Операция «Трест», проводившаяся с 1922 по 1926 год (по другим данным с 1921 по 1927 г.), была задумала Феликсом Дзержинским и его коллегами как тройная ловушка — для сочувствующих Белому движению внутри страны, для представителей эмиграции, лелеющих мечту о реставрации самодержавия, и для иностранных разведок, стремившихся любыми средствами ослабить молодую советскую республику. Непосредственными руководителями операции были Артур Христианович Артузов, начальник только что созданного Контрразведывательного отдела (КРО) Секретно-оперативного управления ГПУ, и его заместитель Владимир Андреевич Стырне. Их «контрагентом» стал авторитетный представитель монархического подполья, в прошлом действительный статский советник, а тогда высокопоставленный сотрудник Наркомата путей сообщения Александр Якушев. «Большой спец, умен. Знает всех и вся. Наш единомышленник, он то, что нам нужно. Человек с мировым кругозором… В Якушева можно лезть, как в словарь. На все дает точные ответы» — аттестует его один из соратников по «священной борьбе с большевизмом». Успех операции «Трест» был во многом обеспечен его дипломатическими талантами — на Александре Александровиче лежала большая часть переговоров с лидерами эмиграции. В результате виртуозно проведенной многоходовой игры мифическое Монархическое объединение Центральной России (МОЦР) стало «оплотом» сил, вынашивающих планы восстановления монархии. «Трест» сдерживал активность Белого движения как за рубежом (подготовка вооруженного вторжения в советскую Россию), так и внутри страны (осуществление террористических актов), а кроме того, позволял держать под контролем часть иностранной резидентуры, действовавшей на нашей территории. Профессиональные разведчики не устают повторять, что в их работе рутины куда больше, чем романтики и приключений. Однако художественное произведение на рутине не построишь, а все ключевые персонажи «Мёртвой зыби» — реальные люди, сражавшиеся по разные стороны одной баррикады за то, во что они свято верили. Льву Никулину удалось сделать увлекательным документальное повествование. Экранизация была логичным продолжением этой истории. Вот только роман, при всей своей занимательности, был чрезвычайно «некиногеничен». Огонь — на себя! Режиссёра Сергея Колосова называют отцом-основателем советского многосерийного телевизионного кино — лента «Вызываем огонь на себя» (1964) стала первой ласточкой нового жанра. «Он привнёс в телевидение качество большого кино — убеждён нынешний гендиректор «Мосфильма», замечательный режиссёр Карен Шахназаров. — Колосов изначально поставил очень высокую планку, сразу снял картину, ставшую эталоном, и всем, кто потом шёл по его стопам, приходилось соответствовать заданному им уровню». Когда Колосов только начинал работу над этой картиной, руководство «Мосфильма» всерьез сомневалось, захочет ли зритель смотреть картину три вечера кряду (планировалось снять три серии), но отсмотрев вчерне собранный материал, само предложило сделать четвёртую серию. Успех фильма был поистине феноменальным. На этой волне усилиями Сергея Николаевича и его соратников на «Мосфильме» было создано творческое объединение «Телефильм». Напомним, что в те годы телевидение считалось занятием «второго сорта», там даже зарплаты были существенно ниже, чем в кинематографе. Чем влекло Сергея Колосова многосерийное кино? Ответ на этот вопрос лежит отнюдь не на поверхности. На войну он попал почти сразу после школы, в неполные 18, оказавшись в ледяных жерновах Финской кампании. Потом была Великая Отечественная, тяжелое ранение. Переполненный впечатлениями, Колосов не мог не обратиться к военной теме. Причём личный опыт априори обесценивал в его глазах любой вымысел, сколь правдоподобным он ни выглядел. Режиссёру были интересны только реальные события, только сведения, полученные из первых рук: «В основе своих фильмов, — признавался впоследствии Сергей Николаевич, — я всегда хотел иметь судьбу. Не просто персонажа в погонах, кочующего