжного магазина. Вот она — новая книга Норы Робертс с обложкой яркого, впечатляющего пейзажа неба и воды. Ее супер-геройское альтер эго Разведенной Женщины, не смогло унять мурашки на руках и как скрутило живот. Мередит погладила красное кружево бюстье La Perla под черным пиджаком, и неуверенно подошла к витрине, задержав дыхание, рассматривая на видном месте выставленные книги Норы. Она представляла себе Разведенную Женщину, говорившую ей взять себя в руки. В конце концов, это был всего лишь книжный магазин. Здесь ей не грозила пуля, спасая жизнь президента, или что-то типа того. Год назад она перестала верить в книги Норы, когда ее бывший муж Рик-Мудак швырнул роман «Черные холмы» об стену, зарычав, что ее любимый автор создала у нее нереалистичный взгляд на любовь. — Наши проблемы — ее вина, — сказал он. — Она заставила тебя поверить в «долго и счастливо навеки», а любой взрослый знает, что это миф. Пора повзрослеть. — Затем он собрал свои костюмы и хлопнул дверью их шикарной манхэттенской квартиры. Сначала она подумала, что он был прав. Но она скучала по книгам Норы. И развод не стал легче, пока она проходила по всем процедурам, не читая ее романов, а также не исчезли и панические атаки. Черт возьми, сейчас ей хотелось вернуть Нору Робертс. Пришло время вернуться ее в свою жизнь. К сожалению, всего лишь глядя на обложку ее книги, она пребывала на грани панической атаки. У нее стали сильно потеть руки. Она вытерла их о свой черный костюм, зарывшись в сумочке в поисках мобильного телефона. Ее сестра сможет ей помочь, уговорить зайти в магазин. Ведь Джил могла уговорить кого угодно. — Привет, Мере, — произнесла Джил, на заднем фоне слышались песни ее любимой группы «АББА». Джил хотела жить жизнью «Королева танцев». — Привет, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Как идут дела в кофейне? — Ну, после того, как региональный продавец молочных продуктов попытался уговорить меня изменить название моего магазина «Без сои со мной» на «Не дои меня», я почти готова была биться головой об эспрессо машину. Он был настолько настырным. Я попыталась объяснить, что это игра слов, но он моргнул, словно одна из молочных коров, и сказал: «О-О!» Паника Мередит стала медленно затухать. Джил с ее историями всегда были утешением для нее. — В Нью-Йорке я не часто сталкиваюсь с продавцами молока. У них какая-то своя спецодежда? — Нет, слава Богу. Кстати о молоке, ты получила мой подарок? Шагнув поближе к витрине магазина, чтобы ее не затолкал поток людей, Мередит сказала: — Ты имеешь в виду кофейную кружку с надписью: «Ты мое вымя»? — Да. Я пыталась хоть как-то успокоить парня, продающего молоко, сказав, что выставлю кружки на витрину, но он не уходил. Он даже предложил научить меня доить корову. Думаю, он подкатывал ко мне. Мередит приглушенно засмеялась, и проходящий мимо банкир неодобрительно покосился на нее. Его обувь, ремень и портфель соответствовали костюмам с Уолл-Стрит. — Я думала, что моя личная жизнь вызывает жалость. — Какая личная жизнь? — Смешная. Кстати говоря, я стою возле книжного магазина. Я проснулась сегодня утром и решила, что хочу начать читать. — О, дорогая, я не знала, что ты не умеешь читать. — Ха, очень смешно, — Мередит смотрела на людей, входящих и выходящих из книжного магазина на 82-й и Бродвее. — Хорошо, сделай глубокий йоговский вдох. Господи, ты говоришь, как двоюродная бабушка Хелена, когда она дышала кислородной подушкой, чтобы тайком сделать глоток дедушкиного скотча на Рождество. — Точно. Вдох. — Неужели пелена перед глазами? — Я делаю небольшой шаг вперед. — О, детка, я жалею, что мамы и меня нет рядом с тобой, чтобы увидеть это. Злой юмор ее сестры прорезал туман у нее в голове. Мередит словно парила над телом, но оно