В библиотеке Даниэль Лагерквист сказал мне, что беседовал с одним из самых лучших шведских экспертов по правому экстремизму и что у нее могут быть материалы по Альфу Энерстрёму и его окружению. Хотя Энерстрём и называл себя социал-демократом, его явно можно считать правым экстремистом в силу его воззрений и знакомств. Даниэль написал мне телефонный номер этой женщины, Анны-Лены Лодениус. Это имя тогда ничего мне не говорило. Но именно ей вот-вот предстояло увлечь меня гораздо глубже в пучины одержимости Улофом Пальме. И назвать одно имя, тогда лишь смутно мне знакомое. * * * Анна-Лена обитала в квартире в самом обычном для Швеции жилом доме, трехэтажном с коньковой кровлей и тремя лестницами без лифта. Здание стояло в южном предместье Стокгольма. Анна-Лена открыла мне с бодрой улыбкой и попросила подождать на пороге, пока она возьмет ключи от «архива». Потом провела меня в этот архив с рядами полок из «Икеа», стиснутых в небольшое помещение и сплошь заполненных. Я узнал, что двадцать с лишним лет назад они со Стигом Ларссоном написали книгу «Ультраправые». Потом их сотрудничество оборвалось, когда она по личным причинам отказалась от его предложения присоединиться к группе, издававшей «Экспо». Но они поддерживали связь до самой смерти Стига. Она своими руками сделала впечатляющую карьеру и стала тем, к кому непременно обратился бы любой с вопросом об экстремистских группах Швеции. – У меня тут материалы с восьмидесятых, – сказала Анна-Лена. – Бумаги по Альфу Энерстрёму должны быть здесь, он начал свою деятельность в семидесятые и продолжал до девяностых. Она положила на стоящий у полок кухонный стол две толстые папки и предложила мне сесть и почитать. Потом она будет готова ответить на мои вопросы. В папках были желтые оригиналы документов и копии, тоже уже пожелтевшие. Например, агитационные статьи Альфа и Джио с нападками на Улофа Пальме и некоторые другие. В одной из них банковский менеджер Ларс-Эрик Тунхольм из валленберговской группы компаний старался объяснить, почему он, председатель издательской коллегии Svenska Dagbladet, порекомендовал этой газете согласиться на публикацию текстов Энерстрёма. Я также обратил внимание на аккуратно сформулированный трехстраничный отчет о деятельности Альфа и Джио. В другой папке кое-где упоминался Альф, но в основном речь шла о людях и организациях, тогда мне еще неизвестных. Всемирная антикоммунистическая лига, Международное сопротивление, Европейская рабочая партия, Демократический альянс, «Контра», Андерс Ларссон, Карл Г. Хольм, Филип Лундберг… Всюду отмечалась ненависть к Улофу Пальме, а в некоторых случаях были указания на возможную причастность к убийству. Разобраться во всем этом я просто не сумел. Я принес несколько бумаг в другую комнату к Анне-Лене и зачитал ей заголовки. – Это писал Стиг, – сказала она. – Стиг? – Стиг Ларссон, и, похоже, на пике своего интереса к убийству Пальме. – Погодите, Ларссон, который написал «Девушку с татуировкой дракона»? Он занимался делом Пальме? – Он занимался правым экстремизмом, и это вывело его на дело Пальме. Задолго до того, как он сел за детективные романы. Бо́льшая часть материалов из этих папок принадлежит Стигу. – Вы проводили расследование убийства вместе с ним? – Нет, оно не вызывало у меня интереса. Иногда он кое-чем делился со мной на этот счет, но, вероятно, лишь потому, что ожидал от меня беспристрастной оценки своих идей. Стигу нравились всякие теории заговора, он вычерчивал схемы связей между разными людьми. – Звучит захватывающе. – Так и есть. Но мне это казалось довольно бессмысленным: начинаешь повсюду видеть то, что у тебя в голове. – Тоже верно, – согласился я, хотя у меня руки чесались взяться за материалы Стига. – Если вас увлекает дело Пальме, я знаю, что в другом месте можно найти больше записей Стига. Свяжитесь с людьми, с которыми он работал: Хоканом Херманссоном, Тобиасом Хюбинетте, Даниэлем Поолем, Свеном Уве Ханссоном. И, конечно, с Эвой Габриэльсон, его спутницей жизни. Когда я выходил от Анны-Лены, все для меня изменилось. Я нес с собой копии бумаг, относящихся к убийству Пальме, написанных самым знаменитым шведским автором триллеров. Писал он и об Альфе Энерстрёме. Я погружался в изучение тех изысканий, которые вел Стиг. Лисбет-2 Стокгольм, март 2012 года Как и десятки миллионов людей в Швеции и по всему миру, я читал романы Стига Ларссона. Но второй из них, «Девушка, которая играла с огнем», показался мне затянутым, а способности Лисбет Саландер – почти сверхъестественными. Моим любимым стал третий, «Девушка, которая взрывала воздушные замки». Читая про Особый аналитический отдел в СЭПО, я думал о том, что в Швеции и впрямь должно было существовать что-то подобное. Но Анна-Лена сказала мне то, о чем я, наверное, раньше слышал, но позабыл. Главным своим проектом Стиг считал изучение и разоблачение правого экстремизма. Возможно, он использовал результаты своих изысканий и в романах. Послужили ли какие-то реальные события основой для романов, в особенности для третьего? Я перечитал «Девушку, которая взрывала воздушные замки» с красной ручкой в руке. Помимо вымышленной, по всей вероятности, истории Залаченко и Лисбет Саландер меня, как и в первый раз, увлекала другая сюжетная линия. Я нашел в интернете организации, людей и книги, упомянутые в романе. Гораздо больше, чем я думал, оказалось взято из жизни. Действие разворачивается