— Да, похоже, это он, только гораздо моложе, чем сейчас, — подтвердил Дубко. — И что с того? Мы и раньше знали, что члены НОП причастны к взрывам, потому и вломились в дом в Зовуни. — Ты не понимаешь, — возбужденно проговорил Богданов. — Тот, который справа, — это Акоп Акопян, глава организации АСАЛА. — И снова не вижу особого повода для радости, — повторил Дубко. — Да как же ты не видишь связи? На фото Затикян — организатор НОП, Акопян — организатор АСАЛА и третий. Кто он, Саша? — И кто он? — Понятия не имею, но думаю, он глава третьей организации, о которой мы не знаем или пока не знаем, — победно заключил Богданов. — Еще одна организация? По-моему, это уже перебор. Ты хватаешься за соломинку, Слава. — А что мне еще остается? Нет, постой, я не хватаюсь за соломинку. Это лицо я уже где-то видел. — Богданов, напрягая память, лихорадочно вспоминал, где именно он видел этого человека, затем подошел к коробке, в которой хранились материалы, переданные ему Аликом, порылся в ней и извлек еще одно фото. — Вот, смотри. Затикян, а рядом с ним тот самый третий. Выходит, он не случайный человек на фото. Я уверен, что не ошибся, нужно только копнуть поглубже. Он схватил оба фотоснимка и выбежал из комнаты. Дубко последовал за ним. Богданов прошел в комнату, где держали пленников. У окна сидел капитан Дорохин и читал газету. Увидев полковника, он поднялся. — Что случилось, командир? — Как раненый? — задал вопрос Богданов. — Полчаса назад приходил в сознание. Всего на несколько минут, но знак хороший, — отчитался Дорохин. — Можешь привести его в чувства? — Прямо сейчас? — Дорохин покосился на пленников, которые сидели рядком у стены. — Прямо здесь? — Нет, перенесем его в другую комнату, — подумав, распорядился Богданов. — Ты, Коля, оставайся здесь, следи за остальными. Дубко, давай перенесем раненого. — Я позову Лепилина, — проговорил подполковник. — Тебе не следует таскать тяжести. — Ладно, как хочешь. — Богданов развернулся и вышел из комнаты. — Он в порядке? — глядя вслед командиру, спросил Дорохин. — По всей вероятности, да, — пожал плечами Дубко. — У него новая идея, хочет проверить. — И для этого ему нужен раненый? Сомневаюсь, что в таком состоянии от него будет польза, — высказал сомнение Дорохин. — Посмотрим. — Дубко снова пожал плечами. Вместе с Лепилиным они подняли раненого с кровати и понесли в дальнюю комнату. От движения он очнулся и открыл глаза. В них заплескался испуг. — Спокойно, приятель, все в порядке. Мы просто переведем тебя в отдельную комнату, — негромко проговорил Дубко. — Наш командир хочет с тобой пообщаться. Ты меня понимаешь? — Да, я понимаю, — произнес раненый. По-русски он говорил довольно чисто, с едва заметным акцентом. — Вот и отлично, — похвалил Дубко. — Рана у тебя не смертельная, и, если будешь сотрудничать, выйдешь из этой ситуации с наименьшими потерями. Они внесли раненого в комнату, в которой до этого работали Дубко и Богданов. Полковник уже был там. Он расчистил стол, придвинул к стене кресло, поставил напротив стул и теперь стоял у окна в ожидании задержанного. — Куда его? — спросил Дубко, когда они внесли раненого. — Сажай в кресло, — ответил Богданов. — Ему нужна хорошая опора, иначе он через пять минут снова потеряет сознание. Дубко и Лепилин опустили раненого в кресло. Лепилин вышел, а Дубко встал у стены и приготовился наблюдать за допросом. Богданов развернул стул спинкой к раненому, уселся на него верхом и заговорил. — Я полковник Богданов, сотрудник Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР. Ты знаешь, что это за организация? — обратился он к раненому. — Да, я знаю, что такое КГБ, — ответил тот. — Хорошо. Тогда ты знаешь, что в этой организации не любят провалов и всегда добиваются результата. А раз знаешь, то должен понимать, что сотрудничество с нами сохранит тебе жизнь. Как тебя зовут? — Арам. — Ты хочешь жить, Арам? — Да, хочу, — не колеблясь, ответил тот. — Тогда ты должен ответить мне на несколько вопросов. Ты готов, Арам? — Я хочу гарантий, — с вызовом произнес Арам. — Хочу знать, что со мной будет после того, как я отвечу на ваши вопросы. — Я не могу обещать тебе свободу, Арам, — подумав, начал Богданов. — Ты это и сам понимаешь. Одно то, что ты находился в комнате, полной людей с оружием, которые стреляют быстрее, чем думают, уже не дает тебе права выйти из этой комнаты на свободу. Но я могу гарантировать тебе жизнь, могу гарантировать, что, когда я получу ответы, ты сразу получишь квалифицированную медицинскую помощь. Рана у тебя на голове не смертельна, но только если обеспечить за ней правильный уход. Еще я могу гарантировать тебе, что ты не попадешь в руки своих сотоварищей по преступным делам и они не смогут добраться до тебя в тюрьме. Я сделаю так, что сидеть ты будешь на российской территории, а там твоим подельникам до тебя не добраться. — Чем вы