— Шутишь? — дошло до Чака. — Какие уж тут шутки. Да это ещё что! Если у демона моего шестирукого были причиндалы, то у мага его вызвавшего этих самых причиндалов походу не было. Он от меня свалил даже от раненного. — Куда раненного, покажи? — Чак встал и подошёл к коту. — Да в лапу ножом. То ли метнули, то ли прибили какой-то магией. Чем и как, я так и не понял, в общем, дырка теперь в ладони, — отмахнулся Мяч. — А тебе зачем? Я чай не лисичка и не ёж, чтобы мои отверстия разглядывать. — Ты во что свою несгорайку вкачал? — нахмурился Чак. — В телекинез, вещь крутая! — улыбнулся кот, а один из калашей поднялся в воздух в качестве демонстрации и тут же рухнул в кучу к остальным. — А я в магию второй стадии. Так что давай сюда рану, ты нам живой и здоровый нужен, — произнёс Чак, а Мяч стянул с левой руки белую перчатку обнажая сквозную дыру в руке, не хило напоминающую стигмату. — Так... — произнёс Чак, открывая банку пива. — Спирит! — Ты что, Распутин, блин, меня алкашкой лечить собрался? — хотел было отдёрнуть ладонь Мяч, но Чак перехватил его руку и вылил прямо в рану крафтовое пиво. — А-а-а! — завопил Мяч. — Ты чё блин, волчара, твори... ишь! — последний слог кот произносил уже с удивлением. Дыра в руке заросла, будто её и не было, а вместо неё сформировалась новая розовая, словно у младенца, кожа. — Ух ты ж, Ом намах Шивая! Круто как! Теперь шерсть, шерсть на месте ранения сделай! — попросил кот. — Зачем тебе шерсть? Рука как новая теперь, — не понял Чак. — Ну молодёжь во дворе засмеёт! Скажут, мол, Мяч от одиночества себе ладошку стёр! — С дыркой на руке тоже бы осмеивали, — покачал головой Чак, отпивая из бутыля. — Ходи так, пока не вырастет. — Ты прав. С дыркой это, конечно же, хуже, да, — согласился Мяч. В этот момент с верхнего этажа спустилась Эйни. Её костюм был закопчён, весь в зелени и со следами кровавых брызг. — Вы так орёте, что вас без навигатора слышно, — Лисодевочка устало сошла на замусоренный обломками пол. — Как ты? — спросил у неё Чак. — Да я ничё, — Эйни полезла в карман, из которого вынула стальное перо. — Вот этим её, прямо в сердце. Ноздри Чака стали чуть больше. Вдохнув воздух, полный паров солода и пороховой гари, он протянул свою руку к орудию убийства, чтобы аккуратно принять перо из рук лисодевочки. Полуволк поднёс вещдок к своему лицу. Запах был очень знакомый. Внутренние картотеки перебирались с сумасшедшей скоростью, пока совпадение не достигло девяноста четырёх процентов. Чак вспомнил, где уже вдыхал подобное. — Ты что-нибудь чувствуешь? — сбивала его с запахового анализа Эйни. — Это перо принадлежит Т-первому. “— Заходи, садись, — приказал ему Шеф полиции, двухметровый серый полуфурри-филин, порядком отрастивший себе бока. Его мощные, почти до самых его лодыжек руки были апгрейжены сложенными крыльями, которые по желанию могли поднимать его в воздух. Однако никто и никогда не видел, как шеф на них летает”, — мелькнуло в сознании Чака. — Не может быть... — прошептал Вульфен. — Этого не может быть! — Чего не может-то? — всё ещё смотрел на свою ладошку Мяч. — Т-первый — это шеф нашего отдела полиции, Шазил Филипович, — проговорил Чак. И пазл начал складываться в единую картину: “Возьми стажёра лисодевочку и сделай так, чтобы её не убили”, — сказал как-то Шазил. “Ну, хочешь избавится от стажёра, своди её на самую жесть”, — советовала тогда Зилини. Из личного дела Тирипса: “Инфантилен, слабо инициативен, карьера лишь благодаря клану. Уровень психологического развития — подросток пятнадцати лет. Интеллект занижен”. — Они повесили тебя, Эйни, на меня, чтобы я стал невольным инициатором твоей смерти, желая показать тебе самую жесть в нашей работе. Всё потому, что в их досье я фигурирую как инфантильный идиот! — заключил Чак. — Наша встреча — это с самого начала была операция Тирипса! И всех присутствующих оштрафовали по рейтингу на тысячу баллов. — Эй! А за Распутина, причиндалы демона и ДиКаприо рейт не урезали! Где справедливость? — Мяч потупил взор и прижал уши, явно расстроившись. — Как теперь я узнаю, какая шутка годная, а какая нет? — Итак, мы знаем, кто такой Т1, — согнула пальцы Лисодевочка. — Т2 — безликий, Т3 — ниндзя-ящер, Т4 — стрелок в кото-гетто и Т9 уже мертвы. — Т6 – Зилини, слабая в аналитике ящерица, убитая горем по третьему, — продолжил Чак. — Т5 — маг без причиндалов, — дополнил Мяч. Чак и Эйни посмотрели на него осуждающе. — Мы ничего не знаем про Т7 и Т8, — покачала