Джио пропустила меня в переднюю, небольшую для поместья, но в ней все же нашлось место для монументальной лестницы на второй этаж и настенных панно. – Хотите кофе, может быть, сэндвич? Я охотно согласился. Мы уселись на кухне. Я рассказал о плане книги, о своем интересе к квартире в доме 24 на Норр Мэларстранд. – Через пару лет после нашей встречей мы с Альфом нашли квартиру в Стокгольме, но нам хотелось жить в таком месте, где можно было бы спрятаться ото всех, поэтому отыскали еще и это поместье. Альф тогда, в отличие от меня, был помешан на политике. – В каком смысле – помешан? – В семидесятые он стал участвовать в избирательных кампаниях и ездить по всей стране. Ему хотелось, чтобы люди приходили посмотреть на меня, знаменитую актрису; я должна была читать им стихи. А меня политика никогда не интересовала. Откуда у меня на нее время? У нас было пять лошадей, восемь овец, потом дети рождались один за другим, четыре ребенка. Он меня использовал. В какой-то степени он вынудил меня участвовать в его политических затеях. Джио рассказывала быстро. По-видимому, она много думала над всем этим, но ни с кем не делилась. Но вдруг запнулась. – Я никому не говорила об этом и не знаю, стоит ли… – Иногда важно выговориться. – Но я никогда не вмешивалась в политические дела… Альфу хотелось оставить след в истории. Прямо навязчивая идея. Из-за нее у Альфа и начались проблемы с психикой. – А когда они начались? – Мне кажется, его состояние ухудшалось постепенно. Он же потерял двух дочерей при крушении самолета, и, возможно, сам ударился головой. А потом произошло убийство Пальме… вот тогда стало плохо. – А что насчет убийства Пальме? – Обстановка стала очень неприятной. Мальчики тогда ходили во французскую школу в Стокгольме, а сразу после убийства он привез их сюда. Из-за его паранойи они не могли учиться. Мне было тяжело, очень тяжело. Потом он стал агрессивным, приезжала полиция и все такое. Ужасно. Он меня бил. Стал очень агрессивным, швырял мебель и всякие другие предметы. – Звучит действительно ужасно. – В конце концов он повез нас, меня и мальчиков, на свадьбу нашей дочери. Предполагалось, что мы отпразднуем свадьбу здесь, в поместье, но шла избирательная кампания, пришлось поменять место. Потом опять появилась полиция со спецназом, его арестовали за хранение оружия и все остальное… – Но это было уже позже? – Через двенадцать лет после убийства Пальме. Когда мы с Альфом познакомились, он говорил только о Пальме и Ингмаре Бергмане. Это были его кумиры. – И Пальме тоже? – Да, тоже, но потом он резко изменил взгляды. Его все более и более затягивала политика, он переходил из одной партии в другую, пока не создал Социал-демократическую оппозицию и не поставил все на борьбу с Пальме. – И вы ничего не могли с этим поделать? – Сначала я думала, что смогу. Мы оба были похожи на раненых птиц. Все мои близкие умерли. Мой муж Лоренс и мои дети погибли, умер мой отец. Альф сказал: «Тебе нужны дети», – и мы купили это замечательное поместье, завели детей, но все пошло не так. – Когда вы почувствовали, что все пошло не так? – Очень рано. У него очень раздражительный характер. Его сыну Ульфу часто доставалось. – Ульф – это сын, который вместе с матерью ждал Альфа и сестер, когда упал самолет? – Да. Он жил с нами, и Альф его бил. А когда вмешалась служба защиты детей и забрала Ульфа, Альфу взбрело в голову, что организовал это сам Пальме. Она помолчала. – Потом дети подросли, у них появились собственные взгляды, мы попали в совсем уже трудное положение. В итоге в 1998 году мы с Альфом расстались; я переехала в Стокгольм, к матери, и встретила Ларса-Эрика Тунхольма, старого банковского управленца, который был другом семьи. – Ларс-Эрик Тунхольм? А это не он работал на валленберговскую группу Skandinaviska Enskilda Banken и «Бофорс»? – Да, но он к тому времени, как мы сблизились, уже вышел на пенсию. В истории Джио постоянно открывались новые двери, ведущие к воспоминаниям, которые она так долго безмолвно хранила. – Альф знал его жену. Она собирала деньги в ходе его кампаний в пользу шведов, живущих за границей. Она умерла за несколько лет до того, как мы познакомились с Ларсом-Эриком. Потом я случайно наткнулась на него, и он пригласил меня в оперу. Между нами возникла по-настоящему сильная любовь. – И вы стали парой? – Да, и провели вместе восемь счастливых лет. Я смогла выкупить у Альфа его долю в поместье. Пока меня не было тут, оно пришло в упадок, в этакое запустение. Альф жил здесь