10 Охранявшие прокуратуру Новосибирской области милиционеры не удивились, когда к восьми утра, за час раньше начала официального рабочего дня, приехал заместитель прокурора области Городилов Иван Степанович. По понедельникам он всегда, как образцовый государственный служащий, приезжал пораньше, чтобы успеть приготовиться к планерке у прокурора области. Небрежно кивнув милиционерам за стеклом, Городилов поднялся к себе в кабинет, закрыл за собой дверь на ключ, чего никогда не делал. Секретарша еще не пришла на работу, поэтому давать указание никого к себе не пускать было некому, а видеть он никого не хотел. Еще дома он узнал о ряде происшествий, главным из которых была смерть человека, которого я в этом повествовании именую «Аресом». Именно Городилов два года назад настоял на его условно-досрочном освобождении из колонии строгого режима, где отбывают срок бывшие сотрудники милиции, внутренних войск, прокуроры, судьи и прочие представители правоохранительной системы, осужденные за различные преступления. Факт его личного вмешательства будет выявлен не позднее полудня. Достаточно отпечатки пальцев покойника пропустить через специальный сканер, как вся биография «Ареса» будет как на ладони. Потом последуют неприятные вопросы: «Кто ходатайствовал о его досрочном освобождении? Городилов… Это не заместитель ли прокурора области? Он еще не арестован? Почему?» Иван Степанович подошел к шкафу, достал бутылку дорогого коньяка, налил полный фужер и большими глотками, без передышки, выпил. Закурив, он сел в кресло. Не стоило себя обольщать мыслью, что его участие во всей этой истории с убийством сенатора Сарибекова удастся скрыть. «Арес» висел на нем, как камень на шее утопленника, и никуда от него не деться. Со стороны все воспримут, что именно он, Городилов, был инициатором покушения на своего бывшего покровителя и специально освободил из заключения бывшего офицера-спецназовца. Ему как организатору убийства видного государственного деятеля дадут лет пятнадцать, не меньше. На этом на жизни смело можно поставить крест. Сейчас Ивану Степановичу было сорок шесть лет, значит, выйдет он на свободу годам к шестидесяти. Если только выйдет когда-нибудь. Ему вдруг представилось, что те самые милиционеры на первом этаже, которым он уделял внимания не больше, чем необходимому на входе в здание интерьеру, придут арестовывать его. Уж они-то поглумятся, поиздеваются! Припомнят его надменный вид. А кто к нему сохранит прежнее отношение? Никто. Ни один человек на свете. Все, все отвернутся, узнав, что под личиной заместителя прокурора области скрывался главарь банды убийц. И он не сможет никому объяснить, что это совершенно не так. Даже жена, прикинув на суде, что в ближайшие десять-пятнадцать лет будет видеть мужа исключительно за колючей проволокой во время краткосрочных свиданий, даже она бросит его и на остатках совместно нажитого имущества попробует начать новую жизнь с кем-нибудь помоложе. Зачем он только женился на женщине младше себя на двенадцать лет? Все хотелось красивой жизни? Вот и заполучил, мать его! Не зная точно для чего, Городилов набрал номер телефона Сарибековой Инны, но услышал, что абонент вне зоны доступа. Он встал, потянулся, достал из сейфа табельный пистолет, сел поудобнее в кресло, тщательно затушил в пепельнице сигарету и выстрелил себе в висок. Так, или примерно так, окончилось утро наступившего понедельника для заместителя прокурора области старшего советника юстиции Городилова И. С. О чем он в точности думал, уже никто никогда не узнает, но примерно догадаться можно. Мы с напарником, отдыхая от ночных приключений, в это время еще мирно спали. Около полудня я направил Сергея в ГУВД объяснить, что наша командировка задерживается. Вполне возможно, кому-то это обстоятельство покажется интересным, а кому-то совершенно не нужным, так как о славном раскрытии убийства сенатора Сарибекова уже готовили победный отчет в Москву. Для полноты картины не хватало только диска с пикантной записью. А так из Киселева убийца хоть куда! Чтобы вернуться в водоворот жизненных событий, стоило нажать кнопку отключенного на ночь телефона. К моему немалому удивлению, пропущенных звонков не было. Могла бы, для приличия, позвонить Наталья. Но нет, молчок! То приходи в любое время дня и ночи, то даже не спросит, каково мне спалось без нее. Как после этого верить девушкам? Пошарив в чужом холодильнике, я нашел кое-что из продуктов и решил приготовить завтрак. Так как мои кулинарные познания ограничиваются приготовлением яичницы и пельменей, пришлось остановиться на полезной и питательной глазунье. Пельменей, несмотря на хваленое сибирское гостеприимство, я не обнаружил. Наверное, те, кто останавливался до нас в этой квартире, все подъели. Около