головой лисодевочка. — Их всё равно больше, а мы потеряли Суппи, — опустил голову Чак, думая и прикидывая шансы. — Зато у кота заросла ладошка! — хлопнул белым кулаком в новую ладонь Мяч и снова словил осуждающие взгляды. — Так какой у нас план? — Плана особого нет кроме, кроме как зачистить тут всё, — задумчиво произнёс Чак. — До первого крупного отряда. Ночь нам, конечно, в помощь, но думаю, они тоже не дураки, — Эйни осмотрелась. — Чак, где твой шлем? — Снайперскую пулю на себя намотал, — посмотрел Чак куда-то на улицу, где уже и не осталось огоньков от его взорванного джипа — теперь там всецело царила ночная тьма. — Значит, из видящих ночью у нас только я, — предположила Эйни. — И я! — сообщил Мяч. — Я ж типа кот. Только вот маскировочный костюм поломали. — В общем так, народ, мне мой здравый смысл подсказывает, что втроём войны не выиграть. Чак, звони Вильгельму, пусть координирует, — произнесла девушка. Чак достал свой коммуникатор и набрал главу волчьей безопасности. — Когда последний раз звонил, он не отвечал, — пояснил Чак, глядя на вызов. — Да, Чак? — неожиданно отозвался Вильгельм. Он был полностью облачён в волчью броню, и потому голопроектор показывал лишь стальной шлем с острыми как у Анубиса ушами. — Мы воюем с северной части, где-нибудь нужен прорыв? — спросил Чак. — Сколько вас? — Вильгельм пригнулся, вокруг него шёл плотный огневой бой. — Отделение, — проговорил Чак. — Мы потеряли проходную здания. Там у белок наёмники, все тяжело бронированы. Если ничего не изменится, то они нас выдавят с первого этажа. Но с отделением ты там всё равно ничего не сможешь сделать. — Вы планируете стоять до конца или, может, лучше эвакуироваться и контратаковать, не будучи в окружении? Небоскрёб так себе, а не крепость, — накидывал варианты Чак. — Не, у них тут противотанковые управляемые комплексы по периметру, мы не эвакуируемся — сожгут. Да и Самалит приказала держаться. — Понятно. Удачи там, если что, я на связи. Попробую прорваться к вам и облегчить вам работу, — решил Вульфен. — Давай, не зевай там по дороге, — отключил связь Вильгельм. — Надо прорываться к центральному входу, там весь движ, — облизнулся Мяч. — Чак, а ты ж маг теперь, можешь меня невидимым, как Т2-го, сделать. Я б им там шороху навёл. — Рационально ли? Вдруг Тэшки тут засекут уничтожат? — покачала головой девушка. — Предлагаю выключить коммуникаторы на время боестолкновения. Чак задумался. Как можно сделать материальное невидимым? И причём речь шла не о трёхмерном объекте, а о живом пушистом фурри. Если изменить структуру объекта, будут видны внутренние процессы? “Не рассуждай инструментами типа новых атомных решёток — это сложно. Просто желай, чтобы он становился таким, как ты хочешь, и Спирит подберёт тебе лучшие инструменты”, — вспомнились слова Суппи в его сознании. — Спирит! — закрыл глаза Чак, и мысли тут же вынесли его из тела. Глухой ночью, разрываемой звуками непрекращающейся стрельбы где-то на соседних улицах, тут, вне тела, Чаку было очень светло и легко. Рядом стояли Мяч и Эйни. Над их головами светились голубым, словно чистейший лёд, ореолы, от которых исходили вьющиеся лучики. У Мяча луч был один, а у Эйни аж три: один обособленный, а два других расположились рядышком, между лисьих ушей. Чак взглянул и на себя, где увидел такие же лучи-усики — два, сплетённых вместе, по количеству полученных несгораек и объединённых в одну сверхспособность. Чак подплыл к Мячу и, будто рисуя на холсте, изобразил глаз, а потом на всякий случай нарисовал ещё один. Маг дорабатывал штрихами свой рисунок так, чтобы эти глаза принадлежали всем и никому в частности. Нарисованный глаз был магнитом для всех взглядов, смотрящих на Мяча, настолько он был яркий в тонком мире. И каждый, кто хотел увидеть белошёрстного, просто обязан был глядеть на него сквозь призму этих самых глаз. Потом Чак аккуратно пальцами взял луч способности Мяча “телекинез” и тихонько вытянул его, подключив к своему рисунку. Глаз вдруг ожил. Ожил и тут же ослеп, потому что Чак резким движением руки смазал изображение Мяча и заставил своё творение видеть лишь-то, что было два метра позади фурри. Волк обессиленно открыл глаза. Мяча рядом не было. — Чак, получилось! — обрадовалась Эйни. — Правда, почему я вижу ту стену будто увеличенной? — Потому что это — проекция на месте Мяча, на которую ты смотришь посредством улавливателя твоего зрения, — попытался объяснить концепцию магии Вульфен.