Адский труд продолжался еще несколько минут. Справилась я только благодаря тому, что хотела утереть нос Мише. Следом пошли и наволочки. И все, накипело. Он даже не скрывает того, что ему доставляет удовольствие моя неловкость. – Ну вот ты и кончила. С почином, просто Мария. – Я думала, ты хороший, а ты – свинья. Насмехаешься надо мной только за то, что я не умею этого делать. Только меня так растили, я не выбирала такой путь. А ты… у тебя был выбор. Знаешь в чем наша с тобой разница? – Ты хорошая, а я плохой? – Если бы ты, например, оказался в незнакомом тебе обществе, среди снобов, я бы тебе подсказала, как себя вести, чтобы над тобой не насмехались. Выбрала бы подходящий костюм и сделала бы все, чтобы ты не испытывал дискомфорта, раз уж пришлось, а ты… ты… – Вот тут самое время матюгнуться на меня. Хочешь научу? – ничего не отвечаю. Молча усаживаюсь на диван. – Ладно, Маш, извини. У меня нет цели тебя обидеть. Но пока мы находимся в одном обществе, я просто не смогу не подтрунивать над тобой. Дело скорее во мне, а не в тебе. Хотя, нет, – усмехается в голос. – Все же в нас. Такие девушки как ты это редкость. – Из уст другого человека это выглядело бы как комплимент. А из твоих, как оскорбление. – Ну что поделать, – небрежно пожимает плечами. – В моем возрасте люди уже не меняются. Хотелось выдать какую-нибудь колкость, но не смогла, ибо в коморке раздался оглушающий звук моего урчащего желудка. От стыда лицо моментально покрылось краской. Я принялась кашлять, дабы хоть как-то заглушить рев, продолжающий издаваться из моего желудка. Провалиться… как же мне хочется провалиться от стыда сквозь землю. – Ты точно не голодна, Машенька? – Точно. – А что за звук был? Глисты? – паразит! – Возможно, это хеликобактер прогрызает стенки моего желудка. Ничего страшного. – Точно, как же я не подумал. Сиди тихо и не рыпайся, я сейчас что-нибудь сварганю. – Не стоит. На ночь есть вредно. – Здесь нет тетки с плеткой, которая треснет тебя за то, что ты не выпрямила свою спину и съела на ночь глядя крошку от батона. Смотрю на него и совершенно не понимаю, что сказать в ответ на его слова. Ну почему от слов этого человека так обидно? Ну что я за рохля такая? Перевела дыхание и, нацепив на лицо улыбку, произнесла вполне спокойно и доброжелательно: – Если у тебя есть кефир или какой-нибудь овощной салат, я поужинаю. Спасибо. – Спасибо в карман не положишь. Толком не успела привести себя в порядок. Только волосы успела расчесать, прежде чем Миша вернулся в комнату с подносом в руках. Молча наблюдаю за тем, как он достает из банки что-то мне незнакомое и раскладывает по тарелкам. Если их вообще так можно назвать, учитывая, что по бокам большие сколы. Мысленно даю себе установку заткнуться. А затем я забываю о внешнем виде посуды, когда Миша распаковывает вареную колбасу. За всю свою жизнь я ни разу не видела ее собственными глазами, не говоря уже о том, чтобы есть. И вот сейчас почему-то выделяется слюна, смотря на то, какими кусищами ее режет Медведев. Пододвигает столик к дивану, сам же садится напротив меня на стул. Протягивает мне тарелку с непонятной, совершенно не аппетитной едой. – А что это за блюдо? – Не нравится? – улыбаясь, произносит Миша, отправляя в рот кусок колбасы. Ах, с каким удовольствием он его сминает. – Просто интересно, что за блюдо. Как называется? – Это грузинское блюдо – жричодали. – Никогда не слышала о таком. А, впрочем, я из грузинской кухни ела разве что хинкали. Снова не могу уловить эмоции на лице Миши. Смотрит на меня ну очень странно. Становится неловко, от чего я быстро хватаю вилку и отправляю в рот содержимое тарелки. На удивление, это оказывается вкусно. Непонятным месивом оказалось что-то типа лечо из