Сын… Вот от того и вибрирую. Я-то со своим истинным отцом очень многого не договорил. Было с моей стороны некое отчуждение, а когда я в ум вошел, понимать стал, что к чему, время истекло. Помер батя. Рак. На похоронах я был деловит и озабочен, поминки как в тумане прошли, а как домой вернулся, в ванной заперся. Ох, как слезы жгли глаза! Я только тогда, после похорон, понял, как же мне его не хватает. И все бы у нас наладилось, и мы бы еще не раз и не два посидели бы, на рыбалку съездили, но… Всё. Так я и стоял – мысли спутались, на губах глупая улыбка. Махнув рукой какому-то майору, Глейман сдвинул фуражку на затылок и обеими ладонями потер лоб. Проморгался и лишь теперь увидел меня. – Папа… – негромко позвал я. – Игоряша! – оторопел Петр Дмитриевич. – Ты?! Как?! Откуда?! Быстро подойдя, он неловко облапил меня, а я, неожиданно даже для самого себя, вдруг прижался изо всех сил к близкому человеку. На глаза навернулись слезы… Что это со мной? Разнюнился, словно я реально семнадцатилетний пацан, а не дядька сорока пяти лет. Или это организм помимо сознания так реагирует? – А ты подрос, сына! – бормотал подполковник мне в ухо, поглаживая по волосам, словно маленького. – Почти меня догнал! И окреп!!! Вот плечищи какие! Так как ты здесь очутился, Игоряша?!! – Связником к тебе послали, папа, а то никак до тебя не достучаться! – сказал я, отстраняясь и незаметно, как мне показалось, вытирая глаза. – Как послали? Почему?!! – удивился Глейман, не убирая рук с моих плеч. Глаза прадеда тоже подозрительно блестели. – Почему тебя? – Так я ведь, пап, военнослужащий! А послали именно меня потому, что… – Погоди! Как так военнослужащий? – собрался с мыслями прадед. – Тебе ведь семнадцати еще нет! – Через месяц днюха! Не забыл, пап? – Я усмехнулся. – А на службе я уже два месяца – с начала июля! Курсант разведшколы! Там такая специфика, пап, что возраст ничего не определяет. В иных ситуациях так даже и лучше, если сотрудник будет выглядеть как безусый мальчишка! – А-а-а… Да, понимаю! – кивнул Глейман. Он, наконец, полностью оправился от неожиданности, убрал руки с моих плеч и огляделся. – Эти товарищи с тобой? – Так точно, пап! Это мои друзья и старшие товарищи: сержанты госбезопасности Валуев и Альбиков. А вот тот, – я понизил голос до шепота, – похожий одновременно на Д’Артаньяна и Рошфора, наш радист Хосеб Алькорта. – Испанец-интербригадовец? – тоже почему-то шепотом спросил подполковник. – Не вздумай его испанцем назвать! – тихонько хихикнул я. – Он по национальности баск! И очень этим гордится! – Ладно, не буду называть! – тоже хихикнул прадед и сказал уже нормальным громким голосом: – Товарищи, прошу пройти со мной в палатку! О, так и Вадим здесь? Выполнили, стало быть, задание, наладили связь? – Хм… – скривился лейтенант Ерке. – Скорее, это они с нами связь наладили… Нас, товарищ подполковник, по пути поймали и… – Потом расскажешь, Вадим! – решительно остановил разведчика Глейман. – В палатку! Шагом марш! Не отставайте, товарищи! Подполковник, приобняв меня за плечи, повел всех в свой импровизированный штаб – отлично замаскированную между деревьев брезентовую палатку, «украшенную» множеством аккуратных квадратных заплат. Внутри оказалось еще два человека, каждый с четырьмя шпалами на петлицах. Полковники, стало быть. Причем у того, который поменьше ростом, шпалы соседствовали с эмблемой в виде танчика. А у второго на черном бархате красовались скрещенные пушки. – Мой заместитель – бригкомиссар Попель и начальник штаба