Еще раз вернемся к рассказу «Затерянные в офисе». Когда и кто его написал, достоверно неизвестно, но в Интернете он вновь появляется в июле 2009 года. Виртуальный «Арес» уже переписывается с Фаиной, значит, по логике, убийство уже спланировано? Но зачем тогда публично напоминать о произведении, которое ляжет в основу будущих «дневников» Киселева? Или вся идея с взбесившимся от ревности программистом появится гораздо позже? Представляю, как им потом хотелось убрать из Интернета именно этот опус. Но поздно, он клонировался на множестве сайтов порнографической литературы и начал самостоятельную жизнь. Причем повторное его опубликование имело большой успех и сделало Ирину де Сад по-настоящему известной в определенных кругах. Оставалось только уповать, что среди вовлеченных в расследование убийства сенатора нет поклонников соответствующего жанра. Кстати, написав семь рассказов с десятками действующих лиц, Ирина де Сад ни разу не касалась темы инцеста. 2010 год. На этот год приходится срок выплаты Инной первого займа в три миллиона долларов. Заем у отца только откладывает финансовую катастрофу, но не решает проблему по существу. Если Инна задумала получение кредита как временную отсрочку (сейчас получу деньги, а там как получится!), то теряющий всё Погосян разъяснил ей или мог разъяснить, как решить все проблемы махом, в одно касание. Кто кому подал идею с убийством, я сказать не могу, но думаю, инициатором мог быть Погосян. В феврале «Арес» вызывает Фаину в Москву, где вовлекает в подготовку убийства сенатора. Если я вначале еще немного сомневался, то теперь пришел к твердому убеждению: Фаина знала, что сенатора убьют, и желала этого. Предложение «Ареса» нашло ее искреннюю поддержку. С этого момента, если еще не раньше, Ралиф Худатович был обречен. В марте в Вену приезжают Инна, Городилов и Погосян. Главный сервер не мог его проследить, пока я не дал ему конкретное задание с анкетными данными начальника юридического отдела. Встреча в Вене происходит в конспиративной обстановке: первой приезжает Инна, через три дня Городилов. Погосян на другой день после отъезда Инны вылетает в отпуск в Мюнхен, где пребывает две недели. От Мюнхена до Вены рукой подать. В Австрии Инна на полученные у отца обманным путем деньги покупает великолепный особняк. Она и Погосян водят Городилова по двухэтажному дому, участку земли в шесть тысяч квадратных метров, показывают квартиры для прислуги, гараж на несколько автомобилей и между делом замечают, что он мог бы иметь точно такой же, если бы захотел. Дел-то совсем ничего, помочь с убийством покровителя! Не надоело еще ему, заместителю прокурора области, в шестерках у сенатора состоять? Не пора ли заплатить за добро пулей из снайперской винтовки? И Городилов с легкостью, как Фаина, соглашается. А если бы отказался, то наверняка хлебнул бы коньячка, сдобренного усилителем никотина, и австрийские патологоанатомы констатировали бы смерть российского туриста от внезапного паралича нервной системы. В апреле они приступают к реализации заговора. Погосян через «Ареса» передает Фаине радиомаяк, который она устанавливает в автомобиле сенатора, а после его убийства демонтирует. Она же называет точный адрес съемной квартиры, где Сарибеков встречается с любовницей Машей. Инна от имени Киселева создает его «дневники», куда вставляет натуралистические подробности тела младшей сестры. Вот только Наталья подросла, и родимое пятно перестало бросаться в глаза. Слишком давно она не видела сестру раздетой и пользовалась воспоминаниями юности. Так бы она обыграла эту индивидуальную примету по-другому. Погосян, пользуясь старыми связями, или Городилов находят исполнителя убийства. Это может быть «Арес», а может быть совершенно другой человек. Теперь о Киселеве. То, что он был неравнодушен к Наталье, секрета не составляло. Каким-то образом им стало известно о его тайном увлечении – изготовлении компьютерной порнографии. Увлечение совершенно безобидное, не выходящее за пределы квартиры программиста, и действующих лиц в нем, по большому счету, было только двое: покойный и его «возлюбленная» Наталья. Но, как кандидат в убийцы, он подходил по всем статьям. Инна знакомится с ним. Поводов она могла найти