– Я не специалист, но где-то читал, что каждый раз, когда напрягаешь память, от напряжения воспоминания немного разрушаются. Ну, или, может, слегка меняются. – Ну что ж, – сказал Алкайтис, – посмотрим, что у меня получится. Его встревожила эта новая информация, если ее можно назвать новой. Звучит знакомо, потому что в последнее время он вспоминает в основном один эпизод с Лукасом, вновь и вновь возвращается к одному и тому же воспоминанию, и ему страшно осознавать, что всякий раз его память слабеет, что образы незаметно, но необратимо изменились. Когда он не находится в антижизни, он любит вспоминать зеленое поле в своем родном городе в сумерках после семейного пикника. Последнее лето Лукаса. Джонатану было четырнадцать. Лукас приехал в полдень, на четыре поезда позже, чем планировал. Джонатан помнил, как ждал на станции один поезд, потом второй, третий, четвертый, и наконец Лукас вышел из поезда в лучах солнца, неожиданно исхудавший, как призрак в темных очках. – Извиняюсь, – сказал он, – наверное, я сегодня утром потерял счет времени. – Мы почти начали беспокоиться! – сказала мать с нервозным смешком, который Джонатан недавно стал за ней замечать. За час до встречи она плакала в машине, пока отец расхаживал туда-сюда и курил. – Думали, ты уже не приедешь. Разумеется, семейный пикник был ее затеей. – Ни за что на свете не пропустил бы такое событие, – сказал Лукас, и челюсть отца сжалась. Как обычно, Джонатан не мог понять, всерьез Лукас что-то сказал или нет. Несправедливо, что Джонатан был настолько его младше. Он никогда не мог быть с ним наравне. – Как у тебя дела с живописью? – спросил он, когда они сели на заднее сиденье машины, и спустя много десятилетий, в ФИУ «Флоренс Медиум 1», он по-прежнему помнил удовольствие, с каким задал этот вопрос, совсем как взрослый. – Все отлично, дружище, спасибо, что спросил. Просто отлично. – Тебе все так же нравится в этом городе? Мама произнесла «в этом городе» тоном, каким проповедник произнес бы «Гоморра». – Мне очень нравится. – Голос Лукаса звучал так, словно он был немного не в себе, даже в свои четырнадцать Джонатан это почувствовал. Родители обменялись взглядами. – Может, как-нибудь захочешь побыть дома, – сказал отец. – Немного отвлечься, на неделю-две, подышать свежим воздухом… – Свежий воздух переоценен. Позже, в ФИУ «Флоренс Медиум 1», Алкайтис уже не мог вспомнить сам пикник. Ему запомнилось то, что было после: ощущение покоя в конце долгого странного дня, момент тишины, когда они всей семьей отдыхали в тени, а потом, когда солнце стало садиться и родители предложили подвезти Лукаса до станции («если не хочешь остаться на ночь, дорогой, ты же знаешь, для тебя всегда готова комната…»), он долгий прекрасный час играл с братом во фрисби в сумерках, бегал по траве, а в темноте кружился бледный диск. XIII Страна теней Декабрь 2018 года 1. В декабре 2018 года Леон Превант устроился на работу в отель Marriott на южной окраине Колорадо, недалеко от границы с Нью-Мехико. Хотя город был небольшим, в нем было целых два Marriott – они стояли по обе стороны широкого проспекта и парковки и отражались в стеклах друг друга. Отели находились на задворках деловой части города, напоминавшей мираж. В свой первый день здесь Леон прошелся по центру мимо огромного граффити, потом наткнулся на лучшее кафе среди всех, что видел за последнее время, – рядом с кофейней была огромная тенистая терраса. Он взял с собой кофе и отправился бродить дальше. Ему встретился громадный магазин армейских товаров из трех корпусов, но другие магазины по большей части пустовали. На дорогах не было машин. Перед ним открывалась перспектива двух улиц, на которых он заметил всего одного человека – мужчина в ярко-оранжевой футболке сидел на скамейке в квартале от него с невидящим взглядом. Столики на террасе кафе были пусты. Леон поспешил обратно в Marriott и снова принялся за работу – стал разбирать новую партию туалетных принадлежностей в кладовой и убирать утонувших жуков и листья в бассейне. – Вот как я понял, что ты из прибрежного штата, – сказал ему коллега Наварро, когда Леон упомянул безлюдный деловой центр города. – Вы там думаете, что в городе обязательно должен быть деловой центр. – А тебе не кажется, что в деловом центре должны быть хоть какие-то люди? – Мне кажется, в городе вообще может не быть центра, – ответил Наварро. Он пробыл там шесть месяцев, когда ему позвонила Миранда. Он сидел в трейлере после смены и разгадывал кроссворд, положив пакеты со льдом на правое колено и левую лодыжку, в одиночестве, потому что Мари нашла работу на складе в супермаркете Walmart через дорогу. Звонок оказался таким неожиданным, что, услышав