Неосторожно прошел мимо. Мне требуется все самообладание, чтобы удержаться от саркастичного комментария. После стольких лет я до сих пор опасаюсь, что мама и сама верит в то, в чем уверяет окружающих. – Правда, ничего не случилось, – не успокаивается она. – Он уже меня навещал, ему очень жаль. Твой папа и сам перепугался. Видимо, мама будет твердить это, даже если он разобьет ей голову этой сковородкой. «Нет, честно, он всего лишь хотел убить муху. Я просто случайно попала под руку. Он ужасно испугался». Делаю глубокий вдох и прилагаю массу усилий, чтобы выдохнуть воздух, а не слова. – Расскажи о себе, Сиенна. Чем занимаешься? Все еще работаешь в пабе? У тебя много дел? Ее вопросы причиняют боль, потому что демонстрируют, насколько велика пропасть между нами, как редко мы общаемся, как мало стали знать друг о друге. Во время телефонных разговоров мы, как правило, стремительно кружимся по спирали из упреков и оправданий, нормальной беседе места не остается. И что мне ей сказать? Что я понятия не имею, как в дальнейшем повернется моя жизнь? Что мне все еще больно, что никуда не делась пустота, которую отныне не вытеснишь ничем и никогда? Что порой я просыпаюсь утром и обнаруживаю, что плакала во сне? – Я до сих пор работаю в пабе «Брейди», да, и у меня все в порядке. – Пауза. – Мам, этот… инцидент, он серьезнее, чем раньше… Пиппа больше не должна переживать подобное. – Я же говорила, Сиенна, Пиппа при этом не присутствовала. Она вошла, когда сковородка свалилась, поэтому могла увидеть только… – На этом месте мама осекается, сообразив, как прозвучала ее реплика. – Твой папа уже помогал мне, когда подошла Пиппа. И он велел ей вызвать врача. – С такой же вероятностью это могла оказаться и Пиппа. – Ваш отец никогда не причинит вреда Пиппе. Да, иногда он нетерпелив, а с тех пор как ты ушла, Пиппа, очевидно, решила в такие минуты постоянно вставать у него на пути. Нельзя же упрекать его в том, что он иногда сердится. «Она так поступает, чтобы защитить тебя, – думаю я. – Хотя это ты должна защищать Пиппу. Раз уж со мной ты с этим не справилась…» Как часто я старалась привлечь внимание к себе, чтобы он отстал от мамы? Как часто цеплялась за его рубашку, когда он нависал над ней и раз за разом ставил восклицательные знаки в своей ругани с помощью кулаков? Поначалу он просто отодвигал меня в сторону. – Прекрати все время вмешиваться, Сиенна, – говорила мама после этого, со слезами на глазах прижимая ко рту мокрое полотенце. – Просто уходи. Скоро он успокоится. Он быстрее остывает, если ты не пытаешься его остановить. Но как я могла просто уйти? Мне нужно было знать, что происходит. Я не хотела никуда идти и могла лишь надеяться, что он случайно ее не убьет. Или не случайно. Однако все мои попытки оказывались бесполезными и в итоге меня упрекали, что таким образом я продлеваю страдания матери. Пока в четырнадцать или пятнадцать лет я не доросла до того, что смогла по-настоящему отвлечь отца от нее. С тех пор стало только хуже. После того как он впервые меня ударил, я еще надеялась, что вот сейчас наконец-то мама подхватит нас с Пиппой и мы исчезнем из его жизни. Но она просто разрыдалась сильнее, прижала холодное полотенце к моему рту и стала уговаривать меня держаться от него подальше. – Сиенна? Ты еще здесь? – Да, – бормочу я и прочищаю горло. – Ты обязана… слышишь, ты обязана увезти Пиппу. И сама бежать оттуда. От ее смеха я впиваюсь ногтями в ладони. Он настолько искусственный, уродливая ложь… Я выпрямляюсь, ноги соскальзывают с края стула на пол. – Да прекрати ты уже убеждать саму себя, что все нормально. Во всем этом дерьме нет ничего нормального! – Сиенна. Успокойся. Пиппа вообще никоим образом не касается наших проблем. В любом браке периодически случаются ссоры… – Но это же не простые ссоры! – …Совсем без конфликтов не бывает. Важно то, что люди их решают… – мама игнорирует мое презрительное фырканье, – и обсуждают. – Он тебя бьет! – Редко. – Он бьет Пиппу! – Нет, никогда. Серьезно, Сиенна, спроси Пиппу сама, он еще ни разу пальцем ее не тронул. Возможно, это и правда, до сих пор он наверняка только отмахивался от моей младшей сестры. Но, если все продолжится в том же духе, настанет день, когда Пиппа станет решительнее. И что произойдет тогда, мне прекрасно известно. – Ах, добрый день! – Тембр маминого голоса меняется с настойчивого на беззаботный. – Сиенна, прости, я кладу трубку, ко мне в