двигалось, когда она шла. Ее рука смогла открыть дверь. Она вошла, покачиваясь на своих ногах внутрь, как распутанный йойо. — Ты еще здесь? Она протиснулась в книжный проход, мимо проходили люди. — Да. — Добро пожаловать назад в страну чтения. Разве можно найти еще что-нибудь более утешительное? — Спасибо тебе. Я стою возле секции с триллерами и саспенса. И на ум приходит дедушка. Он убежден, что в университете существует тайная организация. Я провожу исследования для него по торговле наркотиками в университете. Может, мне лучше купить ему книгу Джона Гришэма. — Слышала! Он продолжает накачивать меня информацией о вечеринках, на которые я ходила. Я сказала ему, что на тех вечеринках слишком много пили и блевали. Конец истории. — Скажи это его чертовой журналистской интуиции. — Не то, чтобы Мередит могла указывать пальцем. Ведь ДНК Хейлов передалось и ей тоже. — Я знаю, что семья благодарна тебе за помощь с газетой после сердечного приступа отца, — сказала сестра, — но папа все еще слишком много работает. Он любит газету, как своего ребенка также, как и дедушка. — Знаю, Джил. — И внезапно она почувствовала такое сильное чувство вины, сдавившее ей грудь, такое же сильное, как и паническая атака. Да, она помогала, но ей хотелось помогать больше. Иногда такой отстой находиться так далеко от дома. Ее сестра прочистила горло. — Я не знаю, как сказать, но тебе стоить это знать. Извини, время не очень подходящее, учитывая твой развод, но… — сестра тяжело вздохнула на том конце линии. — Доктор обеспокоен прогрессом отца на поправку и хочет, чтобы он взял отпуск. Мама не хотела тебя просить, но кто-то должен помочь дедушке. Я знаю, что он может бегать кругами вокруг нас, но ему за семьдесят. У тебя не появится возможности вернуться домой и помочь хотя бы несколько месяцев? Я бы взялась за эту работу, но у меня нет инстинкта журналиста. Плюс, я работаю в кофейне «Без сои со мной». — Вернуться домой? — От неожиданности она споткнулась и навалилась на книжную витрину, с изданиями в твердом переплете Джеймса Паттерсона, которые посыпались на пол. Ее легкие от этой мысли не могли сделать вдох. — Я не могу дышать… я, на самом деле, этого хочу. — Она хватала ртом воздух. — Иди в кофейню и присядь. Положи голову на колени. Она плюхнулась на стул и увидела секцию романов. Ребра сжало, словно удав, убивающий свою жертву. Ей было наплевать, что о ней подумают люди. Она опустила голову между коленями, увидев красный сигнал на телефоне. Ее телефон зажужжал в сжатой руке, сигнализируя о другом звонке. Она проигнорировала его, глубоко дыша. Когда к ней вернулось самообладание, она еще раз глубоко вздохнула, пока не убедилась, что вдохнула весь циркулирующий воздух Манхэттена. Она снова приставила телефон к уху. — Ты все еще здесь? — Ага. Ты в порядке? Тянет на вопрос года. — Я не потеряла сознание, но была близка. — Мередит, твой муж изменил тебе, а потом обвинил в этом тебя и книги Норы. Ты прошла через стресс, вызванный эмоциональным срывом. Дай себе передышку. Я все время говорю это Джемме. Лучшую подругу Джил только что бросил возлюбленный, хотя они полюбили друг друга еще в детстве. — Ты очень хорошо даешь советы. — Практика. Джемма опустошена. — Да, я понимаю. — Ее глаза наполнились слезами, и она ущипнула себя за переносицу. — Я не вынесу еще одной ночи у себя в квартире. Я скучаю по своей Трибека, питаюсь в ресторанах и посещаю открытия галерей. Я не скучаю по Рику-Мудаку, но я скучаю по набитому битком, как сельди в бочке, миру. — У тебя определенно Звездная парочка Хандры, Мере. Может возвращение домой, когда ты сможешь помочь газете, откроет тебе новую перспективу. Там, в Нью-Йорке у тебя нет близких. Большинство твоих друзей переметнулись, когда ты развелась.