Я вновь невольно на неё засмотрелся. Была бы она чуть мягче характером, точно бы приударил. Но вот эта её манера вечно командовать просто вымораживала. — Вы что, серьёзно собираетесь завтра уезжать⁈ — голосом, не терпящим возражений, заявила она. — А что, с этим тоже какие-то проблемы? — А вы сами не понимаете? Неужели не видите, что люди, которых вы привезли, слишком слабы? — Я что, на медика похож? Это ваша работа, определить тех, кто сможет пережить дорогу, а кого следует подлечить. Поставьте им капельницы или что вы там делаете в таком случае… — Мне нужно больше времени, — смутилась Любовь. Видимо, до неё наконец дошло, что с данной претензией она перегнула. — Мы сможем задержаться здесь хотя бы на пару дней? — Хорошо, — согласился я, — делайте всё, что нужно. Если что-то потребуется, обращайтесь, я попробую это достать. — Кстати…— Девушка отвела взгляд. — А почему вы набросились на того человека? — Потому что он мудак, — ответил я. — Этого объяснения вам достаточно? — Вам обязательно быть таким? — поморщилась она. — Я пытаюсь извиниться. — Извинения приняты. У вас всё? — сухо отреагировал я. — Всё, — буркнула в ответ Любовь и поспешила ретироваться. Я задумчиво смотрел ей вслед, но мысли витали вовсе не вокруг её упругого зада. Меня волновали слова Маркина о Константине. То, что он не витязь, я уже понял. Однако на знахаря или хранителя парень тоже не тянет. Тогда кто он? Откуда в его голове знания о символах? Может, я чего-то не знаю или не до конца понимаю. Впрочем, как всегда. С этих посвящённых лишнего слова не вытянешь, всё приходится постигать самому, по ходу пьесы. С другой стороны, может, так действительно лучше… Ладно, пусть медичка его прокапает и слегка откормит, а там уже будем разбираться. В любом случае отец Владимир или Всеволод подскажут, кто он такой и чего от него ожидать. По крайней мере, его ауру я смог считать без особых проблем и не заметил в ней тёмных пятен. А значит, в плане подсадной утки рассматривать его нет смысла. Возможно, Маркин не смог пробиться через его защиту, потому как находится уровнем ниже. Всё-таки он пока ещё первая ступень, в отличие от меня — трёшки. Время покажет. Нет смысла сейчас голову забивать. Я направился к центру лагеря, что расположился возле часовни. Пора начинать подсчитывать провизию и другие вещи, которые нужно как-то упаковать и вывезти. Работа рутинная, но сделать её нужно, чтобы впоследствии не упустить что-нибудь важное. — Главный по хозяйственной части кто? — спросил я, подойдя к людям. — Это смотря что именно вас интересует, — ответила женщина в синем спортивном костюме. — Всё, что у вас есть. Нужно определить степень важности вещей, у нас не так много места, чтобы вывезти всё. — Тогда это к матушке вопросы. Она записывала. — Скажите, а как так вообще получилось, что Перепёлкин всех вас под себя подмял? — Да оно как-то само… — смутилась женщина. — А матушка и не противилась. — И за это вы её изгнать хотели? Не стыдно вам? — А что мы можем? Мы ведь люди простые… — Женщина тяжело вздохнула и отвела взгляд. — Жизнь идёт — нихуя не меняется, — отмахнулся я. — Ладно, разберёмся. * * * Предрассветное время сильно отличалось от того, к чему я уже успел привыкнуть. Никто не суетился, не спешил пополнять запасы и вообще покидать уютное кладбище. Я вылез из палатки, повинуясь настойчивому сигналу будильника, и даже не поверил своим глазам: лагерь мирно спал! Даже удивительно, как они дожили до настоящего момента. Наверняка запасы до сих пор ещё те, что успели натаскать под началом матушки Анастасии. Я подошёл к общему столу и зажёг походную плиту, на которую водрузил чайник. Сыпанул в первую попавшуюся кружку пару ложек растворимого кофе и одну сахара. После чего уселся и уставился в никуда. Небосвод постепенно окрашивался серым у горизонта, а