множество: сестра, просьба знакомой, пишущей под псевдонимом Ирины де Сад, изготовить компьютерные иллюстрации к ее новому рассказу, да мало ли что! Киселев жил в виртуальном мире, вел активную переписку под ником «Красный скорпион». Он мог все сам о себе выболтать: и про охоту, и про свои увлечения. Она нашла к нему нужный подход и в нужный момент, во время совместного распития спиртного, угостила коктейлем из свежего катализатора никотина и коньяка. Вот только понять логику его свихнувшегося ума Инна не смогла. Наверное, первое, что он сделал после встречи с ней, это скрытно сфотографировал ее. Потом по накатанной дорожке изготовил для начала пробную композицию, куда включил, конечно же, себя любимого, Наталью и новую знакомую. Эта смонтированная Киселевым фотография с головой выдавала Инну и была отправной точкой в моих рассуждениях: Киселев знал Инну, его дневники являются адаптацией произведений Ирины де Сад, и дальше пошло-поехало. В число заговорщиков не вписывались Наталья, молодая жена сенатора, девочка Маша и вся ее родня. Если, конечно, мои рассуждения правильные. Около двенадцати приехал Сергей, и мы пошли пообедать. Проведя шесть часов над составлением хронологии, я увлекся и совсем забыл про еду. Как только от работы пришлось прерваться, чувство голода властно заявило о себе. По пути в столовую я спросил Сергея: – В двух словах, как съездили? – В сторожке, в углу под досками пола у них был тайник. Чтобы не таскать оружие с собой туда-сюда, разрешения-то ни у кого не было, они его там и хранили. Две винтовки, разобранные, смазанные. Старик говорит, что именно так, разобранными, и оставили их три года назад. Стволы отдельно, затворы отдельно. Никто этот тайник не вскрывал. Ну а сейчас сам видишь, нашли настоящее оружие, то, из которого убили сенатора. – Пока пропустим этот момент. Почему у них ни у кого не было разрешения на оружие? – Отец у Киселева когда-то давно был осужден за кражу. Приятель его, тот, что помер, тоже судимый. Они, кстати, в лагере и познакомились. Им, понятно, разрешение могли не дать. Кухарчук, старик, что с нами ездил, говорит, что ему бы разрешение дали, да возиться с оформлением не хотел. Ну а сам Киселев, как говорит старик, к оружию был совершенно равнодушен. Отец его чуть ли не силой вытаскивал на охоту, чтобы сутками за компьютером не сидел, мужчиной себя почувствовал. Так что эта фотография, где он с винтовкой, так, пыль в глаза. Да и стрелял он, говорят, не очень – из винтовки с десяти шагов в пустую бутылку попасть не мог. – Сейчас из него лучшего снайпера Сибири сделают. Ладно, мать его, посмотрим, кто кого! За обедом я рассказал Сергею выводы своих хронологических исследований. – Геннадьевич, а зачем Инна убивает мать? – Понятия не имею. Из всей этой запутанной истории смерть Сарибековой Эльвиры – самое темное пятно. Предположим, обе дочери свободно владеют английским и обе прочитали рассказ «Убийство человека, который курил трубку». Предположим, обе от нечего делать изготовили катализатор никотина. У кого из них есть мотив убивать собственную мать? – У Натальи. – Ты считаешь, что у Натальи. Доктор Роговской считает, что у Инны. Я считаю, что ни у той, ни у другой. – Сейчас можно установить, приезжала в это время Инна в Новосибирск или нет? Главный сервер может? – Главный сервер может все, но только в цифровом мире. Для него набор из тысяч цифр, который для меня и тебя откровенная абракадабра, сложится в пейзаж или портрет. А вот подлинный портрет Джоконды, если он не переведен на цифровой язык, для любого компьютера пустое место. В те годы на транспорте еще не всю информацию переводили в цифровой формат, а то, что перевели, долго не хранили. Тогда были другие технологии, места для хранения информации не хватало. Это сейчас на крошечный чип можно поместить информацию в десятки гигабайтов. А тогда была эпоха дисков CD и DVD, заносить на которые списки пассажиров просто нерентабельно и расточительно. – Если Наталью с отцом записывали на цифровую камеру, то у них для тех лет была продвинутая аппаратура. А если на аналоговую видеокамеру, то ее потом надо было перевести в цифровой формат, чтобы переписать на диск. Им же всем потом CD-диски подкинули? – Подкинули. – А