с другим человеком по имени Рикард. – Кто это? – Ну, его настоящее имя не такое; он носил парик и называл себя Рикард. И он был другим человеком. – Хм, что вы имеете в виду? У них с Альфом был роман? – Нет-нет! Он просто хотел быть другой личностью. Он стал лакеем Альфа, у него были те же политические взгляды. – То есть? – Ну, он писал книгу, с которой я ему помогала. – Книгу? О чем? – О Пальме, естественно. Разговор запутывался, но мне помогла выбраться кнопка «Расскажите о вашей жизни с Альфом». – Я занималась домом и семьей, пока Альф проводил время в разъездах, собирая деньги на политические кампании. Он привозил пачки банкнот из отеля «Шератон» в Стокгольме. И еще две богатые дамы, Май Тунхольм и Вера Акссон Йонсон, помогали ему со сбором средств в Швеции и за границей. Но я никогда не знала, от кого исходят деньги. Он не тратил их на семью. Он забирал стипендии детей. И вообще столько всего разрушил в их жизни. Они до сих пор расхлебывают эту кашу. Но поначалу все вправду шло великолепно, с этими животными и прочим. – А что касается тех времен, когда вы жили на Норр Мэларстранд? Ведь моя книга – об этом. – А что вы хотите узнать? Я столько всего забыла, столько воспоминаний вытеснила. Часто мне приходит что-то в голову, но я говорю себе: не думай об этом, не думай, не думай. И перестаю. – Почему, например, в 2003 году Альфа выселили из квартиры? – Я знаю не больше, чем было в газетах. Ну, еще то, что мне сказали полицейские. Я позвонила им и предупредила, что у Альфа есть пистолет «смит-и-вессон». – Погодите. У Альфа был пистолет вроде того, из которого убили Пальме? И с каких пор? – Не могу сказать. Сколько я помню Альфа, он у него был. – Еще до убийства Пальме? – Да, задолго. – И что ответили полицейские? – Ответили, что не нашли никакого оружия. Но потом наш сын Юхан объяснил им, что Альф прячет его в изразцовой печке за заслонкой. И они отыскали там пистолет, но не тот «смит-и-вессон». – У него было и другое оружие? – Целая груда. Ружья и пистолеты. Он же получил приговор еще и за их хранение. – Если уж мы заговорили об убийстве Пальме… что вы делали в тот день? – У школьников были зимние каникулы, и мы приехали сюда, в поместье. Сначала предполагалось, что мы поедем в Даларну, в наш домик, но потом Альфу неожиданно понадобилось поработать над какой-то бумагой о Пальме. В среду перед убийством мы оставили детей здесь, с няней, а сами вернулись в Стокгольм. Я не хотела, но возразить не могла. Мы отправились в старом «фольксвагене», а в Грамсе пересели на одну из тех развалюх, которых у Альфа было много. Я уже говорила, Альф был параноиком, поэтому он менял машины. Я хотела купить кое-какие украшения в подарок, мы перекусили в ресторане и пошли на Свеавеген как раз перед тем, как магазины стали закрываться, а потом домой. Мы смотрели в тот вечер девятичасовые новости. Потом Альф сказал, что ему нужно положить деньги в автомат на парковке. Позднее я думала об этом – и да, никто не платит за парковку по пятницам, в конце недели они бесплатные. Я легла спать, а когда через какое-то время проснулась, увидела за стеклом двери тень. – Это был Альф? – Ну, должно быть, да… – Однако Джио не казалась в этом уверенной. – Вы так всё и рассказали полиции? Я читал только то, что у Альфа было алиби, потому что весь вечер он провел дома с вами. – Да, после того как мы разошлись в 1998 году, я позвонила в полицию и набралась смелости рассказать, как все было. Я дважды звонила им, но они ничего не стали предпринимать. В противном случае они бы связались со мной, расспрашивали бы или что-нибудь на этот счет оказалось бы в газетах. – Да, вы правы. Альф говорил мне, что его не беспокоили много лет. – Вы видели Альфа? – спросила Джио. – Он жив? – Да, и он исключительно хорошо говорил о вас. – Ну что ж… Я не упоминал до этого о встрече с Альфом Энерстрёмом, потому что знал, что у них не самые хорошие отношения. Джио подняла брови и отхлебнула кофе из чашки. – Конечно, я задавала себе вопрос, не сбегал ли Альф на Свеавеген, не был ли он как-то связан с убийством. Бегуном Альф был хорошим. И Рикард, насколько мне известно, тоже находился тогда в Стокгольме. Но зачем Альфу стрелять в Улофа Пальме? Он зарабатывал на Пальме. А после убийства денег у нас стало меньше. – Полицейские разговаривали с вами после убийства? – Ко мне пришел офицер полиции, его звали Альф Андерссон, кажется. Пару раз он приезжал сюда побеседовать со мной. И посылали водолазов искать оружие здесь, в Главсфьорде.