из серии в серию, а личность со сложной судьбой, перипетии которой потрясали бы зрителей». В случае с фильмом «Вызываем огонь на себя» материала оказалось так много, что никакая полнометражная картина вместить его не могла. Так и родилась у Сергея Николаевича мысль снять фильм, который будет показываться несколько вечеров подряд. Несмотря на успех этой работы и куда большую масштабность «Операции «Трест», худсовет студии рисковать боялся. Как документальное повествование роман Льва Никулина читался с увлечением как раз благодаря использованию подлинных материалов, в том числе протоколов допросов и стенограмм совещаний (по некоторым данным общее количество томов по операции приближалось к сорока). Фильм же, тем более многосерийный, требовал динамичности. И во многом это заслуга талантливого сценариста Александра Юровского, одного из основоположников отечественной тележурналистики. Усиление игрового начала вовсе не означало отказ от документальности. В картине не просто используются хроникальные кадры, она построена на принципе сопряжения прошлого с настоящим. Режиссер планировал, что комментировать события будет сам автор романа, но из-за тяжёлой болезни Лев Вениаминович принять участие в съёмках не смог, и даже премьеры картины не увидел — в марте 1967 года его не стало. На экране его заменил народный артист РСФСР Леонид Макарьев — театральный режиссёр, профессор ЛГИТМИК: в студенческие годы Леонид Фёдорович был дружен с одним из главных героев фильма Артуром Артузовым, но о дальнейшей судьбе своего товарища узнал только во время работы над фильмом. Артур Артузов с сыном Камиллом Очевидный историко-познавательный уклон картины дал возможность показать и подлинных участников событий. Эйно Вяхя, служивший на советско-финской границе, обеспечивал бесперебойную работу «окна», через которое эмиссары Белого движения проникали в нашу страну. Именно он помог перебраться через кордон Сиднею Рейли, с его же помощью была инсценирована гибель супершпиона якобы при попытке вернуться в Финляндию. А Василий Витальевич Шульгин один из организаторов Белого движения, зимой 1925–26 годов инспектировал «Трест» (в картине использован фрагмент из документального фильма «Перед судом истории»). Одним из консультантов на фильме был старый чекист Борис Гудзь, принимавший непосредственное участие в операции «Трест». Однако, как ни строго придерживались фактов создатели картины, нареканий от кураторов по линии КГБ избежать не удалось. После того, как готовый материал был показан на Лубянке, Сергей Колосов получил внушительный список поправок за подписью первого заместителя председателя КГБ СССР генерал-полковника Н. С. Захарова. «Кое-где консенсуса удалось достичь, — вспоминал режиссёр, — но по большей части пунктов пришлось брать в руки монтажные ножницы. Нарекания вызвала даже абсолютно достоверная сцена гибели Марии Захарченко. Отстреливаясь от чекистов, она оставила последний патрон для себя и, приставив к виску наган, произнесла: «Смотрите, как русские люди умирают за веру, царя и Отечество!». Эту фразу пришлось вырезать, и сцена несколько проиграла в драматизме». Из-за затянувшейся «работы над ошибками» фильм, приуроченный к 50-летию Октябрьской революции, показали только в мае 1968-го. Играть правду В своей картине Сергей Колосов собрал исключительный по уровню мастерства актерский ансамбль. Роль одного из руководителей «Треста» Александра Якушева сыграл выдающийся советский актёр Игорь Горбачёв. Съёмки в «Тресте» ему пришлось совмещать не только с работой в ленинградском театре им. Пушкина (ныне Александринском), но и с участием ещё в двух картинах — драме Иосифа Хейфеца «В городе С.» по мотивам чеховского «Ионыча», и детективе Герберта Раппопорта «Два билета на дневной сеанс». Все три работы стали для артиста несомненной удачей. Масштаб дарования Горбачёва действительно был огромен. В «Тресте» он смог буквально в покадровом режиме показать всю сложность нравственного выбора, перед которым