нам почему не подкинули? – В смысле? Мы вышли из столовой и не спеша пошли в гостиницу. Погода вновь установилась ясная и солнечная. О вчерашнем небольшом дождике уже ничего не напоминало. – Посуди сам, – продолжил свои рассуждения Сергей, – главная улика против Киселева – это винтовка, на которой есть его отпечаток пальца. Но сама по себе винтовка еще не свидетельствует о том, что именно он из нее стрелял в сенатора. Так? Нужен мотив. В качестве мотива подсунули «дневники» Киселева. О чем они? Об инцесте отца и дочери, о ревности несчастного влюбленного. Все, что написано в «дневниках», необходимо подтвердить, иначе это просто болтовня на пустом месте. Первое подтверждение – это родинка. – Родимое пятно свидетельствует только о том, что кто-то видел обнаженную грудь Натальи, – продолжил я ход его мыслей. – Само по себе знание о нем не говорит, что между Натальей и Киселевым была интимная связь. А тому, что такая связь была между ней и отцом, вообще нет никаких доказательств, одни слова. – Если бы они подкинули диск с записью этих давних событий, то мало бы кто стал сомневаться в правдивости «дневников» покойного. Представь, это как удар кувалдой в лоб: двое занимаются сексом и оба узнаваемы. Вот он – сенатор. Вот она – Наталья. Для любого человека – это психологический шок, который сделает мотив убийства логичным и понятным. Но диска-то нет! – Значит, должны подкинуть. Если уже не подкинули. Ты прав, отсутствие диска настораживает. Вот будет комедия, если они утратили запись! У меня зазвонил телефон. Я посмотрел – Наталья, и не стал отвечать. Просто у меня не было никакого желания перед важным совещанием, которое еще неизвестно как окончится, выяснять с ней отношения. Успею еще, поговорю. – Скажи мне, а как ты думаешь, они убьют Городилова? – спросил Сергей. – Сегодня на совещании, я думаю, мы увидим его живым и здоровым. А вообще, если бы мне стало достоверно известно, зачем и кто убил Эльвиру Сарибекову, я бы, пожалуй, спрогнозировал дальнейшие события. Ее смерть ломает всю логику событий и ставит меня в тупик. Я не пойму, где начало этой пьесы и кто ее автор. Если Инна, то и Городилов и Погосян – оба покойники. Если Погосян, то… Телефон вновь зазвонил. Опять Наталья. Я проигнорировал и этот звонок. – Может, у нее что случилось? – предположил Сергей. – Что у нее может случиться? Лапами лягушачьими за ужином отравилась? Пусть сестру вызовет, она ей желудок промоет. У Инны это хорошо получается. Сергей, не обращай на нее внимания! У Натальи как проблемы, так она у меня поддержки ищет. Как отлегло, так давай мне претензии высказывать. Не я вчера начал. – Доктор не мог ошибиться в причине смерти? – Два раза подряд? Исключено. Ты же сам понимаешь, что Киселев умирает очень и очень вовремя. Невозможно так предугадать точное время смерти молодого здорового мужчины по естественным причинам. У меня с самого начала была мысль, что его убили, я просто не мог понять как. Теперь Илья Павлович расставил все по местам. Но доктор не знает о смерти компаньонки Инны в Москве, а мы знаем. Вроде бы прослеживается точная линия, первой она травит служанку, испытывает катализатор, потом мать. Только зачем она это делает? Во всех спорах с отцом мать заступается за Инну, она не дает ее в обиду. Другое дело, что сенатору наплевать на это заступничество. Если бы она отца отравила, еще куда ни шло. Все бы как-то понятнее было. – Сарибеков точно не курил? – Точно. Он обладал грандиозным количеством пороков, но, как ни странно, не курил. Отравить его катализатором никотина невозможно. Как сказал доктор, он мог бы катализатора целую рюмку выпить. – Выпить рюмку? Что-то в этом есть. Кстати, а в рассказах Ирины де Сад кого-нибудь убивают? – Я тоже поинтересовался этим вопросом. Во всех ее рассказах нет ни одного убийства. Даже ни один наркоман от передозировки не помирает. Но это ни о чем не говорит. У нее и про инцест нет ни слова. Она просто избегает этих тем. Хотя ерунда все это, не стоит путать ее творчество и ее же поступки в реальной жизни. Ее, так сказать, главное произведение «Затерянные в офисе» вообще написано от лица мужчины. А я, при личном общении, убедился, что она очень даже женственная. Он с удивлением