палату зашла доктор. Рада была с тобой поговорить. Позвони потом еще разок, ладно? – Напоследок она чмокает телефон и завершает вызов. Полностью опустошенная, я кладу смартфон на стол рядом с шоколадным пирогом, закрываю глаза и на несколько секунд упираюсь лбом в прохладную столешницу. Чертово проклятое дерьмо! Глава 5 Айрин верна своему слову и действительно заказывает у меня еще два пирога, торт «Клубничный дайкири» и лимонный тарт. Тарт она приходит забрать лично и остается на чашку кофе. С тех пор мы время от времени переписываемся. Маму выписали из больницы, и, несмотря на все мои опасения, на следующий же день Пиппа вернулась домой, а вместе с ней – мои ночные страхи, когда после «Брейди» я проверяю входящие звонки. На протяжении последних недель Дин по понедельникам освобождает от хлама бар в Килкенни. А воскресными ночами после ухода последнего посетителя и перед отъездом к Аланне загружает в машину картонные коробки. – Почему у меня так много вещей? Откуда все это взялось? Сейчас вечер вторника, мы с ним стоим за стойкой паба, и Дин разливает пиво. Только что он мне рассказывал, что после вчерашней разгрузки в жилище у Аланны стало довольно тесно. Убрав пакет апельсинового сока обратно в холодильник, я втискиваю «Гиннесс» и эль между маленькими бутылочками с минеральной водой и бокалами, которые уже стоят на подносе. – Ты о своей коллекции по «Звездным войнам»? – А, это, – отмахивается Дин. – Я недавно собрал целую коробку одних только банных принадлежностей. Коробку! А раньше мне казалось, что у меня есть только зубная щетка и гель для душа. – Полотенца ты тоже туда сложил? – Нет. – А чем тогда ты набил эту коробку? – кричу ему, обходя стойку. – Вообще без понятия. Фигней какой-то. С ухмылкой тыкаю Фергаса в бок, чтобы он чуть подвинулся. Готова поспорить, почти все место заняли бесчисленные шампуни, кондиционеры, гели для волос и средства по уходу за бородой. Однажды я стала свидетелем того, сколько усилий Дин прикладывает, чтобы идеально подровнять растительность на лице. Простой факт, что у него три разные щетки для этих целей, и он отличает помаду для бороды от бальзама и крема для бороды, говорит сам за себя. Только зубная щетка и гель для душа – ну да, конечно. Пока я кружу с подносом по пабу, в голове снова всплывает, что всего через три дня «Брейди» начнет управлять Нилл. Неделю ребята поработают здесь вместе, а потом Дин смотается в Килкенни. Мне вдруг перехотелось улыбаться. Очень странно будет больше не жить с ним по соседству. Иногда Дин стучал по стене, разделяющей наши квартиры, спрашивая, нет ли у меня желания чего-нибудь выпить. С Ниллом точно не получится такой непринужденности. Уже хотя бы потому… Всякий раз, когда я думаю об этом парне, непроизвольно вспоминаю, как мы стояли друг напротив друга на берегу. И тогда легкое покалывание в животе сообщает мне, что этот момент никак меня не отпускает. Я машинально расставляю напитки и собираю пустую посуду. Часть меня все еще переживает при мысли о скорой встрече с Ниллом. А вдруг он приедет в Каслданнс один? Очень многие девушки, вне сомнения, пришли бы от этого в восторг, но имеет ли это какое-то значение для меня? На пляже Нилл так на меня смотрел, как будто думал о… Ну, где-то между двумя ударами сердца у меня даже появилось ощущение, что вот сейчас он склонится еще ниже… а потом я ляпнула: «Который час?» – Сиенна? Я вздрагиваю. – Извини, я тебя напугал? – Тео обеспокоенно вглядывается мне в лицо, и только тогда я соображаю, что уже пару секунд стою возле них с Рори, зажав в руке пустую кружку из-под «Гиннесса». – Что-то не так? – Кустистые брови Тео взлетают вверх сантиметра на два. – Нет, все в порядке, просто кое-что пришло в голову. – Стараюсь выдавить вежливо-расслабленную улыбку. – Хотите еще чего-нибудь? – Который час? Я на мгновение зажмуриваюсь и изо всех сил гоню прочь непрошенные мысли о ночном море, песке и Нилле. – Одиннадцать. – Тогда выпьем еще по одной, что скажешь, Рори? Тот медленно кивает и бормочет что-то одобрительное. – Скоро к вам вернусь. У бара я передаю Дину, который в этот момент общается с Фергасом, листок с заказами, а сама готовлю безалкогольные напитки. Звучит имя моего будущего босса, и я прислушиваюсь. – У него собственная студия тату в Гленбее, – говорит Дин. – И он собирается просто закрыть ее на неопределенный срок? – любопытствует Фергас. – Ну, она принадлежит ему. Так что да.