полковник Васильев, – представил военных Глейман. – А это, товарищи, лейтенант Ерке нам связь организовал… Разведчик глубоко вздохнул, привычно поморщился от боли в сломанных ребрах и решительно, как в омут, шагнул вперед. – Товарищ подполковник, разрешите доложить! – обратился Ерке. – Задание я не выполнил. Двоих потерял, остальные были схвачены местными жителями с хутора Врадиевка. Группа сержанта госбезопасности товарища Валуева освободила нас. Ну и… мы проводили их сюда. – Понятно, – кивнул подполковник и повернулся ко мне: – Игорь, ты с этой группой пришел? Почему ты? – Командование не могло установить с вами связь! – отчеканил я, встав по стойке «смирно». – На запросы по радио вы не отвечали, делегаты связи пропали без вести. Две группы! – А до нас дошли аж четыре группы… – как-то странно улыбнувшись, сказал Попель. – И все уверяли, что прибыли прямиком из штаба фронта! Вы – пятые! И каждый раз нам диктовали такие интересные приказы, что… – Вот потому и решили послать с группой Осназа именно меня! – Я с вызовом посмотрел на комиссара. – Уж сыну-то ваш командир поверит? – Спокойно, Игоряша, спокойно! И ты, Николай Кириллович, успокойся! – громко сказал Глейман. – Я могу дополнительно подтвердить личности сержантов госбезопасности Валуева и Альбикова! – снова шагнул вперед Ерке. – Я лично знаком с обоими! – Понятно, – процедил Глейман. – Товарищ Валуев? – Я! – прогудел Петр. – Со мной радист. Нам приказано сразу же установить связь со штабом фронта, как только доберемся до вас. Все переговоры будут шифроваться. – Вот это правильно! – кивнул подполковник. – Командир группы и радист, на месте! Остальные свободны! Лейтенант Ерке – распорядись, обустрой товарищей! Игоряша, прости! Работа прежде всего! Как решим вопросы, так и пообщаемся с тобой! Сжав напоследок мое плечо, прадед отошел в дальний угол палатки, где стоял самодельный стол, увлекая за собой Валуева и Алькорту. Глава 2 Мы вышли из штабной палатки, и… неожиданно меня одолела усталость. Наверное, это то самое утомление, которое наступает после достижения цели. Вот, достигали мы ее, достигали, и достигли. Выдохнули, и… Я поискал глазами, куда бы присесть, и плюхнулся на ствол поваленной березы. – Эй, Игорь, ты чего?! – Вадим потряс меня за рукав маскхалата. – Пойдем, я вас с сержантом обедом накормлю. Как раз время к полудню: сами знаете – война войной, а обед по расписанию! Разносолов не обещаю, с продуктами у нас херово, но голодными не останетесь! Ну же, Игорь, вставай! – Не тормоши его, лейтенант! – попросил Альбиков. – Не видишь, что ли: парня накрыло! Он отца два месяца не видел. Сейчас отпустит и пойдем! – А-а-а, ну тогда – да! – Ерке уважительно кивнул и отступил на шаг в сторону. Ладно, затягивать отдых смысла нет – все равно сижу у всех на виду, покоя не будет. А ведь прав Хуршед – уже отпустило! Словно какой-то узел, вдруг стянувший сердце и не дававший вздохнуть полной грудью, развязался, и я быстро встал, почти что вскочил. – Готов к труду и обороне! Пойдем! – повернулся я к лейтенанту. – Сейчас бы действительно чего пожевать было бы неплохо! Лейтенант повел нас куда-то в глубину леса. Через десяток шагов нас догнал старший лейтенант Кудрявцев, почему-то сияющий, как начищенный пятак. Словно и не было вчера жуткой горечи из-за позорного попадания в плен к упырям. – Скоро у нас тут развернутся большие и важные дела! – тихим голосом сказал Кудрявцев, обращаясь вроде бы к Ерке, но при этом оглядываясь на нас с Альбиковым. – Мне начштаба