посмотрел на меня: – Но, но! Внешне, внешне она женственная. А то сейчас подумаешь, что не успел я к ней познакомиться зайти, как уже… – Да ничего я не думаю! – отрезал напарник. – Кстати, как вы там, на природе отдохнули? – Я перевел разговор в другую сторону. – Да классно, что говорить! В части дали бронетранспортер, как обещали. Прапорщик с собой захватил упаковку пива, картошки полмешка, овощей, одеяла. Мы с собой водки, мяса прикупили. Утром провели осмотр сторожки, обнаружили винтовки, описали все, упаковали, опечатали. Потом отдохнули по-человечески. Экзотика! Представь, Геннадьевич, воду для чая в ручье набирали! Где я в Москве такое увижу? У нас если воду из Москвы-реки попьешь, то зубы выпадут. В ней, говорят, одна химия! А тут благодать, лес, птички поют! Белку, настоящую, дикую видел. Хотели подстрелить, да не из чего было. Так только, палкой в нее кинул. Будет что вспомнить! – Палкой-то зачем? – Да камня под рукой не было, пришлось палкой. – Понятно. У городского жителя в тайге взыграл охотничий инстинкт первобытного человека? Хорошо, что ты медведя не встретил, а то бы и ему попробовал палкой в глаз зафитилить. В гостинице я забрал подготовленные к совещанию бумаги, и мы пошли в ГУВД, где нас ожидало хорошо подготовленное шоу. У входа в зал совещаний, несмотря на субботний день, толпилось множество народа. Похоже, что по случаю раскрытия убийства видного государственного деятеля собрали весь личный состав, который работал по нему. В фойе Щукина, с которым я даже не успел поздороваться, отозвал в сторону референт начальника ГУВД, что-то сказал, и Денис Юрьевич поспешно ушел. Совещание началось без него. На сцене за длинным столом председательствующим расположился начальник ГУВД. Тут же были его заместитель, начальник криминальной милиции, Городилов, уже знакомый мне начальник следственного управления областной прокуратуры, представитель ФСБ и еще кто-то. Референт доложил явку присутствующих. Первым для доклада вышел руководитель объединенной следственно-оперативной группы следователь областной прокуратуры Мальцев. – Относительно обстоятельств смерти Киселева Андрея Сергеевича: смерть подозреваемого наступила от паралича нервной системы. Паралич могло вызвать множество факторов. Я думаю, что в последние дни он жил в состоянии постоянного стресса. Нервы его были напряжены до предела, и, вполне возможно, любая негативная информация могла вызвать этот самый паралич. Например, он мог узнать, что стоит на грани разоблачения. Но пока это только предположения. Хотя, я думаю, очень скоро мы узнаем некоторые подробности его последних минут жизни. Мальцев, оторвавшись от бумаг, посмотрел поверх сидящих в зале, словно попытался сконцентрироваться. При выступлении перед аудиторией это довольно распространенный прием. Заодно он посмотрел на мою реакцию. Стараясь придать лицу скучающее выражение, я рассматривал оформление сцены позади президиума. Как видно, оно осталось с торжеств, посвященных Дню Победы, о чем свидетельствовали цифра «девять» и лозунг: «Никто не забыт, ничто не забыто». Все это нелепо смотрелось на фоне постоянно занимающей центральное место рельефной фигуры богини правосудия Фемиды, символизировавшей непредвзятость сотрудников ГУВД Новосибирской области и неизбежность наказания преступников. Фемиду, как положено, с обнаженным мечом, весами и повязкой на глазах, на время торжеств задрапировали соответствующей случаю алой материей, на которой было слово «мая». Но сейчас знамя Победы сняли, готовясь заменить на более подходящий Дню независимости России триколор, который также пока повесить не успели. В итоге получилось, что Фемида на фоне цифры «девять» возвещала, что она все помнит и ничего не забыла: мол, девятого за все заплатите! У меня до девятого времени не было. – При осмотре места происшествия с компьютеров Киселева были получены копии информации с жестких дисков. Проведенной компьютерно-технической экспертизой установлено, что на них содержатся записи, однозначно свидетельствующие о намерении подозреваемого убить сенатора Сарибекова. Данный факт находит свое подтверждение и в показаниях свидетельницы по делу Свиридовой Елены. Украдкой я наблюдал за Городиловым. Тот с деловым