XIV Офисный хор Декабрь 2029 года – Работа, которая мне больше всего запомнилась? – говорит Симоне на коктейльной вечеринке в Атланте, где она живет с мужем и тремя детьми и работает в онлайн-магазине одежды. – О, это легкий вопрос. – Она стоит в окружении коллег, которые смотрят на нее с восхищением. – Кто-нибудь помнит про Джонатана Алкайтиса? Схема Понци, та, что рухнула в 2008 году? – Нет, – отвечает ее ассистентка. Ее зовут Кейша. Когда Алкайтис сел в тюрьму, ей было три года. – Тот самый Джонатан Алкайтис? – переспрашивает старшая коллега. – Он украл пенсионные сбережения моего дедушки. – Надо же, какой ужас, – восклицает Кейша. – И что он сделал? – Дедушка? Провел последние десять лет жизни в гостевой спальне моей мамы. После этого он настолько ожесточился, что хуже некуда. Симоне, а ты знала Алкайтиса? – Я работала у него секретаршей до того, как его посадили в тюрьму. – Не может быть. – О боже, – ахнула Кейша и посмотрела на свою начальницу, как смотрят административные помощники на начальников, когда их осеняет, что те тоже когда-то работали ассистентами. – Я только-только переехала в Нью-Йорк, – рассказывала Симоне, – мне было около двадцати, и город меня притягивал, как магнит. Я довольно быстро нашла офисную работу в центре – администратор на ресепшен плюс кое-какие обязанности секретаря. Через три недели я уже помирала со скуки, и вот однажды захожу с кофе на совещание… – Вы приносили кофе? – Кейша готовит кофе дважды в день. – Это было еще не самое скучное из того, что мне приходилось делать, – говорит Симоне, сделав вид, что не заметила тона Кейши. – В общем, Алкайтис проводит совещание со своими подчиненными и просит подать кофе, и я приношу ему поднос с кофе. Захожу в комнату, а там такая напряженная атмосфера. Как будто все чем-то напуганы. Даже не знаю, как лучше объяснить, была такая… Кейша, помоги мне, ты же специалист по поэзии. – Атмосфера нависшей угрозы? – Да, точно, спасибо. Атмосфера нависшей угрозы, как будто кто-то сказал или сделал что-то ужасное. Я ставлю чашки и уношу поднос, закрываю за собой дверь, и Алкайтис говорит: «Послушайте, мы все знаем, чем мы здесь занимаемся». – Ого. Это случилось незадолго до его ареста? – Буквально за день. Через час он приходит ко мне и просит купить шредеры для бумаг. Она годами упражнялась в рассказывании своей истории, добавляла в нее все больше остроты и занимательных подробностей и на этот раз, как обычно, мысленно отмахнулась от образа Клэр на заднем сиденье черного джипа, который на следующий день довез ее до дома. Что стало с Клэр? Она не хочет знать. – А кем именно вы работали? – спросила Кейша ближе к финалу. – Его секретарем или администратором? – И то и другое, всего понемногу, – ответила Симоне. – Но скорее второе. А есть разница? – Ну, может, разве что в плане значения слова, – пояснила Кейша, поколебавшись, потому что среди всех окружающих такие нюансы были интересны только ей, и разговор продолжился дальше. Симоне забыла спросить, что она имела в виду, но позднее, лежа в кровати рядом с мужем, она нашла это слово в словаре. Она осознала, что в действительности никогда не была секретарем Алкайтиса. Секретарь – человек, который хранит секреты. В то время когда Симоне было около сорока пяти, большинство из нас уже отбыли срок – четыре года, восемь лет, десять лет – и вышли из тюрьмы, за исключением Оскара: его снова отправили за решетку по новому обвинению. Мы вышли на свободу в разные годы из разных тюрем. Все мы попали в изменившийся мир растерянными, сжимая в руках свои пожитки. Харви вышел первым, потому что благодаря своей неоценимой помощи следствию он был приговорен к фактически отбытому сроку – четырем годам перемещений между организованным адом исправительного центра Метрополитен в нижнем Манхэттене и роскошными кабинетами назначенного судом управляющего активами в центре; четырем годам в роли гида по схеме Понци в дневное время и одиноких ночей и выходных дней в камере. После приговора инспектор по надзору разрешил ему уехать из штата, и Харви переехал к сестре в Нью-Джерси, которая владеет магазином мороженого. Он продает мороженое у пляжа и живет в подвале в ее доме. Рон избежал приговора, но не развода. Он живет с родителями в Рочестере на северо-западе штата Нью-Йорк и работает билетером в кинотеатре. Оскар и Джоэль высадились на автобусных станциях – в разные годы и в разных штатах. Джоэль уехала из Флориды в Шарлотт, штат Северная Каролина, и долго сидела в зале ожидания автобусного вокзала «Грейхаунд», глядя на женщин с детьми, пока ее не встретила сестра; как всегда, она опоздала, болтала о пробках и погоде, и о комнате, в которой Джоэль может жить сколько угодно, пока не встанет на ноги, что бы это ни значило. Оскар стоял перед табло на станции в Индианаполисе и наконец сел на автобус до Лексингтона, потому что тот скоро отправлялся и ему как раз хватало денег на билет. Он заснул и проснулся, проезжая мимо гор под облаками, мимо окутанных туманом сосен, которые высились на крутых откосах, и от совершенной красоты мира у него выступили слезы на глазах. Он вспоминает этот пейзаж, когда его арестовывают за наркотики год спустя, надевают на него наручники в два часа ночи на улице и заталкивают в полицейскую машину, где он закрывает глаза и мысленно возвращается в автобус до Кентукки, к