докажете, что не пытаетесь меня обмануть? — Ничем, Арам. Тебе придется поверить мне на слово, но, если ты хоть что-то знаешь о советских офицерах, моего слова тебе будет достаточно. — Хорошо, я согласен, — подумав, ответил Арам. — Задавайте вопросы, но сначала я хочу сделать заявление. — Заявление? Это уже интересно. Что ж, делай заявление, — разрешил Богданов. — Нет, я хочу сделать официальное заявление, чтобы все по правилам. — Арам упрямо сдвинул брови. — Хочу, чтобы при моем заявлении присутствовали три свидетеля, чтобы вы записали мое заявление на диктофон и на бумаге, чтобы подписали его и приобщили к делу. — Вот как! Самоуверенно. — Богданов невольно восхитился пленником. В подобном положении не всякий сможет диктовать свои условия, при этом излагая их так четко и смело. — Считаешь, это обезопасит тебя, повысит твои шансы на спасение? — Просто хочу все сделать правильно. — Мне кажется, ты не совсем понимаешь, в каком положении находишься, — оторвавшись от стены, заговорил Дубко. — Мы не арестовали тебя и не собираемся предъявлять тебе обвинения. Мы здесь с другой целью, Арам. Все твои ухищрения не помогут, если ты начнешь артачиться. — Погоди, Саша, не торопись, — остановил друга Богданов. — Мы можем это устроить. Пригласи капитана Дорохина, пусть захватит диктофон. У нас ведь есть диктофон? — Думаю, найдется. — Дубко не понимал, почему Богданов решил пойти навстречу пленнику, но выяснять это при нем не стал. — Только Дорохин караулит других пленников. — Ничего, пусть его сменит Зуйков, — ответил Богданов. — Иди, Саша, мы подождем. Дубко вернулся через пять минут. Он принес диктофон и привел с собой Дорохина. — Располагайтесь, ребята, — предложил Богданов. — Коля, Дубко сообщил тебе, что мы собираемся сделать? — Да, командир, он объяснил. — Дорохин в недоумении смотрел на командира. — Мы действительно это сделаем? — Мы это сделаем, Коля. А теперь бери бумагу и ручку, будешь записывать все, что скажет Арам. Когда приготовления были окончены, Богданов взглянул на пленника и произнес: — Можешь начинать, Арам. Богданов включил диктофон. Мужчина набрал в грудь побольше воздуха и на одном дыхании выдал: — Мое имя Арам Заргарян, я уроженец Армении, мой родной город — Ереван. Мне тридцать два года, я окончил Ереванский государственный университет языков. Я никогда не держал в руках оружие, не лишил жизни ни одного человека. Я не являюсь членом ни одной организации, о которых буду говорить далее. Я всего лишь переводчик, наемный работник, выполняющий услуги перевода на встречах и конференциях. В доме в районе Зовуни я оказался по своей невероятной глупости, о чем в данный момент очень сожалею. Я никогда не желал зла лицам русской национальности, не враждовал с лицами других национальностей и не испытывал ненависти к лицам неармянского происхождения. Допрос сотрудниками КГБ считаю обоснованным и выражаю добровольное согласие на любые вопросы, которые мне будут заданы. Прошу учесть данные обстоятельства при вынесении решения о степени моей вины. Это все. Можете задавать вопросы. Арам замолчал. Члены группы «Дон» смотрели на него с удивлением. Такого поворота событий не ожидал никто. Богданов думал, что он начнет говорить о своей невиновности, о том, что не имеет отношения к людям из НОП и АСАЛА, что его силой и угрозами заставили примкнуть к преступной организации, но он никак не ожидал, что Арам признается в собственной глупости и даст официальное добро на допрос. — Интересное начало, — прервал молчание Богданов. — Значит, ты всего лишь переводчик, так, Арам? — Да, я работал переводчиком при штабе Армянской секретной армии освобождения Армении, — четко и внятно произнес Арам. — Как долго ты работал переводчиком? — Практически со дня основания организации. С пятого сентября тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Меня нанял помощник Акопа Акопяна, присланный в Ереван для набора рекрутов, готовых пополнить ряды молодой организации. — Ты был единственным, кого нанял помощник Акопяна? — Нет, за сентябрь семьдесят пятого года было завербовано порядка тридцати пяти рекрутов. — Для чего их нанимали? — С целью создания армии для проведения вооруженных акций, которые вынудят Турцию признать геноцид армянского народа в период Первой мировой войны. Богданов и Дубко переглянулись, откровенность Арама их немного пугала. Выдержав паузу, чтобы переварить услышанное, Богданов продолжил допрос. — Значит, ты утверждаешь, что на территории Армении действует вооруженная армия. — Нет, не на территории Армении, — возразил Арам. — Организация АСАЛА действует на территории Европы, Ближнего Востока, Турции, США и так далее. Во всех странах, которые поддерживают дипломатические отношения с Турцией и где есть турецкие посольства и консульства. На данный момент действия лидеров АСАЛА направлены против Турции. — Каковы их методы?