сказал: если все выйдет как надо, то уже ночью сюда пожалуют «ТБ-3», набитые бочками с соляром и боеприпасами. Эх, завертится тут всё, закрутится… Меня послали поднимать бойцов на строительство посадочной полосы. – Есть подходящее место? – оживился Хуршед. – Есть! – почему-то шепотом ответил старлей, как будто это являлось страшным секретом. – Там только и надо, что кусты вырубить, кочки срезать да ямки прикопать. Часа на три работы всего! – Это та старая гарь за ближним ельником? – уточнил Ерке. – Она самая! – радостно ответил Кудрявцев. – Лишь бы уроды из Люфтваффе в гости не пожаловали! – сказал я, пытаясь разглядеть небо через густые кроны сосен. – Ха! – фыркнул Кудрявцев. – А Петр Дмитриевич все продумал. ПВО у нас знатная, хоть пока и не показала себя. Сборная солянка, конечно, – и автоматы на тридцать семь миллиметров, и орудия на семьдесят шесть – старые еще, и, представляете, почти целая батарея трофейных восьмидесятивосьмимиллиметровок! Снарядов к ним, правда, с гулькин хуй. Но на один налет хватит! Ладно, побегу я, товарищи, приказ передавать… Спасибо вам! – За что? – вроде бы удивился Альбиков. – Вы нам всем надежду дали! – Кудрявцев улыбнулся первый раз за то время, что я его знал. – Кстати… Приказали до вас пароль довести, а я чуть не забыл! На сегодня: «Днепр», отзыв – «Десна». И Кудрявцев почти бегом скрылся в кустах. – Оригинальный пароль! – полушутливо похвалил я. – А почему не «Курок» и отзыв «Мушка»? – Не умничай, Игорь! – очень серьезно сказал Ерке. – Твой отец замечательно тут всё организовал. В том числе и безопасность! И ему в этом здорово один батальонный комиссар помог, из Москвы приехавший… В первые дни у нас в группе окруженцев такая анархия царила – при мне один капитан послал на хуй полковника. И что особенно страшно – спокойно повернулся после этого и ушел. И с ним полсотни бойцов. Словно, мать его, атаман времен Гражданской войны, а не кадровый красный командир! А подполковник Глейман сумел почти образцовый порядок навести! Заставил вспомнить, что все мы – не банда, а регулярная Красная Армия! Вот потому он здесь командир, а полковники и даже один генерал ему беспрекословно подчиняются! – Молодец! – похвалил Глеймана сержант Альбиков. – Если в такой тяжелой обстановке, в глубоком вражеском тылу, вожжи хотя бы слегонца отпустить… – Вот-вот! – кивнул Ерке. – А мы, тем временем, пришли! На крохотной полянке стояла полевая кухня, неведомым образом принесенная сюда через густой подлесок. Печная труба вплотную примыкала к стволу могучей сосны, и дым рассеивался в кроне. Да, маскировка от наблюдения с воздуха поставлена на высшем уровне! – О, товарищ лейтенант! С возвращением! – приветствовал Ерке совсем молодой и почему-то очень худой, хотя и высокий, повар в изумительно белом фартуке поверх суконной гимнастерки. И как он умудряется содержать фартук в такой чистоте в условиях окружения и нехватки… всего? – Добрый день, Трофим! – ответил Ерке. – Накормишь? – Конечно, товарищ лейтенант! – Трофим достал откуда-то из-под кухни три круглых котелка, аккуратно поставил их на плоское колесное крыло и протер чистой ветошью. И только после этих манипуляций открыл крышку бачка. Пахнуло чем-то вкусным, хотя точно определить, чем именно пахнет, я не смог. – Говорят, что вы все-таки сумели подмогу найти, товарищ лейтенант? – как бы небрежно спросил повар, наваливая в котелки какую-то непонятную субстанцию темно-коричневого цвета. – Вот прямо так все и говорят? – усмехнулся Ерке, принимая котелок.