имя Миранды, он растерялся. После странной затянувшейся паузы он собрался с мыслями. – Леон? – Привет, извини. Такой неожиданный сюрприз, – сказал он и почувствовал себя идиотом, потому что слова «неожиданный» и «сюрприз» в данном контексте явно были лишними, но можно ли его в этом винить? – Рада тебя слышать спустя столько лет, – сказала она. – У тебя найдется минутка? – Конечно. Его сердце затрепетало. Сколько лет он с тоской ждал этого звонка? Десять. Он внезапно осознал, что провел в глуши целое десятилетие. Десять лет скитаний за пределами корпоративного мира и безнадежного желания, чтобы его пустили обратно. Пакеты со льдом соскользнули на пол, когда он потянулся за ручкой и бумагой. – Боюсь, повод, по которому я звоню, не самый радостный, – сказала Миранда, – но сначала я хочу узнать, интересует ли тебя возможность снова стать консультантом? Ненадолго, всего на пару дней. – Я бы с удовольствием. – Он был готов заплакать. – Да. Я бы сказал… да. – Хорошо. Что ж, хорошо. – Судя по голосу, ее немного обескуражило его рвение. – Тут произошел… – Она откашлялась. – Я хотела сказать, тут произошел один несчастный случай, но пока мы не знаем точно, был это несчастный случай или что-то другое. Случился инцидент. С корабля Neptune-Avramidis пропала женщина. Она работала поваром. – Какой ужас. Что за корабль? – Да, ужас. Neptune Cumberland. Название показалось Леону незнакомым. – Послушай, – сказала она, – я создам комитет, чтобы проверить соблюдение правил безопасности на судах Neptune-Avramidis и заодно выяснить обстоятельства смерти Винсент Смит. Если тебе интересно, мне бы пригодилась твоя помощь. – Подожди, – переспросил он, – ее звали Винсент? – Да, а что? – Откуда она? – Гражданка Канады, постоянного места жительства нет. Из ближайших родственников – тетя в Ванкувере. А что? – Нет, ничего. Я когда-то давно знал женщину, которую звали Винсент. Ну, точнее сказать, знал о ней. Не самое распространенное женское имя. – Да уж. Думаю, стоит отметить, да ты и сам догадываешься, – больше никто не собирается проводить расследование ее смерти. Честно говоря, если бы у меня был бюджет, я бы заказала расследование во внешней юридической фирме. – Звучит недешево. – Мягко сказано. Все, что ее ждет, – внутреннее расследование в компании, в которой она работала. А компании часто хотят уйти от ответственности, правда? – Тебе нужен человек со стороны, – сказал он. – Я тебе доверяю. Как скоро ты сможешь быть в Нью-Йорке? – Скоро, – ответил он. – Только соберу кое-какие вещи. Он стал рассчитывать, сколько времени уйдет на дорогу из южного Колорадо. Они обсудили детали его поездки, и когда он положил трубку, то еще долго сидел за столом и моргал. Он проверил список звонков в телефоне, чтобы убедиться, что не выдумал этот разговор. NEPTUNE-AVRA, код 212, 21 минута. Надпись на дисплее казалась очень уместной: ему будто позвонили с другой планеты. 2. После Алкайтиса началась другая жизнь. Когда рухнула схема Понци, Леон и Мари протянули в своем доме еще полгода – шесть месяцев просроченных ипотечных платежей и разрушительного стресса. Леон вложил все свое выходное пособие и все накопления в фонд Алкайтиса, и пускай разбогатеть на процентах по вкладам они не могли, на хорошую жизнь в южной Флориде им вполне хватало. Перед самым арестом Алкайтиса они купили фургон. В последующие месяцы Леон пытался получить больше заказов на консультации в Neptune-Avramidis, но компанию сотрясали увольнения, и контракты с консультантами заморозили, а Мари стала почти нетрудоспособной из-за тревожности и депрессии. В то время стоявший во дворе фургон казался им злой насмешкой, будто бы их финансовые трудности приняли материальную форму, припаркованную рядом с домом. Как-то в начале лета они ели на ужин омлет при свечах – скорее из соображений экономии на электричестве, чем ради романтического настроения, – и Мари сказала: – Я недавно переписывалась по электронной почте с Клариссой. – Клариссой? – Имя показалось ему знакомым, но он не сразу вспомнил, о ком речь. – А, твоя подруга из колледжа, да? Ясновидящая? – Да, та самая Кларисса. Мы ужинали вместе в Торонто много лет назад. – Я помню. Как у нее дела? – Она осталась без жилья, поэтому теперь живет в трейлере. Леон положил вилку и потянулся за стаканом воды, чтобы прогнать комок в горле. Они уже два месяца не платили ипотеку. – Не повезло ей, – сказал он. – Она говорит, что на самом деле ей даже нравится. – Но она хотя бы могла это предвидеть, раз уж она ясновидящая и все такое. – Я спросила у нее. Она сказала, что видела дороги, но подумала, что ее ждут путешествия. – Трейлер, – сказал Леон. – Тяжело ей живется, наверное.