— Почему? — пожала плечами я. — Я знаю, зачем пришла сюда! — Ты ведь счастлива… — Откуда ты знаешь? — заплакала я. — Мам, я одна… — Ты даже не понимаешь, как ты счастлива! — улыбнулась мама. — А если только тронуть, только заглянуть сюда — тебе станет плохо! Твоя душа навсегда перестанет быть только твоей, ты перестанешь быть счастливой! Чужие души, и не только живые — будут заглядывать в неё, ты никогда не будешь одна! Просто жить и не заглядывать сюда — счастье. — Мам! — прокричала я. — Мама! Но я буду корить себя, если не попробую вернуть её! Я привязалась к ней! Я её люблю… У меня с Маринкой совместимость душ! Помнишь, ты сама говорила: действуй, как угодно, лишь бы это было оправдано! Шёлковый шарф оливкового цвета, я протянула руку и оторвала его краешек себе на память, чтобы так не скучать по ней. Мама посмотрела на меня, улыбнулась и помахала мне рукой. — Мама, подожди! — я ступила внутрь каскада. Я вымокла и почувствовала ненормальную лёгкость, словно меня подняли вверх… …ЭТО ТЫ? …в воде из осколка Маринкина чашка превратилась в целую, я вытащила её и бегом проскочила сквозь люк, который зиял на уровне моих глаз. Я оказалась под мостом и с некоторым подозрением оглядела его железные переплетения, потом стала карабкаться по насыпи, ругая про себя Пушистую!.. Я только зря трачу время, чертыхаясь, укоряла я себя. Я влезла на насыпь и вздрогнула — небо надо мной было похоже на низкий потолок какого-то дома! Прямо над головой, закручивая в себя всё новые звёзды, висела воронка. Я с трудом отвела от неё взгляд и, закрыв руками рот, быстро припустила по шпалам в обратную сторону. Мне вслед кто-то кричал, топоча ботами: — Не беги! Я за тобой не поспеваю! Я повернула голову и от удивления замерла — за мной, хромая, бежал Длинный Коля и, подбежав, дрожащим голосом спросил: — Ну что они тебе сказали?.. — Мне?! Маринку убил… — Да не о ней!.. Обо мне!.. — переводя дух, перебил меня Пылинкин. — Что-о-о? — вытаращила я глаза. — Ну почему я умер, как собака? — крикнул Николай. Я потупилась, вспомнив его просьбу, и огрызнулась: — Почему да почему?.. Заладил, Коля!.. Коль, ну ведь всё равно ты уже мёртвый! Не всё ль тебе равно? Я поняла, что Коля меня стукнул, потому что у меня заболел глаз, а Пылинкин исчез… Я добежала до станции, на перроне гулял ветер. Шёл девятый час вечера, я подумала, что опоздала! Неужели мой поезд ушёл без меня?! На меня покосились две местные дамы в ситцевых халатах и продолжили разговор: — Я говорю ей, зачем выходишь за военного? — выплёвывая шелуху, исступлённо говорила та, что полней. — А в чём дело? — зевнула её собеседница. — Военных учат убивать, — сказала ей первая. — Суть военного — убить, а самому выжить. — Да, — кивнула ей вторая. — И что?.. — Она не понимает, что будет жить с убийцей!.. — выдохнула полная и запахнула потуже халат, её живот возмущённо дышал. — Ты хоть понимаешь меня? — Нет, — честно призналась ей вторая. — Женщины, — встряла я, огорошенная философским смыслом их разговора, — «адлерский» не проходил? — Нету, — махнула рукой вторая. — Вон, ждут его. — И покосилась на дальнюю скамью. И я увидела тех двух женщин, сошедших вчера со мной на этой станции. Они сидели и не обращали на меня никакого внимания. Я подошла и села рядом. Они повернулись и посмотрели — две женщины с медными волосами. Обыкновенные — увидел и забыл. — Ну что? — спросила я их. — Чего смотрите? Умные, да?.. Я только раскрыла рот, чтобы поругаться — ну что им трудно было мне помочь?.. Люди они или нелюди?.. Но тут, тихо толкая перед собой вечерний тёплый воздух, к перрону подъехал мой «номер 103-й» и, лязгая сцепкой, остановился. Женщины поднялись, я тоже встала и пошла в сторону своего шестого плацкартного вагона. Из тамбура щурился бригадир проводниц Стасик, из-за его плеча выглядывала Клавдия Егоровна Пушистая. — Ну что же вы, Светлана Михайловна!.. Отстали от поезда в такой-то дыре? — показывая белые зубы, начал хохмить Стас. — Премию надоело получать? — Я за кошкой… за Маринкиной… кис-кис-кис! — объяснила я. — Стасик, не поднимай скандала?.. Забудь, Стасик, а?.. — Я-то забуду, — проворчал он. — Хороший мальчик!.. — А где кошка? — поднял он рыжие бровки и посмотрел на перрон. — Где пушистая тварь?.. Те две женщины садились в соседний вагон, на перроне было пусто, только на востоке шевелились синие тучи над невидимым мостом. Я подняла свои исцарапанные руки и показала ему. Кошка, похожая на Маринкину Ночку, сидела в ногах у тёти Клавы и жмурилась. ЗАБОТЛИВЫЙ И НЕЖНЫЙ Вагон качнуло и чашка упала. Пушистая с криком успела схватить её у самого пола. — Ты это… Иди, умойся, а то пассажиров распугаешь! — Клавдия Егоровна, зачем я там бродила-то?.. Разве я помогла Маринке?.. Может, её уже и нет? — Иди, умойся, — налила в Маринкину чашку чай Пушистая. — Всё будет хорошо. — И потрепала кошку за ухо. — Но как я-то узнаю, что всё будет хорошо? Пушистая промолчала. На меня пришёл взглянуть начальник поезда Вепринцев. Постоял, послушал, как я бежала за составом, а состав — от меня, погладил меня по голове и ушёл… Я начала работать. В половине третьего ночи, когда у нас был час без остановок, я присела в нашем купе и заснула с мыслью — как же тебя любит этот похожий на скандинава Максим, если не уходит от реанимации сутками… «Кто же хотел убить тебя… или ограбить? Скандалист Чаплин? — вдруг неприязненно подумала я перед тем, как провалиться в сон. — Кто он в этой истории?..» Сон, мне приснился сон, я стала впадать в сон, и он был не такой, как обычно, закрученный повтор прошедшего дня. Я ясно увидела мужчину — Чаплина сидела у него на коленях и что-то рассказывала ему, а он слушал… И было видно, что Маринка очень любит его! «Кто это? Это — не Макс, и не Чаплин! Может быть, это убийца?» Пушистая своим громким сморканием мёртвого разбудит. — Света, пошли — станция через минуту. Ну, ты видела?.. — А откуда вы знаете?! — Мне тоже приснилось, где я найду Марата, и я нашла его именно там… Ну, там, где ты была… Пошли? У тамбура столпились пассажиры с багажом. Состав тормозил. — Осторожнее… пропустите, — Пушистая первая перешагнула через багаж и открыла двери. — Доброго пути!.. Чемодан не забудьте. Пассажиры уже стояли на перроне. — Сходи завтра в ЗАГС, узнай, с кем Маринка подала заявление на регистрацию — с Максимом или с этим из твоего сна, — подумав, через остановку сказала Клавдия Егоровна. Ночью наш состав прибыл на восьмой путь Казанского вокзала, и через час, едва-едва успевая, я нырнула в последнюю электричку.