болгарского перца, помидоров и баклажан. Просто нарезанные странным образом. – А почему это грузинское блюдо? Если память мне не изменяет, лечо – это венгерское блюдо. Почти такое же я ела в Будапеште, только без баклажан. – Наверное, потому что здесь есть баклажан. – Наверное. Жричодали… забавное название. Еще несколько секунд я поглощаю салат, а потом до меня доходит. Поднимаю взгляд на Медведева. А там неприкрытая насмешка. – Ну наконец-то, тормоз. Туго тебе придется по жизни, Маша. Хотя, скоро папка все равно найдет. И будешь снова есть невкуснодали. Так что пока вкушай жричодали. И съешь колбасу, я никому не расскажу. – Не найдет, – уверенно произношу я и тянусь к колбасе. Гулять так гулять. Отправляю ее в рот и все. Рецепторы взрываются. Кажется, ничего вкуснее я в своей жизни не ела. Обычное мясо – полная ерунда по сравнению с этим. – Маш, ты вообще прожевывать не забывай. – Это очень вкусно. – Сто пятьдесят рублей за килограмм и будет тебе счастье в любое время года, – сколько?! ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Почему так мало? – По акции. Хотя, ты не знаешь, что это такое. – Значит я точно смогу прожить на деньги, которые получу от продажи украшений. – Ты реально думаешь, что твой отец тебя не найдет? – Реально. – Маш, ты сбежала из дома только для того, чтобы не выходить замуж за какого-то старика? Кстати, сколько ему? – Сорок. Он не то, что бы старик, просто для меня старый. – Повторю вопрос, только для того, чтобы избежать этого «старика»? – демонстрирует кавычки. – Нет, не только. Я давно хотела, но трусила. Да и как-то контроль был пожестче, а тут такой случай подвернулся. – А для чего еще? – Я хочу жить, как все обычные люди. Пользоваться компьютером и знать, что никто не просматривает после меня историю браузера. Пользоваться телефоном, зная, что никто меня не прослушивает. Хочу смотреть кино, которое выберу я. И книги! Как же я хочу прочитать любовные романы. Хочу ходить по обычным магазинам одна, без сопровождения. Хочу заниматься тем, что мне нравится, а не тем, что выбрал папа. Хочу сходить хоть раз на свидание, да… много таких «хочу». – Тяжелый случай. И, кажется, безнадежный. – Вот увидишь, через год ты меня не узнаешь. И папа меня не найдет. – Как зовут твоего жениха? – А зачем тебе? – Хочу оценить степень катастрофы. – Вячеслав Архангельский. – Д-а-а, – протяжно произносит Миша, как только вбивает в телефоне имя моего несостоявшегося мужа. – Пишут, что ему тридцать девять. – Не велика разница. – И да, он прям очень мерзкий, – иронично произносит Миша, отодвигая телефон в сторону. – Мерзкий, не потому что некрасивый. А потому что… – Потому что что? – Потому что я его не люблю. Я его не выбирала. Почему я должна спать с тем, кто мне неприятен? Я по любви хочу. – Господи, ну как можно быть такой наивной?! Какая к черту любовь?! – Обыкновенная. – Я все могу понять, но как у такого человека как твой отец и при таком образе жизни, может быть такая дочь – нет. Что ты употребляешь, чтобы оставаться такой наивной мечтательницей? – Ничего. Оно само как-то. – Само, блин. Ну и какой план у просто Марии? – А что, хочешь мне помочь? – Да не дай Боже. Просто спущу тебя с небес на землю и переубежду… переубедю, ну ты поняла. – Попытаешься меня переубедить. Но не переубедишь. Мой план должен сработать. Сначала я на несколько недель затихну, а дальше найду фиктивного мужа. Выйду замуж и все, Архангельскому не девственницей я не нужна, – улыбаюсь в тридцать два зуба. – Машенька, я тебе сейчас такую вещь расскажу, но ты сильно не удивляйся. Чтобы лишиться этой самой девственности – замуж выходить не нужно. Достаточно просто сходить в какой-нибудь клуб и с твоей внешностью на тебя клюнет любой.