– Сарибеков – башкир, мусульманин. Может, у мусульман принято… – У мусульман много чего принято. Только у Сарибекова жена русская, свинину кушал, водку пил, значит, он как бы русский. Душой он наш. Да и как он мог по-другому, если всю жизнь прожил среди русских, да еще при безбожной советской власти? Все на партсобрание, а он коврик постелет и давай лицом к Мекке поклоны отвешивать? Пока коммунисты у власти были, он мусульманином не был. – Да они, мусульмане, по-моему, все водку пьют. Ни одного не знаю, кто бы от рюмочки отказался. – И я ни одного не встречал. О, вот оно, славное ГУВД Новосибирской области. Вон там и паркуйся, пока место есть. Щукина я застал одного. Он задумчиво покуривал, сбрасывая пепел в старую стеклянную пепельницу, которая совершенно не вписывалась в современный интерьер кабинета. Предвосхищая мой возможный вопрос, он, жестом предложив мне сесть, сказал: – Подарок хорошего друга. Уже много лет вожу ее за собой по кабинетам. Талисман. Что нового? – Денис Юрьевич! У тебя в подчинении целая гвардия оперов, а ты у меня новости спрашиваешь? Ну, виделся я с вдовой и старшей дочерью. Рассказать? Слушай! Я поведал ему должное. Выводы оставил при себе. – Да, не густо. У меня, кстати, новостей тоже кот наплакал. Про девчонку рассказать? Она из бедной семьи. Фамилия Максимовы. Отец, судя по всему, доморощенный алкоголик, мать не лучше. Есть в семье еще один ребенок, мальчик три года. Весь какой-то больной, дома сидит. Мать последние два года работала в фирме Сарибекова, полы там мыла. Девочка вполне могла приходить к маме на работу помогать. В таких семьях частенько бывает, что мать запьет, а дочка, чтобы ее с работы не выгнали, идет за нее полы мыть. Многие дети так делают. Ну и все! Попалась Машенька сенатору на глаза, и они друг друга «полюбили». Кстати, мать уволилась приблизительно сразу же, как они познакомились. Он ее тут же убрал с глаз долой, а через дочку всю их ораву содержал. Но это все так, предположительно. Достоверно то, что мать Максимовой Марии Александровны у него работала. Вот фотография матери. Вот всей семьи. Вот отдельно девчонки. – Скорее всего, так оно и было. Тут они узнали про убийство и сделали ноги, от греха подальше. Залегли на дно. Что же, логично. Где фотографии взяли? – Пошутил? Или не знаешь, как в квартиры попадают? Ты еще про санкцию суда спроси! – Понял, вопрос некорректный. Больше у них дома ничего интересного нет? – Совершенно! Тебе приходилось бывать в квартирах, где не пропили все только самое необходимое? Вот это как раз тот случай. Вещи у девчонки кое-какие приличные остались, остальные шмотки можно сразу же на свалку выкидывать. Телевизор у них, ты не поверишь, черно-белый, ламповый. – На девчонку случайно сотовый телефон не оформлен? – Оформлен. Сейчас распечатку телефонных переговоров привезут. Совершенно уверен, что это ее личный телефон, для подруг. С сенатором она по какому-то другому телефону связывалась. Кстати, не удивляйся, у мамаши тоже есть сотовый телефон. – Да сенатору жалко, что ли, телефонов? Он мог бы и всему подъезду прикупить. Почему-то я так примерно и думал. Девочка из бедной семьи совершенно доступна. Для нее и тысяча рублей большие деньги. А он ее обул, одел, карманные деньги дал. Наверняка и за квартиру весь долг погасил. На продукты выделил. Для нее он сказочный принц на белом коне. – Совершенно точно, Александр Геннадьевич. Около года назад Максимовы разом заплатили трехлетний долг по квартплате. Деньги у них внезапно появились, как мать уволилась с работы. Как бы выходное пособие получила. – Денис Юрьевич, ты сам видишь, мамаша девчонки в этой игре отпадает. Никто бы не доверил ей в тайной квартире порядок наводить. У нас остается один кандидат – Фаина. Распорядись установить за ней наружное наблюдение. Начнем ее разрабатывать. – Слежку за ней я, конечно же, организую, но будет ли толк? У нас на нее пока совершенно ничего нет. У тебя есть какие-то конкретные подозрения, факты? У меня тоже нет. А случись чего, Городилов потребует фактов. Он всё лично на контроле держит. – Кстати, а чего он так в это дело вцепился? Хочет снискать себе лавры лучшего прокурора в России? Или он просто как друг семьи покойного жаждет отомстить за смерть старшего товарища? – И то, и другое, и третье. Он и не скрывает, что был с покойным на дружеской ноге. Теперь для него «дело чести» найти убийцу. И в карьерном плане, приложив руку к раскрытию убийства, он только выиграет. И нам всем, пока мы