– Не помню такого. Бо тоже, казалось, не понимает, кто такой Якоб. Я недоумевал: из переписки Якоба с Ведином я знал, что Альф и Бо знают их обоих. Но те недвусмысленно это отрицали. Я задал еще кое-какие вопросы, а потом Энерстрём и его друг ушли. Через пару дней Альф и Бо предложили выпить вместе кофе. Оказалось, что к ним вернулась память. Однако с Бертилем они оба лишь несколько раз говорили по телефону. А Якоб Теделин был вообще приятелем Джио, а не Альфа. Следуя по стопам Стига, я постоянно забредал в тупики, но все время узнавал нечто новое. Я познакомился с Ведином, Уильямсоном и Энерстрёмом. Ультраправый Андерс Ларссон и полицейский Карл-Густав Ёстлинг уже умерли. А Якоб Теделин жив, но чтобы узнать, что он все-таки делал в тот вечер, когда погиб Улоф Пальме, не оставалось ничего иного, кроме как спросить его самого напрямую. Надо было добиться от Якоба согласия на разговор. Решение Стокгольм – Фальчёпинг, март – июль 2017 года Сама идея была простой, а вот с тем, чтобы отважиться на ее воплощение в жизнь, да и с самим воплощением все обстояло намного сложнее. Я ведь не просил Лиду разговорить Теделина или взломать его ящик. За несколько лет нашего знакомства с Лидой Комарковой я узнал многое, что подкрепляло гипотезу Стига с моим собственным дополнением, что в убийстве Пальме был замешан «Рикард» – Якоб Теделин. Несмотря на предоставленный мной отчет о Якобе и мои статьи о нем в Svenska Dagbladet, полиция ничего не предпринимала. Для меня оставалось два варианта дальнейших действий: либо просто сдаться, либо прибегнуть к методу Стига – к журналистике под прикрытием, или внедрению. Репортер под прикрытием встречается с людьми, которых просто так не расспросишь, и получает доказательства, подтверждающие его гипотезу. Однако, хотя Теделин был человеком экстремистских взглядов и его подозревали в причастности к убийству Пальме, он был во многих отношениях уязвим. Он рано вышел на пенсию, с трудом уживаясь на разных рабочих местах. У него почти не было друзей. Следовало все взвесить: его личные проблемы и потенциальные положительные результаты операции под прикрытием. Я раздумывал над этим месяца два, и тут позвонил Николас Шмидл, сказал, что встречался со своим редактором из New Yorker. Редактору очень понравилась первая часть его статьи, а вот второй, где Николас попытался выстроить цельную картину, не хватало связности и конкретики. Так что с публикацией возникали сложности. В итоге я принял решение. Я не сдамся. Придется поиграть в секретного агента. Я позвонил в Прагу и обсудил это с таинственной Лидией Комарковой. Якоб и Лида Аэропорт Ландветтер, Гётеборг, июль 2017 Лида вышла из терминала. Пока мы шли к моей «вольво», закурила сигарету. – Нужно слегка убавить эффект свежего воздуха, – сказала она по-английски. – Так это и есть Гётеборг? Похоже на любой другой аэропорт в дождливую погоду. Сев я за руль, я сказал: – Якоб переехал из Буроса в Фальчёпинг, захолустный городишко в окружении полей, лесов и невысоких гор. Ехать туда около часу. Чтобы втереться в доверие к Теделину, мне понадобилась помощь Лиды. Она провела два года в США, а теперь по каким-то своим соображениям приняла мое предложение прилететь в Швецию и встретиться с Якобом. Я не очень понимал Лиду. Похоже, она всю жизнь искала рискованных приключений. Встреча с предполагаемым убийцей по просьбе малознакомого человека всего лишь повышала градус риска. – Почему вы согласились приехать? – полюбопытствовал я. – Я всегда соглашаюсь, когда мне делают увлекательные предложения. И со всеми, кого я встречала, мне было легко, но никогда не получалось построить что-то долговременное. А этот проект как раз такой, какого я ждала. Если мне удастся добиться от Якоба правды, эта правда будет тем, что множество людей искало тридцать лет. Лида отвечала прямолинейно. Однако истина почти всегда сложнее прямолинейности. И я так и не узнал настоящего имени Лиды. Она знала людей, которые сумели взломать почтовый ящик незнакомца. Тем не менее как-то так вышло, что я доверял Лиде. Вместе мы могли бы сделать примерно то же, что в девяностых делали Стиг Ларссон и Джерри Гейбл. В полночь мы добрались до Фальчёпинга, где я забронировал два номера в отеле. Я перебрал предметы, которые привезла с собой Лида. Тут были ручка с микрофоном, включавшимся, если слегка потянуть ее вниз, ручка с видеокамерой, фальшивые ключи от автомобиля – тоже с камерой, как и солнцезащитные очки. Еще одна привезенная Лидой штука – маленький датчик GPS, на который можно было посылать текстовые сообщения и передавать