его героя поставила жизнь. Психологическая дуэль убеждённого монархиста Якушева с не менее убежденным большевиком Артузовым, которого играл Армен Джигарханян, разыграна так тонко и точно, что зритель теряется — кто из персонажей в большей мере заслуживает его симпатий. Армен Джигарханян в роли Артузова Для Джигарханяна роль Артузова стала в его кинокарьере, которая до той поры складывалась ни шатко, ни валко, переломной. После «Треста» Армена Борисовича пригласят и в «Шестое июля», фильм Юлия Карасика, снятый в той же документальной манере, и в побившие все рекорды зрительской любви «Новые приключения неуловимых» Эдмона Кеосаяна, где специально для него придумают колоритнейшего контрразведчика штабс-капитана Овечкина. Но это будет потом. А в «Операции «Трест» Джигарханян играл не только незаурядного стратега, руководившего сложнейшей операцией, но и человека, способного на понимание и сочувствие к человеку иных взглядов. В действительности возглавлявший всю тогдашнюю контрразведку Артузов просто физически не мог уделять «Тресту» столько времени, как это показано в фильме, и фактическим руководителем операции был его заместитель Владимир Стырне. Когда много лет спустя артиста спросили, как он относится к тому, что его персонажу отчасти приписали чужие заслуги, тот ответил: «Этот вопрос напоминает спор о том, кто написал все то, что подписано именем Шекспира. Не важно, кто на самом деле руководил операцией. Я играл талантливого человека, сумевшего перехитрить сильного и куда лучше подготовленного противника». Известную террористку Марию Захарченко, эмиссара генерала Кутепова, посланную в Россию убедиться в дееспособности «Треста», сыграла Людмила Касаткина. Режиссера нисколько не смущало, что главную женскую роль в картине будет играть его жена — он был уверен, что она справится лучше, чем любая другая актриса. Да, Людмила Ивановна на момент съёмок была лет на десять старше своей героини, но даже на крупных планах эта разница почти незаметна. А главное, она с математической точностью выстроила характер этой незаурядной женщины. В фильме есть эпизод совместной поездки Якушева и Захарченко в Париж для встречи с руководством Белого движения. Вечером накануне этой «встречи в верхах» они танцуют в ресторане скромного отеля. Якушев признаётся, что Париж навевает на него мечты. Мария Владиславовна не без ехидства уточняет: «Надеюсь, о будущем России?», на что Александр Александрович отвечает: «Будущее России? Оно прекрасно…» Такой себе «привет» «Подвигу разведчика» со знаменитым тостом «За нашу победу!». И Захарченко, истово мечтающей о восстановлении монархии, готовой отдать за это жизнь, приходится признать — у её собеседника в этот момент такое лицо, что она готова поверить в его искренность. Между тем сам Якушев говорит ей о том, что, представляя конечный результат их деятельности, он не видит, что в этом светлом будущем станет делать сама Мария Владиславовна. Касаткина блистательно сыграла женщину, созданную для смертельной борьбы до последнего патрона, а не для мирного обывательского благополучия. Эдуарда Стауница, «правую руку» Якушева в «Тресте», сыграл Донатас Банионис. Редкий случай, когда любимый многими артист говорил в кино своим голосом и играл не рыцаря без страха и упрека, а отчаянного авантюриста. Эдакого скользкого типа без убеждений, единственной целью которого была личная выгода. «Мне было очень интересно играть такой характер, — признавался впоследствии артист, — потому, что я чувствовал, что играю правду. И главная заслуга в этом принадлежала режиссёру, который помог мне сделать этот образ не шаблонным злодеем, а живым человеком, страстной натурой». Между прочим, реальный Стауниц, как и многие, подпал под обаяние Захарченко, между ними вспыхнул бурный роман. Людмила Касаткина рассказывала, что после выхода фильма, получала мешки писем, несмотря на то, что играла роль идеологического противника: «Одно из писем я запомнила на всю жизнь. Военный моряк, человек, судя