Столько всего нужно запоминать. Медсестра Пенни снимает повязку и осматривает мой палец. – Все будет в порядке и без швов. Я только смажу антисептиком. Имей в виду, может немножко щипать. – Она капает на палец какой-то желтоватой жидкостью, от которой у меня слезятся глаза, и снова накладывает бинт. – Странно получилось, – говорит мама. – Порезала – и никакой реакции. Ни слез, ничего. Кровь бежит по руке, а она стоит и смотрит. – Наверно, у нее такое впервые. Никогда не видела кровь. Ха. Люблю, когда люди говорят обо мне, как будто меня и нет вовсе. – Уровень как был, так и остался. И… – Извините. – Улыбаюсь своей самой безмятежной улыбкой. Они обе вздрагивают, словно я – призрак, только что материализовавшийся перед ними. – Когда можно пойти в школу? – Насчет этого, дорогая, можешь пока не беспокоиться, – говорит Пенни. – Посмотри книги, которые тебе прислали. – Она поворачивается к маме. – Старайтесь предупреждать ее об опасных предметах вроде ножей. В некоторых отношениях Кайла – сущий ребенок и… – Извините… – Я снова улыбаюсь. Пенни оборачивается. – Да, дорогая? – Книги, которые прислали из школы. Я просмотрела их сегодня утром. Они слишком легкие. Мы проходили это все в больничной школе. – Так ты у нас гений, да? – Мама говорит это с таким выражением, как будто имеет в виду совершенно противоположное. Пенни достает из сумочки нетбук. Хмурится, постукивает по экрану сбоку, потом ведет пальцем поперек – ищет файлы. – Ну, вообще-то, близко к тому. Ее протестировали перед выходом из больницы. Случай совершенно необычный. Большинство из них показывают отставание на несколько лет. Попрошу школу прислать еще кое-что. Или, может, у вас найдутся старые учебники Эми? Нам нужно определиться, какие предметы тебе стоит взять. Медсестра закрывает нетбук и поворачивается к маме. – Так о чем это я? Ах да. В больнице нет острых углов или каких-то опасностей. Поэтому вам нужно на все ей указывать. Например, при переходе дороги и… – Извините. – Мне самой становится трудно удерживать эту улыбку на месте. – Что на этот раз? – спрашивает мама. – Я уже знаю, какой предмет хочу взять. – Вот как? Неужели? – Пенни вскидывает бровь. – И что же? – Искусство. Теперь улыбается она. – Ну, я бы предложила заняться чем-то более практичным. И для поступления на курс искусства нужно пройти тестирование. Мама показывает на холодильник. – Вот это она нарисовала сегодня утром. Портрет Эми. Пенни встает, подходит ближе, рассматривает, и глаза у нее лезут на лоб. – Да. Что ж, думаю, дорогая, тебя примут. Она оборачивается к маме. – Вы прекрасно поработали с Эми, она – прелесть. Уверена, со временем Кайла замечательно впишется в вашу семью. Я складываю руки на груди. Кайла впишется, а вот как остальные? – У нее был кошмар прошлой ночью, – говорит мама. – Кричала на весь дом. Пенни снова открывает нетбук. Могла бы обратиться ко мне – я ведь единственная, кто все знает. – Боюсь, случай не единственный. Вот почему ее так долго держали в больнице. Девять месяцев вместо положенных шести. Попробуем подыскать подходящие методы контроля на занятиях в Группе. В больнице использовали обычные медикаменты, но на пользу это не пошло, скорее наоборот. И… – Извините, вы могли бы говорить со мной, а не обо мне. Улыбка соскальзывает с лица Пенни. – Теперь вы видите, с чем мне приходится иметь дело, – вздыхает мама. – Отчасти ребенок, отчасти строптивый подросток, – подытоживает Пенни. – Кайла, дорогая, позволь мне поговорить с твоей мамой. Почему бы тебе не пройти наверх? Хлопаю дверью и плюхаюсь на кровать. Себастиана не видно, а Эми вернется не раньше, чем через два часа. На туалетном столике лежит моя папка с рисунками. Я достаю блокнот. Шок уже прошел, и пропавшие рисунки не беспокоят меня так сильно. Стоит закрыть глаза, и я вижу во всех деталях. Сделать копии не составит труда. Беру карандаш, но получается плохо – мешает повязка на указательном пальце правой руки. Устроить эксперимент? Поработать левой рукой? Поначалу ощущение непривычное. Делаю несколько быстрых набросков. Появляется уверенность. Но вместе с тем не оставляет чувство, почти страх, что что-то не так, что если я продолжу, случится что-то нехорошее. Однако остановиться я не могу. Чистый лист – кто первый? Доктор Лизандер. Главное – верно передать глаза. Они у нее изменчивые. По большей части скрытые, холодные, но временами она как бы выглядывает из-за них. И когда она так делает, то выглядит даже более изумленной, чем я. Начинаю. Сначала неуверенно – рука еще не освоилась. Линии, тени… Постепенно приходит уверенность. Я работаю быстрее, точнее. Из-под карандаша на меня начинает смотреть доктор Лизандер. По рукам, шее, спине бегут мурашки. Странно. Левой получается намного лучше. Глава 6 Какие-то голоса. Откуда? Я откладываю карандаш и подхожу к окну. В саду стоят две девушки и паренек, все трое в школьной форме как у Эми: красно-коричневые джемперы и черные брюки. Прячу рисунок вместе с другими в ящик и иду к лестнице. Эми и мама в прихожей. – Почему нельзя? – спрашивает Эми. – Мы просто немного погуляем. – Мне это не нравится. Она еще не выходила из дома. А машины? Конечно, снова говорят обо мне. – Вообще-то я знаю, что выпрыгивать на дорогу перед машинами нельзя, – говорю я, сходя по ступенькам. – Да ну вас! Раз так, забирай и иди. Только присматривай за ней получше. – Знаю, мам, – говорит Эми и, когда мама уходит, тихонько добавляет: – Получше тебя знаю. Она поворачивается ко мне. – Пойдем, Кайла. Познакомишься с моими друзьями. Я направляюсь к двери. – Обуйся сначала. Да, конечно. Эми находит кроссовки, в которых я приехала вчера из больницы, и ждет, пока я сражаюсь со шнурками. Мы выходим на улицу. – Это Джазз. – Эми указывает на мальчишку. – А это – Хлоя и Дебс. Ребята, знакомьтесь – Кайла.