с него геоданные и сигнал тревоги на определенный телефон. Я просмотрел инструкции, как управляться со всеми этими гаджетами. Это заняло довольно долгое время, поскольку для управления всеми функциями, включая активацию устройства, его выключение, запись и передачу данных, были только одна или две кнопки. Когда я закончил, было уже три часа ночи, так что я улегся на узкую кровать, чтобы поспать хоть несколько часов. * * * На следующее утро около десяти на поезде откуда-то из-под Гётеборга прибыл мой приятель Стаффан. Этот спокойный и решительный человек пятидесяти лет вел тихую жизнь в Копенгагене в ожидании какой-нибудь интересной работы. Я попросил его обеспечивать безопасность Лиды при встрече с Теделином. И он сразу же согласился. Мы надеялись, что вдвоем со Стаффаном справимся с нежелательными или опасными неожиданностями, просто обнаружив свое присутствие в нужный момент. И в нужном месте, так как у Лиды будет передатчик GPS. Мы с Лидой специально выбрали пятницу, когда на закате начинается иудейский шаббат, субботний отдых, и Якоб должен будет остаться дома. – Стойте! – сказал я, до меня вдруг дошло, что со шведским летом есть проблема. – Мы далеко на севере, и сейчас, в начале июля, здесь вообще белые ночи. Когда в таких местах начинается шаббат? – Успокойтесь, Ян, я проверяла, – откликнулась Лида, которая всегда, похоже, становилась тем спокойнее, чем напряженнее было положение дел. – Даже если солнце не заходит, шаббат начинается без четверти десять. Она заглянула в «Фейсбук» и сообщила, что Якоб онлайн, что бывало с ним в часы работы библиотеки. Стаффана она попросила сходить и глянуть, в библиотеке ли он. По плану Лида должна возникнуть перед ним нежданно-негаданно, тем самым уменьшая для него шанс увильнуть от дальнейшего разговора. От красивой женщины на пороге дома труднее отмахнуться, чем от журналиста, который звонит по телефону. По пути к библиотеке я показывал фото Якоба Лиде и Стаффану. Мы с Лидой сели на скамейку у прудика с фонтаном. Меня Якоб мог узнать по фотографиям в Svenska Dagbladet. Через несколько минут Стаффан вынырнул из библиотеки и украдкой показал нам два поднятых больших пальца. Все втроем зашли за угол, и там он показал два мутных снимка мужчины за компьютером. Я без труда опознал Якоба. Пообедав в ресторане и напившись кофе, мы вернулись в отель дожидаться, пока в пять часов не закроется библиотека. * * * Мы оставили Лиду у дома Якоба. Тот, вернувшись, застал ее попивающей пиво и мило беседующей с его соседом на пластиковых стульях перед крыльцом. Якоб казался выше своих пяти футов девяти дюймов (чуть больше 1,75 метра), возможно, из-за худобы. Она крикнула: – Привет, Якоб! Как поживаешь? Он застыл как вкопанный. – Это я, Лида из Праги, Якоб. В «Фейсбуке» другая фотография, поэтому ты, наверное, меня и не узнаёшь. Самое главное было убедить Якоба в том, что это та самая женщина, с которой он сблизился, переписываясь в «Фейсбуке». Он простоял, не говоря ни слова, еще пару секунд. – А-а-а, Лида! Ну, с того времени прошло уж, должно быть, года три, – наконец отозвался он на хорошем английском. Она не стала его обнимать, зато протянула небольшой пакет с подарками, который он не принял. Якоб выглядел удивленным, но одновременно и обрадованным. – Это фарфоровая чашка для киддуша. И бутылка кошерного вина. Подарки ему явно понравились, однако он чувствовал себя в этой ситуации неловко. – Большое спасибо. Как ты попала в Швецию? – Проблемы с парнем. Сбежала от него на несколько дней. Просто взяла и заявилась сюда. Найдется у тебя немножко времени на меня? – Да, конечно. Шаббат начнется еще только через пару часов. – Может, выпьем пива или вина где-нибудь? Хокан – она назвала соседа по имени, – рекомендует место под названием «О’Лириз». Якоб расслабился и согласился. – Давай, только закину сумку и переменю пиджак. Он открыл входную дверь, но и не подумал пригласить гостью внутрь. Она набрала тем временем сообщение: Ahoj Mami, mám kontakt, vše ok. Jdeme do O’Leary’s na pivo. Pac a pusu Lída («Привет, мам, законтачила, все ОК. Идем пить пиво в "О’Лириз". Целую и обнимаю. Лида»). Едва она успела отправить этот текст, показался Якоб в черных слаксах, выглядевший теперь очень старомодно. Мы со Стаффаном двинулись в «О’Лириз», где заняли столик на расстоянии вытянутой руки от Лиды и Якоба. По дороге в ресторан я надвинул на глаза кепку Стаффана. Мы слышали их голоса, хотя и не могли разобрать слов из-за шума и музыки. Убедившись, что Лида в безопасности, мы на какое-то время решили вернуться в отель. * * *