по всему, много повидавший, писал, что, если бы ему в жизни встретилась такая женщина, как моя Мария, он не пошёл, а пополз бы за ней куда угодно». Выход на телеэкраны фильма «Операция «Трест», стал настоящим событием. Его, как это всегда было с талантливыми картинами, смотрела вся страна, причем не по одному разу. И дело было не в том, что Сергей Колосов показал хороших красный и не совсем уж плохих белых — художнику такого масштаба странно было бы ставить в заслугу отход от идеологических шаблонов. В этом фильме, что случалось тогда не часто, ход истории был спроецирован на судьбы реальных людей. Не как в кино В фильме Колосова, как и в романе-хронике Никулина, события, связанные с операцией «Трест», изложены настолько точно, насколько это вообще тогда было возможно. Ни одно художественное произведение, так или иначе затрагивавшее деятельность силовых ведомств, не могло появиться на свет без «визы» кураторов соответствующей структуры. «Операции «Трест», можно сказать, повезло — картина ещё была в работе, когда Юрий Владимирович Андропов, назначенный в мае 1967 года на должность Председателя КГБ СССР, развернул кампанию по защите имиджа вверенного ему ведомства: общественность должна была, наконец, узнать, что в не все сотрудники органов госбезопасности участвовали в репрессиях, что среди них были люди, занимавшиеся исключительно защитой страны от происков внешних врагов. Был даже составлен список лиц, в том числе и репрессированных, о которых нужно было рассказать в первую очередь. Был среди них и Артур Артузов, первый руководитель тогда ещё только созданного Контрразведывательного отдела (КРО) Секретно-оперативного управления ГПУ, имя которого до тех пор было известно лишь узкому кругу посвящённых. В финале картины руководивший операцией Артузов и один из лидеров мифического «Треста» Якушев сидят среди высоких сосен на крутом берегу некой могучей реки. В их взглядах читается и безмерная усталость, и радость от успешно выполненной сложной задачи. Жизнь, подобно реке уносящаяся в будущее, не будет легкой, но непременно будет счастливой. Красивый кинематографичный финал, разумеется, отличался от реальности. Не обо всём тогда можно было рассказать с экрана. За кадром остались и некоторые обстоятельства операции, и то, как сложились судьбы участников событий после того, как «Трест» прекратил своё существование. В фильме сцены допросов Якушева, обвиняемого в ведение подпольной деятельности с целью восстановления монархии, обставлены исключительно как дуэль идеологических противников. Артур Артузов и его заместитель Владимир Стырне в качестве главного аргумента используют очевидный факт: никому в Европе не нужна сильная и неделимая Россия, а значит за восстановление монархии при помощи чужих штыков придётся заплатить очень дорого — и территориями, и независимостью, и национальной гордостью. Якушев, искренний патриот и человек умный, понимает их правоту и соглашается сотрудничать, поскольку не желает родине такого будущего. В реальности перчатки его оппонентов не были столь безукоризненно белы. Александру Александровичу дали понять, что в случае отказа, пострадает не только он, но и его близкие — жена и трое детей (старшему сыну Александру на тот момент было всего тринадцать, а младшей дочери Марии — семь лет). То, что нельзя было показать буквально, режиссёр сумел рассказать без слов в сцене возвращения Якушева с Лубянки домой — сгорбленный, измученный человек идёт по бесконечным, уходящим во мрак галереям, освещённым только с одной стороны… После ликвидации «Треста» Александр Якушев был выведен из состава КРО, работал в лесозаготовительных организациях, постоянно выезжая из Москвы в командировки. В декабре 1929 года он был арестован и обвинен в связях с эмигрантскими монархическими организациями. Все обвинения он категорически отрицал, настаивал на встрече со своими бывшими руководителями по операции «Трест», но никто из них, судя по имеющимся документам, не встал