часу позвонила Инна и как ни в чем не бывало предложила встретиться у нее на работе, в одной из аптек в центре Новосибирска. Я охотно согласился. За ночь телефон полностью зарядился, и антилазер в нем вновь был готов посылать импульсы мощностью в четыре единицы. Правда, пришлось повозиться с одеждой: та, в которой я приехал вчера ночью, вся была в брызгах крови и годилась только в стирку. Пришлось поработать утюгом над новым комплектом. Наблюдение за редкими прохожими показало, что на улице довольно-таки ветрено и следует взамен испорченной ветровки надеть пиджак, благо полы его скрывают пистолет на поясе. Сегодня оружие мне оставлять было некому, да и незачем демонстрировать миролюбие. На такси я добрался до указанного адреса. По дороге позвонил Сергей и сообщил новости о Городилове. Не сказать, чтобы я удивился, но и такой поспешности не ожидал. Хотя и мы, и они постоянно действовали в «темноте» и могли только предполагать, что именно известно противнику. Предполагают в такой ситуации, как правило, наихудший вариант. Иногда выход из него находят, нажимая курок собственного пистолета. Не он первый и наверняка не он последний, кто разрешил все проблемы собственноручно, разом и радикально. В приемной у Инны Ралифовны симпатичная девушка-секретарь с дежурной улыбкой предложила мне войти к директору известной системы аптек. Инна кивнула мне в знак приветствия и жестом предложила сесть за приставной стол, сама продолжая начатый телефонный разговор. Ухоженное лицо ее не выражало никаких эмоций, словно ни вчера, ни сегодня ничего не произошло. Такая похвальная выдержка наверняка передалась ей от отца, от которого она унаследовала не только внешние черты. На столе передо мной лежали какие-то бумаги, и от нечего делать, в ожидании своей очереди, я прочел заголовок и в недоумении посмотрел на Инну. Она, закончив говорить, положила телефонную трубку, улыбнулась и сказала: – Саша, это именно то, о чем ты думаешь, договор об инвестициях. Мы деловые люди, и возникшие проблемы надо решать также по-деловому, без лишних сантиментов. Ради бога, выслушай меня спокойно! Сейчас я не намерена оправдываться. Все предъявления оставь на потом. Если мы сейчас придем к взаимопониманию, я клянусь, отвечу тебе на все вопросы. Если не придем, то можешь меня арестовывать прямо здесь. Только толку от этого будет? – Я весь внимание! Наручников у меня, как видишь, нет, так что я пришел просто поговорить. Арестами у нас занимаются другие люди. – А чем занимаешься ты, Александр? Уж не раскрытием ли убийств? Арсен, через свои старые связи в ФСБ, пробовал узнать, кто ты такой, и ничего не получилось. Ты никогда не работал в центральном департаменте уголовного розыска. Вообще неизвестно, кто ты и на кого работаешь. Ты как фантом, появился из пустоты и туда же исчезнешь. Скажи, ты же здесь не из-за убийства отца, а из-за того, что он не смог подписать вот этот самый договор? – Она постучала пальцем по бумагам. – Ведь я права? – Совершенно верно. Я здесь только потому, что вот этот самый договор остался не подписанным, и российская авиастроительная промышленность лишилась инвестиций на сумму в восемьдесят миллионов долларов США. Я работаю, как нетрудно догадаться, на правительственные структуры, которые занимаются расследованием преступлений, направленных на подрыв российской авиационной промышленности, а значит, на подрыв обороноспособности государства. Убийство сенатора Сарибекова сорвало подписание контракта, имеющего отношение к авиастроению, то есть затронуло сферу наших интересов, и вот я здесь. Как именно называется моя организация, не важно. Но ты могла убедиться, что определенный вес и влияние в обществе я имею. – Именно поэтому меня еще не арестовали? – Считай, что так. – Если завтра исполняющий обязанности директора «Сибирской инвестиционной компании» Кононенко Сергей Никандрович подпишет договор, то?.. – Мало ли что он подпишет! – Не перебивай меня! Ты можешь просто выслушать, без своих комментариев? Он подпишет договор, и деньги поступят на счет, который тут указан. Точно в срок будут перечислены все восемьдесят миллионов. Это что-нибудь изменит? – Это не мне решать, Инна. – Кто может решить? – В Москве. – Решай! Договор будет подписан. – Каким образом? У вас такая долгая процедура созыва совета учредителей, потом… – Забудь про это! – Она встала из-за стола и возбужденно прошлась по кабинету. – Не будет никаких бюрократических проволочек. Я дам приказ, и все формальности будут улажены. Если нынешний директор посмеет приоткрыть рот, чтобы возразить, то тут же окажется на улице. Следующий будет умнее. – А Наталья? У нее ведь столько же долей, сколько у тебя? Если она будет против? – Наталья подпишет то, что я скажу, и объяснять ей я ничего не