соснам, туману и крутым склонам. У Энрико есть две дочери и жена, которая думает, что его зовут Хосе. Счастливым их брак не назовешь, но они живут в красивом доме рядом с пляжем. Все мы одержимы Энрико. В нашем воображении он стал героическим персонажем, чья жизнь где-то за пределами южной границы полна энергии и тайны. В реальности он наблюдает за тем, как его жена и дочери бегают в сумерках наперегонки по пляжу, и думает, что с ними случится, если – вернее, не «если», а «когда» – его наконец поймают и увезут. Он не может избавиться от чувства страха. Раньше он гордился тем, что сумел сбежать от судьбы, но теперь ему все чаще кажется, что судьба неотвратимо надвигается, приближается к нему издалека. Он постоянно ждет, что за ним приедет машина с тонированными стеклами, что кто-то похлопает его по плечу или постучит в дверь. XV Отель 1. Поздней весенней ночью в отеле «Кайетт» ночной уборщик подметал пол в лобби, когда с ним заговорила одна из гостей. – Вы пропустили пятно, – сказала она. Пол выдавил из себя подобие улыбки и возненавидел свою жизнь. – Я пошутила, – сказала гостья, – извините, шутка вышла ужасная. Если серьезно, можете ко мне подойти на секунду? Женщина стояла у окна и пила скотч. Она была уже немолода – во всяком случае, так показалось Полу, хотя на самом деле ей было около сорока, – но что-то в ней производило сильное впечатление. Глядя на нее, можно было подумать, что в ее жизни все под контролем, о чем Пол мог только мечтать. Он неловко поволок за собой швабру и встал рядом с ней. – Я могу вам чем-нибудь помочь? – Он с гордостью произнес эти слова. Ему казалось, что они прозвучали совершенно в духе дворецкого, к чему он и стремился. Время от времени он смутно чувствовал если не удовольствие от работы в гостиничном бизнесе, то, по крайней мере, удовольствие от собственного профессионализма. Ему было понятно чувство удовлетворенности от добросовестного выполнения своих обязанностей – скажем, Винсент отлично справлялась со своими. Сам он всегда был довольно безучастным работником. В тот момент Винсент была на другом конце лобби и смеялась над историей гостя, который рассказывал ей об одной крайне неудачной рыбалке. – Можно поговорить с вами с глазу на глаз? – спросила женщина. Пол покосился на ресепшен, где Уолтер прикладывал все мыслимые усилия, пытаясь смягчить пару американцев, которые пришли в ярость от того, что комната с джакузи оказалась комнатой с джакузи, а не апартаментами с огромной ванной. – Меня зовут Элла Касперски, – сказала она. – А вас? – Пол. Приятно познакомиться. – Пол, как долго вы здесь работаете? – Недолго. Несколько месяцев. – Вы планируете здесь задержаться? – Нет. Он выпалил ответ, даже не успев подумать, но правда была в том, что именно так он и считал. Разумеется, Пол не планировал задерживаться в этом месте. Он уехал из Ванкувера, чтобы избавиться от влияния друзей с дурными привычками, а Винсент работала в отеле и сказала ему, что здесь приличное место, но он пожалел о своем решении уже к концу первой недели. Он ненавидел «Кайетт». Он терпеть не мог жить и работать с коллегами в одном здании, его почти охватывала клаустрофобия. Официант в соседней комнате каждую ночь занимался сексом с су-шефом, и Пол, пребывая в полном одиночестве, слышал каждый звук. Ему не нравился его начальник Уолтер, так же как и начальник Уолтера Рафаэль. Он скучал по отцу, умершему несколько месяцев назад, и по-прежнему надеялся его увидеть, когда заходил в деревню. – На самом деле, – добавил он, – я собирался скоро уехать. Может быть, уже очень скоро. – А чем вы хотите заниматься? – Я композитор. Он рассчитывал, что, произнесенное вслух, это слово сделает желаемое реальностью, но лишь почувствовал себя мошенником. Он сочинял музыку, которую никому не показывал. Он писал вещи на грани между классической музыкой и электроникой и не был уверен, что делал хоть что-то стоящее. – Наверное, композитору довольно трудно пробиться. – Еще как, – сказал он. – Я буду все так же работать в отелях и в свободное время писать музыку, но хочу вернуться в город. – Одно дело – отдохнуть, отвлечься от суеты в глуши, – заметила Элла, – но жить здесь – пожалуй, совсем другое. – Да, это точно. Ненавижу здесь жить. Ему пришло в голову, что он не должен вести такие разговоры с гостями – Уолтер бы взбесился, – но какая разница, если уж он все равно решил уходить? – Я хочу рассказать вам одну историю, – сказала Элла, – и сделать деловое предложение, на котором вы сможете немного заработать. Вам это интересно? – Да. – Стойте здесь, мы вместе выглянем в окно, а если тот напряженный управляющий потом спросит, чем вы занимались, скажете, что я попросила вас рассказать про рыбалку и местную географию. Идет? – Идет. Восхитительное чувство интриги укрепило его желание уволиться; даже если бы она сейчас замолчала и на этом все кончилось, за последние недели в его жизни не происходило ничего интереснее. – В Нью-Йорке живет один человек по имени Джонатан Алкайтис, – начала она. – Нас с ним объединяет одна вещь, а именно то, что мы оба часто останавливаемся в этом отеле. Он приедет сюда через два дня. – Вы детектив или кто-то вроде того? – Нет, я просто даю эксцентричные поручения сотрудникам на ресепшен, которые ненавидят свою работу. Итак. Я бы хотела оставить ему послание, когда он приедет.