на защиту человека, обеспечившего успех одной из самых результативных контрразведывательных операций 20-х годов. По мнению некоторых исследователей, арест Якушева объяснялся желанием руководства ОГПУ изолировать тех, кто слишком много знал о том периоде. Как бы то ни было, следствие тянулось почти пять лет, все это время Якушев находился во внутренней тюрьме ОГПУ, а весной 1934 года был приговорен к десяти годам лагерей и этапирован на Соловки. В заключении он перенес три инсульта, последний и свел его в могилу в 37-м. Реабилитировали Якушева только через двадцать лет. Тогда же, в 1937 «в особом порядке» были арестованы и расстреляны Артузов и Стырне, но если первого в середине 50-х посмертно реабилитировали, то о втором «забыли», и вспомнили только благодаря фильму Сергея Колосова. «Первая леди» белого террора Мария Захарченко, роль которой в картине сыграла Людмила Касаткина, личность, без преувеличения, легендарная. В 1911 году Маша Лысова окончила Смольный институт благородных девиц с золотой медалью. Через два года она вышла замуж за офицера лейб-гвардии Семеновского полка Ивана Михно, но счастью молодых супругов помешала Первая мировая. В самом начале войны Иван Сергеевич скончался от тяжелого ранения, оставив жену с новорожденной дочерью. Мария Владиславовна решается заменить на фронте погибшего мужа и, преодолев все препятствия, поступает вольноопределяющейся в 3-й гусарский Елисаветградский полк. К 1916 году она уже имела звание унтер-офицера, два Георгиевских креста и Георгиевскую медаль — награды, вручавшиеся за исключительную храбрость на поле боя. «Следует упомянуть, — отмечал впоследствии один из ее командиров штабс-ротмистр Архипов, — что за период, проведённый в рядах полка, находясь постоянно в боевых делах, М. В. Михно обучилась всему, что требовалось от строевого гусара, и могла на равных соперничать с мужчинами, отличаясь бесстрашием, особенно в разведке». В 1918-м Мария выходит замуж за Григория Захарченко и вместе с ним вступает в Добровольческую армию. И этому браку был отпущен краткий срок. После смерти мужа Мария Владиславовна вместе с отступающими белыми частями покидает Россию и, не смирившись с поражением дела, которому преданно служила, вступает боевую организацию Русского общевоинского союза (РОВС), возглавляемую генералом Кутеповым. Вот он-то в 1923 году и «командировал» Захарченко в большевистскую Россию для установления связи с «Трестом» и добычи развединформации. Вместе с Марией отправился и её гражданский муж — капитан Георгий Радкович. Но роль законспирированного агента, пусть и передающего ценную информацию, «бешеную Марию» не устраивала — она мечтала о террористических акциях, и руководителям «Треста» стоило немалых усилий сдерживать её неистовые порывы, убеждая что террор, принеся минимальную пользу, спровоцирует ОГПУ на решительные действия против «Треста» в целом. Только на излёте деятельности этой организации Захарченко удалось перехитрить трестовцев. Летом 1927 года она получила в своё подчинение одну из террористических групп, нелегально перешедших границу, и предприняла попытку поджога чекистского общежития на Малой Лубянке. В фильме Сергея Колосова этот эпизод есть, только хронологически он сдвинут на более раннее время. Теракт провалился, Захарченко вместе с сообщниками пришлось бежать. Она погибла в перестрелке с чекистами около станции Дретунь, пробиваясь к латвийской границе. Сцена гибели отражена в картине довольно точно. Шпион, который никого не любил Легенда британской разведки, один из прообразов непотопляемого Джеймса Бонда, сам охотно создавал вокруг себя легенды. Неутомимый искатель приключений для каждого следующего «подвига» придумывал новую биографию, зачастую абсолютно опровергавшую то, что он говорил о себе прежде. Соломон, он же Сигизмунд, он же Георгий, известный большинству как Сидней Джордж Рейли, появился на свет в 1873 или 74-м году то ли в Одессе, то ли в Херсоне, то ли в ирландском Клонмеле, то ли в