через несколько лет после убийства Пальме и бегства шведского шпиона Стига Берглинга, о которых неоднократно говорится в тексте. В центре сюжетной линии – группа людей из Особого аналитического отдела СЭПО, или просто Отдела, «микроструктуры» внутри СЭПО. Некоторые сотрудники Отдела – бывшие члены Демократического альянса, ультраправой организации, существовавшей в семидесятых. И в книге и в реальности бывшего главу СЭПО зовут П. Г. Винге. А вот у шефа отдела вымышленное имя – Эверт Гуллберг. Описанию Гуллберга соответствует Торе Форсберг, глава контрразведки в годы, когда разворачивается действие книги. Гуллберга беспокоит риск в случае открытия архивов СЭПО. Вот, мол, какой-нибудь амбициозный журналист пустит слух, что за убийством Улофа Пальме стоит СЭПО. А это приведет к еще более опасным теориям и к расследованию. Меня завораживала мысль, что один из самых популярных в мире авторов детективных романов не только расследовал гибель Пальме, но и написал о ней в своих бестселлерах. Я решил найти оставшиеся от Стига записи и материалы, о которых мне рассказала Анна-Лена Лодениус. И как знать, может быть, в конце концов я найду настоящую Лисбет Саландер – с татуировками, каким-нибудь диагнозом и таинственными друзьями, проникающими в чужую электронную почту. Архив Стига Ларссона Стокгольм, 2012–2013 годы Я встречался с друзьями и коллегами Стига. Журналист Хокан Херманссон рассказал мне об их работе над книгой «Миссия: Улоф Пальме» и о невероятных способностях Стига в области журналистских расследований. Стиг выявил связи между агрессивными представителями оппозиции Пальме и подошел к поискам убийц премьера с этой стороны. Но что до выведения на свет шведских экстремистов, то патриарх в этом деле – Свен Уве Ханссон, и он тоже работал со Стигом. Это он познакомил Стига с Хоканом Херманссоном и Анной-Леной. Тобиас Хюбинетте, один из основателей антирасистского журнала «Экспо» и заведующий расследованиями в нем, сказал мне, что Стиг собирал письма, написанные Андерсом Ларссоном разным людям, в том числе госсекретарю Пьеру Шори. Эти письма должны быть в редакции «Экспо» или у Эвы Габриэльсон. Эва несколько раз встречалась со мной – по разным поводам. Она рассказала мне о южноафриканском следе и о том, что наиболее достоверным Стиг считал, что убийство Пальме подстроили спецслужбы ЮАР с помощью шведских ультраправых. Меня страшно разочаровала вера Стига в эту теорию заговора. Тут наши мнения расходились – я считал, что убийство по-дилетантски организовал Альф Энерстрём с помощью одного или двух человек. От Даниэля Пооля, редактора «Экспо», я услышал, что в 2001 году, когда они начали совместную работу, Стиг все еще интересовался убийством. Он упомянул про кое-какие бумаги в подсобном помещении «Экспо». Через несколько дней мы встретились на парковке рядом с хранилищем. Так-то я и обнаружил коробки с бумагами Стига. * * * Проведя целый день в архиве, я перестал воспринимать информацию. Мозги у меня просто кипели. Я не знал, что делать со всем этим нагромождением данных. Хуже всего то, что гипотеза Стига полностью расходилась с моей. Как их связать – непонятно. Возможно, убийство Пальме – это наш шведский тест Роршаха. Только надо смотреть не на симметричные чернильные пятна, а на обстоятельства убийства, и то, что видишь, больше говорит тебе о тебе самом, чем о преступлении. Что вам больше по вкусу: алкоголик Кристер Петтерссон, правые экстремисты вместе с полицейскими или южноафриканские спецслужбы? Вы видите то, что хотите увидеть. И вот еще какое затруднение. Пару лет назад я потянул за ниточку, ведущую к убийству премьер-министра, а потом к архиву Стига Ларссона. На то, чтобы разгадать загадку убийства, потребуется много времени и сил. Но, с другой стороны, я уже не мог выпустить эту нить. ОРС Стокгольм, март 2013 года Получив соответствующее разрешение, я забрал две коробки, полные материалов и записей Стига, из хранилища «Экспо». Я отбирал их в спешке – и тем не менее знал, что у меня в руках, несомненно, нечто ценное. Я стал сортировать бумаги: написанные самим Стигом письма, заметки и компиляции лежали вперемешку с документами из полиции и других официальных источников, на некоторых стояла пометка «Секретно». Моя гостиная превратилась в штаб расследования с непомерно заваленным столом, с принтером, совмещенным со сканером, с книжным шкафом, заставленным томами из моего растущего собрания книг, посвященного делу Пальме. На стене – старая школьная карта мира, приколотая к доске, чтобы наглядно сопоставлять данные. На корешке каждой папки Стига был написанный от руки ярлычок с тематическим обозначением. У меня оказались папки трех типов: коричневые, светло-зеленые и синие, но больше всего коричневых – с материалами 1970–1980-х годов. Более светлые папки содержали еще кое-что из восьмидесятых, но также и бумаги 1990-х. Я взял две папки с ярлычком «Международное сопротивление» и выложил содержимое лист за листом. Письма, отчеты, статьи и подшивки. Одна папка была в основном посвящена документам 1985 года, вторая – 1986 года и позднее. Видимо, когда одна из папок набилась до отказа, Стиг стал складывать то, что находил, в другую с той же тематической пометкой. Таким же образом я поступил с тремя папками, помеченными «ВАКЛ», и двумя – «Андерс Ларссон». С ними у Стига, судя по всему, произошло то же, что с папками под Международное сопротивление.