Мом в личку: Я правильно поняла, что ты ходил в библиотеку? Я: Да. Мом: Ты хоть знаешь, где она находится? Я: Узнал. Мом: Ты странный вообще стал. Ты про Турцию помнишь? Вещи собираешь? Я: Вспомнил. Мом: Сходи в ТЦ, купи себе пару футболок новых, я просила на прошлой неделе. Деньги знаешь где. Через два дня полетим, хоть отпуск будет. Бли-и-ин, чо мне делать в этой Турции целых десять дней с родителями? Где взять новый ридер? * * * Офлайн. Решил сходить в ТЦ за футболками. Пока шел, думал все про эту Турцию. Сто лет не ездили ни в какие турции, но вот, блин, так родители решили меня поощрить за успешную сдачу ОГЭ и за то, что я в шарагу не ушел, а решил в школе остаться. Десять дней. Оба родителя. Неотступно – ни на работу, ни в магазин, ни в гости, никуда вообще не уйдут. Это капец. В их присутствии я спокойно могу только спать. И то: «Что лежишь среди бела дня? Уроки сделал? Иди поешь. Носки собери, что валяются». А там будет: «Что грустный? Иди купайся. Иди загорай. Поехали какую-нибудь хрень смотреть. Мы для кого старались? Тебе скучно, что ли?» А-А-А-А-А, вот что мне предстоит. Упс, кто это на эскалаторе вверх поехал? Симашова! Шопится, значит, вместо того чтобы в сети поторчать со старым добрым… э-э-э… соседом по парте. Так-так. И кому же это она так заботливо хайер поправляет? Ну вот, Табачок, ты хотел увидеть стильного ботана, который проги пишет для Сколково? Смотри теперь. Зашел в «Остин», выбрал первую попавшуюся майку, чтобы мом не озверела, психанул, ушел домой. Собирать чемоданы в Турцию. Поищу ридер бэушный на авито или на юле. Нет, ну Симашова, чозадела. Так хорошо все начиналось – подколочки, народ открылся, комментить начал, за жизнь тереть. Зачем про кино вообще писать надо было? «Ромео и Джульетта» – это типа не намек был? Закрою все на хрен, устроил тут, понимаешь, бесплатный аттракцион. Для О. Л., я думаю, уже достаточно и поначитал, и понаписал. Все. Ридер мне тогда зачем??? Блин, ну это всяко лучше, чем с родителями все время тусить и разговаривать. Я ж не знаю, зажмут они денег на инет за бугром или нет. * * * Офлайн. Мама дома жжет. Мама: Захар, я тут на работе рассказала коллегам, что ты ни с того ни с сего вдруг стал читать литературу на каникулах. Очень странно, говорю я им, это выглядит. Никогда не читал и вот вдруг – раз! Но смешно. Кинула им ссылку на твою «Барышню-крестьянку». Они говорят: ну да, странное занятие для мальчика на каникулах. Но пишет смешно. Может, говорят, влюбился? (Ачуметь, коллегам она показала. Мам, ты допрыгаешься и вообще мои посты видеть не будешь.) Я: Нет. Мама: Хотелось бы знать истинные причины твоих поступков. Лето, а ты дома сидишь. Я: Я не сижу. Мама: Сидишь. Я: Лето дождливое. Мама: Сходи куда-нибудь. Я: Я хожу. Мама: Куда? Я: Потренить. Мама: Ну а все-таки – почему? Я: Экзамен в одиннадцатом сдавать буду. И это… дай денег, пожалуйста, на ридер, купить хочу. Мама: А тот? У тебя же был. Я: Зачитал до смерти. Мама: Дам после Турции. Я: Мне сейчас надо, я в Турцию взять с собой хочу. Мама: Ты в Турции книжки читать собрался? Как пишут классики, немая сцена. На самом деле на хрена я это делаю? Да чот даже интересно стало, что они там понаписали. К тому же все легко очень даже с нашим временем монтируется: как-то все либо похоже, либо наоборот. Короче, кип он мув ит, хрен с вами. * * * Офлайн. Мама