буду. Саша, пускай тебя не волнуют механизм принятия решения и мнение всех остальных учредителей вместе взятых. В нужный момент оговоренная сумма поступит на счет, и это будет лучшим доказательством того, что договор с нашей стороны исполнен. Ты вернешься в Москву на коне, триумфатором. Не знаю, какие правила в вашей организации, может, тебя наградят орденом или медалью или повысят в звании, но ты… – Что взамен? – Если я правильно понимаю, то Киселев уже сегодня официально будет объявлен исполнителем убийства отца? – Единоличным исполнителем. Совершенно уверен, что по его «дневникам» проведут судебно-психиатрическую экспертизу и придут к нужному выводу: мол, у него съехала крыша от неразделенной любви к Наталье. Во время очередного помутнения рассудка он схватился за винтовку и совершил убийство. И сам помер от стресса, а не от катализатора никотина. – Ты и про катализатор знаешь? Ладно, об этом после. Как можно объяснить остальные происшествия? Ты бы как все смог представить? – Под происшествиями ты, Инна, имеешь в виду череду убийств? Или какую-нибудь мелочь вроде того, что меня «Арес» не смог пристрелить? Прости за грубость, у тебя все нормально с головой? С чего это я должен выгораживать тебя? – Саша, у меня с психикой все нормально, но я прекрасно понимаю, что лучше тебя никто не сможет меня оградить от всех подозрений. Я – это восемьдесят миллионов инвестиций. Твоему руководству что надо, деньги или длительный судебный процесс, на котором будут пытаться доказать мою причастность к событиям последних дней? А если ничего не докажут? Кто против меня даст показания? Отца уже не вернуть, и, по большому счету, какая разница, кто его убил, Киселев или не Киселев? – Хорошо. А как бы ты сама объяснила эти, мягко говоря, происшествия? Ты ведь наверняка придумала свою версию событий. Кстати, ты знаешь, что Городилов покончил жизнь самоубийством? – Знаю. У меня есть хорошие источники информации в прокуратуре. Мог бы не спешить стреляться. На него тоже не так уж много компромата. Я посмотрела бы, как на суде нас всех попробовали бы связать в единое целое. Особенно когда у каждого было бы по два лучших адвоката. – Знаешь, почему в сталинские времена многие начальники стрелялись, не дожидаясь стука палачей в дверь? Боялись, что поздно будет. Вот и он побоялся десяток лет проходить в фуфаечке и кирзовых сапогах. Итак, твое видение событий? – Кого ты назвал «Аресом»? – Того, кому Погосян вчера около твоего дома скорректировал рост в сторону уменьшения. – Понятно. Я тоже буду его так называть. Она вернулась за директорский стол, постукивая наращенными ногтями, посмотрела в окно, ухмыльнулась чему-то и, закурив, спокойным ровным голосом начала: – Городилов зачем-то ходатайствовал об освобождении из колонии «Ареса». Зачем он это сделал, теперь уже никто не узнает. «Арес», оказавшись на свободе, узнал, что Фаина с целью шантажа членов нашей семьи сделала видеозапись, как отец и Наталья занимаются сексом. Диск с записью Фаина хранила у себя дома. «Арес» решил завладеть диском и сам начать нас шантажировать. Он пришел к Фаине, она отказалась отдать диск, и он ее убил. Как начало? – Так это Городилов помог освободиться «Аресу»? Как, однако, неосторожно. Понятно тогда, с чего он решил застрелиться. Где диск? Где этот шедевр, который видели все, кроме меня? – Издеваешься? Диск в надежном месте, он так хорошо спрятан, что если меня… – Понятно, диск у тебя. Дальше. – Убив Фаину, «Арес» стал шантажировать меня. Погосян, мой давний любовник, решил заступиться, назначил ему встречу около моего дома и случайно сбил «Ареса» автомобилем. – Да так задел его, что голова у бедного «Ареса» мимо меня, как пушечное ядро, пролетела! – Потом Погосяна… – она замялась, пытаясь подобрать объяснение, вопросительно посмотрела на меня. Я согласно кивнул: – Сотрудники милиции хотели задержать водителя, совершившего наезд на пешехода, и смертельно ранили Погосяна. Это сейчас официальная версия. С ними все понятно, теперь о сенаторе. – Киселев застрелил его, так как он не давал ему встречаться с Натальей. – Наталья подтвердит бредни, которые вы за Киселева насочиняли? Сама на себя выльет ушат грязи? Ты уверена в этом? – Или-или. У нее нет выбора. Считай, что она все подтвердит. К тому же это ведь не должно получить большую огласку? Имела она любовника-программиста, что такого? Одним любовником больше, одним меньше, с нее все равно все как с гуся вода. Историю с отцом и так уже полным-полно народу знает. Через год все, совершенно все начнет забываться. Через два года можно смело заявить, что никакого интима у нее с отцом не было и все разговоры об этом – вранье. – Кто в этой пьесе подкинул винтовку Киселеву? Она вздохнула, вновь вопросительно посмотрела на меня.