видом что-то помечал по ходу доклада в блокноте, демонстративно не обращая внимания ни на кого в зале. Вообще почему-то считается хорошим тоном делать пометки по ходу доклада. Как бы проявляешь уважение к выступающему, отмечаешь его самые значимые мысли. – События, которые произошли позавчера, дали дополнительные подтверждения нашей версии о совершении убийства Сарибекова Ралифа Худатовича гражданином Киселевым. Его сообщница, а теперь ее можно с уверенностью назвать, дочь сенатора Насима Ралифовна Сарибекова, около половины двенадцатого ночи, воспользовавшись своими ключами от квартиры подозреваемого, самоуправно вскрыла опечатанную дверь и оставила в квартире, на топчане, орудие преступления – снайперскую винтовку «СВД». По заключению баллистической экспертизы, патроны, ранее изъятые в ходе осмотра квартиры Киселева, и гильза, обнаруженная при осмотре места происшествия – недостроенного здания, из которого велась стрельба по сенатору, – из одной партии. Также заключение экспертизы показало, что совершенно точно пуля, которая поразила Сарибекова, была выпущена из винтовки «СВД», изъятой из квартиры Киселева. На данной винтовке обнаружен отпечаток пальца его правой руки. Нет никакого сомнения, что Киселев по меньшей мере держал данное орудие преступления в руках. Скорее всего, после убийства он спрятал винтовку, но забыл про патроны, которые так и остались в его жилище. «Хорош киллер, – подумал я, – винтовку прячет, причем там, откуда ее потом преспокойно забирает сообщница. А патроны-то для чего дома хранит? Еще стрелять собирался?» – Камерой наружного наблюдения, установленной владельцами офисов на первом этаже, зафиксировано, как в двадцать три часа ноль пять минут в подъезд, где проживал Киселев, входит женщина с длинными белыми волосами. Точно отождествить ее с Насимой Сарибековой не удалось, но сомнений нет, это она. С собой Сарибекова принесла, судя по видеозаписи, длинный предмет, обмотанный материей. Выходит она через пятнадцать минут уже без этого предмета. Понятно, что с собой она принесла винтовку, которую оставила на топчане. В квартире, сразу же при осмотре, еще днем, были изъяты окурки сигарет. Именно такие сигареты курит Сарибекова. Мы не сомневаемся, что на них обнаружатся отпечатки ее губ. Вообще, изучив дневниковые записи Киселева, мы пришли к выводу, что Насима Сарибекова косвенно подталкивала влюбленного в нее гражданина Киселева к убийству отца. С мотивами ее действий еще предстоит разобраться, а его мотив совершенно понятен: это личная месть. В связи с тем, что данные обстоятельства затрагивают личную жизнь сенатора, общественного деятеля и известнейшего предпринимателя, на них в докладе останавливаться не будем. Но, поверьте, побудительный мотив для убийства у него был. Я продолжал рассматривать Фемиду. Автор изображения этой примитивной композиции явно находился под влиянием творчества известного советского скульптора Евгения Вучетича: фигура Фемиды была идентична изваянию «Родины-матери» в Волгограде, а чудовищных размеров меч был копией меча монумента «Воину-освободителю» в Берлине. И держала его Фемида точно так же, опустив к земле. В оригинале богиня левой ногой прижимает к земле змею, символизирующую зло. У Вучетича, насколько мне известно, змей в известных памятниках нет, так что автору панно копировать было нечего, и пресмыкающееся он просто игнорировал. Подробный доклад Мальцева длился около часа. В президиуме все сидели с деловым выражением лиц, а в зале начинали украдкой позевывать. Докладчик пережевывал то, что всем присутствующим, так или иначе, уже было известно. На этом совещании, как и на многих других, было откровенно скучно. – Вопросы есть? – спросил у зала председательствующий начальник ГУВД. – У меня есть дополнение, товарищ генерал-майор! – Я поднялся с места. – Клементьев, мы, конечно, понимаем, что за время расследования между тобой и Сарибековой установились дружественные отношения, но факты – упрямая вещь. Если ты хочешь начать убеждать нас в том, что она не причастна и не подталкивала Киселева к убийству, то лучше посиди, помолчи. К тебе и так вопросы накопились. Я бы… Он замолчал на минуту, подбирая более корректную для совещания формулировку.