дома снова жжет, аж прям полыхает. Не можем теперь поесть спокойно без разговоров: я теперь звезда в ее отделе. Мама умная, блин, посты не расшаривает, она их копирует, а потом коллегам шлет почитать. Я пытался ее закрыть, но она не только умная, но еще и подозрительная. Что это, сынок, ты писать перестал, постов твоих не вижу. Открыл обратно – мать все-таки. В конце концов, я ж без мата, обсуждаю с одноклассами произведения великих классиков, не чо-то там. Мама: У нас Наталья Валерьевна вышла из отпуска. (Мне точно нужно об этом знать?) Мама: Я ей рассказала про твои посты. (Слава впереди меня бежит, да, мам?) Мама: Она и говорит: «Да вот у меня сын „Горе от ума„читал и кричал: „Что за фигня? Я ничего не понимаю! На каком языке вообще написано?“» (Я не ору, но при этом я не молодец, всё какие-то подозрения.) Мама: Она и говорит: «Ну, я потратила один вечер – прочитала ему „Горе“ вслух и по ходу пьесы объясняла ему все, что непонятно». (А я вот сам допираю до всего, представляешь.) Мама: И, говорит, сын, который так-то отличник, сказал: «Теперь все понятно. И то, что Грибоедов написал, очень можно и про наши дни сказать». (Кстате! Вот на кого надо еще навалиться со всей мощью бунтующего подростка – на товарища Грибоедова.) Я: Это вот ты сейчас очень правильную информацию озвучила. Мама: Что? Я: Пойду почитаю. Актуального Грибоедова. Мама: (молча провожает меня взглядом). * * * Представьте, френды, такую ситуацию: ваш дружбан уезжает на три года, ну например, в Москву. Живет там себе, потом приезжает и начинает понты колотить: «у вас все те же на манеже», «фу, деревня», «колхозаны», «фу, ацтой». Что хочется сделать в такой ситуации? Правильно, подвинуть ему корону лопатой. Либо корона сядет, как надо, и не будет давить ему на мозг, либо дружбан не поймет тонких намеков и продолжит чморить некогда родные просторы и проживающих на них. Вам, канешн, это будет обидно, и вы, возможно, скажете: «Вася, ты дятел. Вали в свою Москву обратно». Вася будет глубоко оскорблен, будет думать «да чо не так-то» и уедет. И это я вам сейчас задвинул не какую-то там гипотетическую ситуацию, а вполне реального Грибоедова. Это был краткий пересказ пьесы «Горе от ума», пропущенной через мое несовершенное и критически настроенное сознание. Вот и Чацкий. Приехал спустя три года в Москву, пошел первым делом к любимой девушке, получил по щам – та обиделась на разные его подколы, вбросила, что он псих, и все поверили. Чувак обиделся и уехал. Вот что оставил потомкам Грибоедов. Мне всегда интересно, какой чувак это все понаписал, поэтому иногда я заглядываю в биографии наших великих. И вот что есть у Грибоедова. Как его звали, легко запомнить. Как Пушкина – Александр Сергеич. Стрелялся на дуэли, как Пушкин, только повезло Грибоедову больше: попали в руку. Из-за какой-то балерины (по картинкам – страшная шокапец). Отказался ехать на службу в США. Действительно, чего там, в 1818 году, в США было интересного? Ну, присоединили пять штатов, индейцы бегают – фигня какая-то. А поехал Грибоедов в Персию, и его там растерзали религиозные фанатики прямо в российском посольстве. Нет, шансы-то не погибнуть у него были: он то уезжал, то возвращался в Персию. Ну и в итоге вот. Международный этот скандал персидский шах замиривал с русским императором какими-то охрененно дорогими драгоценными камнями.