подконтрольны ему на время следствия, он все нервы вытреплет и покажет, кому мы, менты, кланяться должны. Кнут надзора у него в руках. И Городилов, кстати, откровенно считает, что мы в последнее время от рук отбились и стали себе позволять самостоятельно мыслить. Стали без их прокурорской указки независимо кое-что делать. Для него это как личный вызов. Он-то привык о нас ноги вытирать, а тут холопы голову посмели поднять. И заметь, Александр Геннадьевич, этот благородный прокурор – выходец из наших же рядов. Бывший гаишник. Вот и глумится, сволочь, теперь над нами, как хочет. – Ты знаешь, что Сарибеков женщину сбивал насмерть? – И что Городилов, когда работал в ГАИ, его отмазал? Весь город знает. Это давно ни для кого не секрет. Но там все шито-крыто! Комар носу не подточит. Кстати, пресс-служба Сарибекова официально заявляла, что они подадут в суд за клевету, если еще кто-то посмеет сказать, что наезд был не трагической случайностью, и Сарибеков полностью в этом дорожно-транспортном происшествии не виноват. Да и дело это очень давнее. – Вернемся к Фаине. С какого времени ее могут взять под наблюдение? – Ну, для тебя, как для лучшего друга, постараюсь с двух часов дня. Устроит? – Меня бы и немедленно устроило. Ну ладно, с обеда так с обеда. Денис Юрьевич, помни, что первым, до прокуроров всяких, с девчонкой должен поговорить я. – Понял, понял я про девчонку. Кстати, круто ты с вертолетом провернул. Вот что значит из Москвы! Да, а где твои орлы? – Дал немного отдохнуть. Ну, я пока у себя в кабинете поработаю. Закрывшись от случайных визитеров, я дал указания Главному серверу проверить рассказ Инны о её личном капитале в несколько миллионов долларов, об истории с наркотиками и обстоятельствах смерти диджея. Еще я запросил все, что было известно о Фаине, Городилове и, конечно же, Наталье. Заодно поинтересовался Погосяном. Им уже просто так, из личного интереса. Потом написал в центр подробный отчет, зашифровал его и отправил. На какое-то время боссы отпустят вожжи и дадут нам спокойно поработать. Еще я попросил руководство без лишнего шума собрать сведения о жизни Инны в Москве в ее студенческие годы, до встречи с Валлентино. Дело, конечно, безнадежное, но мало ли что! Да и интересно это! Вот, например, она на фотографии в отцовском кабинете: невзрачная, явно нерусская девушка. Малопривлекательная жиденькая грудь (в девятнадцать-то лет!). Тонкие поджатые губы. И вот происходят метаморфозы, и вчера меня обнимает та же девушка, но с высокой упругой грудью и совершенно другими разрезом глаз и формой носа. В какой-то период времени она ложится под нож талантливого пластического хирурга, и он меняет ей облик. Вместо башкирской замухрышки миру является привлекательная дама восточной внешности. Когда это произошло? Чем было вызвано? Знакомством с наркоманом-неформалом или еще до него она решила преобразиться? Вопросов очень много. Ответов маловато. До обеда мне пришлось заниматься разными малоинтересными делами, наводить порядок в отчетах, приготовить справки, созвониться с нужными и не очень нужными людьми. Коллег своих я также разослал с различными заданиями. Прозаические будни прервал звонок. Я где-то в душе ждал его и не знал, самому мне напроситься или положиться на волю случая. Случай опередил меня. – Нет желания вместе поужинать? – раздался в трубке знакомый голос. – Наталья, честно говоря, я с тобой пойду хоть на край света, хоть бутылки по помойкам собирать. Она засмеялась: – Нет, бутылки, пожалуйста, без меня. Давай поедем в «Ривер парк», вполне приличный ресторан. Я там обо всем договорюсь. – Давай у тебя. – Приличные люди вначале девушку в ресторан ведут, а уж потом к ней домой напрашиваются. – Угу. Приличные люди еще и к себе домой приглашают. Адрес гостиницы сказать? Здесь, кстати, рядом хорошая столовая. – Боже упаси! До гостиниц я еще не докатилась. – Тогда у тебя? – Хорошо! В полпятого я закончу работу и к семи буду тебя ждать. Устроит? Тогда пока! Господи, у человека через полгода будет колоссальное состояние, а она на какую-то копеечную работу ходит. Зачем, спрашивается? В оговоренное время я приехал в особняк, который стал посещать с завидной регулярностью. Мрачная Фаина проводила меня в уже знакомую залу, где был накрыт стол на двоих. Хозяйка встречала в коротком платье, босоножках на босу ногу. Волосы были распущены, но ушки открыты, и бриллианты в них отбрасывали сверкающие блики по углам. Мы, изображая светскую беседу, немного поговорили