вокруг тишина, даже птицы ещё не проснулись. В такое время звуки разносятся очень хорошо, а потому, едва заслышав шорох за спиной, я тут же обернулся. К столу, потирая глаза, приближалась медичка. Уже в который раз я невольно на неё засмотрелся, а когда она сладко потянулась, обнажая плоский животик, почувствовал, что начинаю возбуждаться, и смущённо отвёл взгляд. — Доброе утро, — тихонько поздоровалась она. — Угу, — буркнул я в ответ. — Не хотите разговаривать? — Не умею по утрам, — хриплым голосом ответил я. — А я-то подумала, что вы всё ещё на меня злитесь. — В этом нет смысла. Кофе будете? — Если вас не затруднит. Я подвинул к себе бокал и в точно таких же пропорциях всыпал в него гранул из банки. Любовь села напротив и молча наблюдала за моими действиями. Разговор снова не клеился. Ну не умею я общаться с женщинами, и где-то их даже побаиваюсь. Единственный человек, с кем мне это далось более-менее легко — Алиса. Но, как оказалось, уже в тот момент в ней сидел демон. — Как себя вчерашние студенты чувствуют? — залив кипятком содержимое кружек, я всё же нашёл тему для продолжения беседы. — Нормально. К вечеру им уже бульон дали, думаю, к концу дня пищеварительная система снова заработает. Но сил у них всё ещё недостаточно. — Дорогу переживут? — Разве есть необходимость в спешке? Дайте им пару дней, пусть хоть вставать начнут. — Как скажете. — Почему вы всегда такой хмурый? — А чему радоваться? — Неужели нет ни одного повода? Вы вот вчера спасли шесть человек… — И вас не беспокоит, что это единственные выжившие из тридцати тысяч⁈ — А разве мы можем как-то это изменить? — резонно заметила она. — Вот поэтому и не вижу повода для радости, — усмехнулся я и сделал первый глоток обжигающего кофе. — Вам что-нибудь нужно? Я собираюсь сегодня осмотреть посёлок. — Если сможете достать растворы для вливаний, буду признательна. — Записку, пожалуйста, напишите, что именно требуется. Я подхватил кружку, выбрался из-за стола и направился к палатке, которую выделили для ночлега Коляну с Мишкой. Подойдя, я бесцеремонно пнул выпирающее сбоку тело и с улыбкой выслушал матерную ругань. А вскоре появилась и голова приятеля с недовольным выражением на роже. — А понежнее никак? — буркнул он. — Вылезайте, рассвет скоро. Нужно в рейд сходить, кое-что по медицине требуется. — Э, харястый, подъём, — прогудел внутрь палатки Колян. — Маркина тоже толкните, — попросил я и вернулся за стол. Вскоре мы уже выкатили за ворота, которые я всё же не выдержал и смазал вчера вечером. Здесь нам был знаком каждый переулок, и водителю не требовалось объяснять, куда следует свернуть. Первым делом мы объехали все храмы и старинные здания в центре, но увы, выживших больше не обнаружили. Впрочем, это и неудивительно, учитывая размеры поселка и количество населения. По факту, у нас процент выживших оказался даже больше, чем в столице области. Благодаря стараниям отца Владимира и его супруге. Странно, что люди так этого и не поняли, пошли на поводу у бывшего мэра. Настроение с утра не задалось, было угрюмым и задумчивым. А сейчас, при взгляде на то, что бесы сделали с моей малой родиной, и вовсе упало на самое дно. Я мрачно смотрел в окно и едва сдерживался, чтобы не выскочить прямо на ходу и не порубить очередную тварь в мелкую труху. В голове набатом звучала утренняя фраза медички: «А разве мы можем как-то это изменить?» От мрачных мыслей меня отвлёк удивлённый выкрик Коляна: — Эт чё, Валерич, что ли? — Где? — оживился я. — Да вот, со сворой псов который, — указал пальцем приятель. — Тормози! — резко скомандовал я. — В смысле⁈ — удивлённо уставился на меня он. — Здесь их целая толпа, куда тормозить-то⁈ — Бля! — выругался я и, распахнув дверь, вышел из машины прямо на ходу. Благо скорость у нас была небольшая, максимум двадцать километров в час.