польском Бельске. Никаких документов, подтверждающих любую из этих версий до сих пор не обнаружено. Не вызывает сомнений только то, что этим человеком двигала неистребимая склонность к авантюризму, жажда денег, славы и удовольствий. Эндрю Кук, английский биограф Рейли, допущенный к архивам MI–6, был несказанно удивлён, когда обнаружил, что его героя руководство считало одним из самых отъявленных мошенников и проходимцев: он состоял на службе не столько у его величества, сколько у самого себя, используя разведывательную информацию в собственных коммерческих интересах. Известно, что на британскую разведку Рейли работал до 1922 года, продолжая лелеять самые честолюбивые планы: «Если лейтенант артиллерии мог растоптать догорающий костер французской революции, почему бы агенту Интеллидженс Сервис не стать повелителем в Москве?» В России он появился в начале зимы 1917-го, быстро став любимцем общества. Самой яркой страницей этой главы его биографии было участие в так называемом «заговоре послов», разоблачённом в 1918 году. Тогда Рейли удалось сбежать от чекистов, получить за свои подвиги Военный крест в Британии и заочный смертный приговор в России. Но карьера шпиона закончилась увольнением — видимо, руководство сочло, что его неистощимый авантюризм начал мешать делу. Рейли перебрался в США и открыл в Нью-Йорке фирму по торговле индийским хлопком. Дела шли успешно, но покойная и обеспеченная старость 50-летнему герою казалась слишком унизительным жребием. Зимой 1925 года на него вышел резидент британской разведки в Хельсинки Эрнест Бойс. Он сообщил бывшему «коллеге» о том, что в советской России создана и активно действует мощная подпольная монархическая организация, с которой неплохо было бы наладить связь. И отставной супершпион, истово ненавидевший большевиков, отправился в свой последний вояж. Информация о том, как именно удалось чекистам заманить Сидней Рейли в Россию до сих пор не рассекречена. По одной версии идея принадлежала Марии Захарченко, которая познакомилась с Сиднеем Рейли во Франции задолго до начала операции «Трест», и его решение совершить инспекционную поездку в Питер и Москву во многом было принято под её влиянием. Согласно другой уговорил его сам Якушев, когда встречался с ним в сентябре 1925 года в Хельсинки: мол, чтобы убедиться в серьезности нашей организации потребуется не больше четырех дней, все маршруты передвижения совершенно надёжны. И вот поздним вечером 25 сентября Рейли перешел советскую границу через трестовское «окно» на границе с Финляндией, работу которого обеспечивал замкомандира погранзаставы Тойво Вяхя, посвященный чекистами в некоторые детали операции. День в Питере «высокий гость» посвятил встречам с местными товарищами по борьбе, а вечером отправился вместе с Якушевым в Москву. В подмосковной Малаховке перед мистером супершпионом разыграли заседание Политсовета Монархического объединения Центральной России (МОЦР), по завершении которого Рейли произнёс, не скрывая восторга: «Если бы у Савинкова была такая организация, как «Трест», он был бы непобедим». Вечерним поездом Рейли должен был вернуться в Питер. По дороге он даже отправил жене и соратникам открытки с видами Москвы в качестве подтверждения реальности своего вояжа. Но машина привезла его не на вокзал, а на Лубянку. Арест британского подданного, не утратившего связей с правительственными кругами Соединённого королевства, мог привести к крупному международному скандалу, не говоря уже об уроне репутации «Треста». Чекистам пришлось разыграть целый спектакль, чтобы убедить противника в том, что провал суперагента не более, чем роковая случайность. На глазах тех, кто должен был встречать Рейли на финской стороне, был разыгран целый спектакль: якобы Рейли вместе с проводником при переходе границы случайно нарвались на пограничный наряд — супершпион был застрелен на месте, а предателя-пограничника арестовали. Чтобы придать все этой истории достоверность, Тойво Вяхя пришлось «расстрелять».