о всякой ерунде и по приглашению Фаины сели за стол. Угощенье из двух смен блюд было отменным. Особенно понравилась мне запеченная со специями цельная рыба. Вино я не пил, а Наталья несколько раз, для приличия, делала маленькие глоточки из высокого фужера. Разговор за столом был обо всем и ни о чем. Я посмешил ее рассказом о товарище, откушавшем лягушачьих лапок. Она искренне смеялась и в ответ рассказала подобную историю с ее знакомой, которая в Китае поела блюдо из насекомых. В полвосьмого Фаина попрощалась и ушла. – Пора пить кофе, – предложил я. – Я приготовлю, – она как-то насторожилась, как будто предчувствуя неприятный разговор. Я подошел и на сей раз, вновь не встречая никаких преград, обнял ее и поцеловал. Она была моя. Потом, как завсегдатай, поднялся в библиотеку, закурил и, глядя в окно, стал ожидать хозяйку с кофе. Она пришла минут через десять, неся на разносе небольшие чашечки и кофейник. По библиотеке распространился аромат отменного кофе. Не успела она поставить угощенье на столик в углу, как я подошел к ней и, глядя в глаза, спокойно сказал: – Наташа, сколько человек знает, что ты и твой отец были любовниками? Я был готов ко всему: плевку в лицо, пощечине, удару в пах. К любой агрессии. Но она, как-то сникнув, вяло опустилась в кресло, не спеша закурила тонкую сигаретку, выпустила дым в потолок и сказала, смотря мне в глаза: – Считай: я, отец и тот, кто сделал видеозапись. Потом Валера. Кто еще точно знал, сказать не могу. Но мать определенно догадывалась. Сам понимаешь, она молчала. Не станет же она у меня об этом спрашивать. Но то, что она все понимала, я думаю… – Почему ты считаешь, что я что-то знаю обо всей этой истории с видеозаписью? – перебил я. – Ко мне на работу, перед тем как я позвонила тебе, приезжал Городилов. Расспрашивал про житье-бытье и как-то между делом, подчеркнув, что для раскрытия убийства прилагаются все усилия, сказал, что ты решил допросить моего бывшего мужа и аж на вертолете привез его из Кемерова. Это правда? – Да. – Зная, что мой бывший тряпка, я предположила, что ты его на все расколол. Потом решила проверить и позвонила тебе. Ты ожидал, что я на тебя с кулаками брошусь? У меня уже шок прошел. У тебя тоже шок прошел? – Я не был в шоке. Может быть, я какой-то извращенец, но все воспринял спокойно. Честно скажу, все это очень и очень необычно, но на свете есть вещи и покруче. Не будем вдаваться в перечисление пошлостей, но твоя история не первая и не последняя. Словом, мне, Наташа, плевать, понимаешь, плевать на этическую сторону. Тем более что у каждого своя этика. Я не осуждаю ни тебя, ни твоего отца. Мы молчали. Было слышно, как за окном раздался резкий автомобильный сигнал. Что-то брякнуло в нижних комнатах. Я достал из кармана замаскированный под пачку сигарет подавитель аналоговых и цифровых средств записи, в народе именуемый «глушилка». С того момента, как я поднялся в библиотеку, этот прибор блокировал проведение видео- и аудиозаписи всего нашего разговора. Неудобно, правда, что он заодно и сотовые телефоны подавляет, но что поделать! Удивленной Наталье я объяснил, что из двух зол принято выбирать наименьшее. Она одобрительно отнеслась к моим мерам предосторожности. – Ну, теперь давай, девочка, все по порядку. В интимные подробности вдаваться не надо, но… Словом, я весь внимание. – Всё началось лет одиннадцать назад, когда отец закончил все на Севере и вернулся домой. Вон та фотография на стене, где мы в Крыму, была сделана тем летом, когда он окончательно вернулся. Ну, у нас как-то так само собой и получилось… – Она замолчала, подбирая слова. – Наташа, вот это, конечно же, чертовски интересно, как там у вас все получилось, но меня интересует убийство твоего отца, а не его… Я ведь полагаю, у вас все было по обоюдному согласию? – Конечно. Он хотел меня, а мне было просто любопытно познать запретный плод. Возраст такой, когда половое любопытство становится главной движущей силой. С ним невозможно совладать. У меня, как и у него, моральных тормозов нет. Знаешь, а я не жалею о том, что было между мной и им. Я много раз себе задавала вопрос, стала бы я с ним все это делать снова. Вот сейчас, когда я взрослая, а не четырнадцатилетняя девчонка, и я понимаю, что к чему, я тебе честно скажу: я бы делала все так, как было десять лет назад. Я ни от чего не отрекаюсь и ни о чем не сожалею. Она встряхнула волосами, и бриллианты в ее ушах заискрились, заиграли в свете пробивающихся сквозь окна лучей солнца.