Позже я стою у бара и разливаю по стаканам апельсиновый сок и колу, а мои мысли неустанно крутятся вокруг Тео и Рори. За прошлые несколько недель они оба пару-тройку раз не появлялись, как обычно, по вечерам в «Брейди». Они всегда приходят или вместе, или не приходят вовсе. Если у одного по какой-то причине не получается, второй тоже сидит дома. А теперь, значит, Рори беспокоится за Тео… – Сиенна? Судя по громкости, Нилл зовет меня уже не первый раз. – Здесь заказ без номера столика, ты еще помнишь, чей он? – Шестой столик. – Все нормально? Это первое предложение за целый вечер, сказанное мне Ниллом и не связанное с напитками или посетителями, и я вскидываю голову. Он не отрывается от дела, однако, выставив перед собой три стакана для виски, бросает на меня тот самый взгляд, от которого, как мне уже известно, мало что способно укрыться. – Все хорошо, – отвечаю я и наклоняюсь, чтобы открыть дверцу холодильника. Убрать туда колу и сок занимает всего несколько секунд, но когда я оборачиваюсь, блонди уже снова зацапала себе Нилла. Без понятия, как он вообще умудряется работать, когда она постоянно с ним разговаривает. Спустя пару секунд Нилл проходит мимо меня, и хотя места ему достаточно, он, на миг кладет мне руку на спину. А я спрашиваю себя, было ли его прикосновение случайностью или шестое чувство подсказало Ниллу, что я волнуюсь за Тео. * * * Потом, лежа в постели, ничего не могу с собой поделать, и мысли вновь возвращаются к Ниллу. Я вижу, как он стоит за барной стойкой и улыбается мне. Сегодня такого не случилось ни разу, и было бы классно, если бы я не осознавала это с такой болью. Сейчас, в полутемной комнате, освещенной лишь слабым светом уличных фонарей перед окном, я концентрируюсь на его образе и разрешаю себе хотя бы вспомнить его улыбку, представить у себя перед глазами его красивое лицо и на миг подумать о коридоре, откуда он нес меня на себе. Это безумие, но я еще прекрасно помню ощущение его ладони у меня на затылке и звук наших курток, падающих на пол. Я продолжаю себя обманывать. Мне казалось, что за минувшие месяцы я стала сильнее, а выяснилось, что это не так, а еще мне казалось, что Нилл – не более чем обычный парень… и в этом я тоже ошиблась. Убитая этим днем, я ложусь на бок и сонно моргаю. Наверное, в три часа ночи нормально так думать. А завтра с утра я вновь выстрою стены и буду продолжать так поступать, пока не смогу выпрямиться за ними настолько высоко, чтобы суметь жить без них. Мне просто нужно больше времени. Последнее, что я слышу, прежде чем провалиться в никуда, – шум прибоя. Глава 9 – Здравствуй. От звонкого детского голоса я подскакиваю, шок, как электрический разряд, пронизывает мое тело за долю секунды. Выжатая и усталая, я застываю на последней площадке лестницы. Сегодняшняя пробежка длилась почти два часа, я довольно рано заставила себя выбраться из постели, чтобы оставить запас времени перед встречей с Айрин и остальными в порту. Еще в самом начале меня мучили мышечные спазмы в ногах, а завтра определенно будет болеть все тело, но бег стал моей любимой отдушкой. На мгновение впиваясь пальцами в перила, я поднимаю глаза. Эмми стоит на середине лестничной клетки, маленькая, рыженькая и серьезная. Руки висят по бокам, в кулачке она держит ухо плюшевого зверька. Фэй. Мне приходится дважды сглотнуть, прежде чем получается что-то ответить. – Привет. Медленнее, чем раньше, я преодолеваю последние ступеньки. С момента приезда Эмми два дня назад я ни разу ее не видела и не слышала. И уже ловила себя на вопросе, чем же она занимается целый день, потому что стена между нашими квартирами не очень-то толстая. Дверь Нилла и Эмми немного приоткрыта, оттуда не доносится ни звука. Хейзел Боулз, мать Дина, два вечера подряд присматривала за дочерью Нилла и, если Айрин не ошибается, согласна сидеть с ней и дальше. Вчера ночью, возвращаясь с пляжа, я застала момент, как она прощалась с Ниллом. Практически прижимаясь спиной к стене, пробираюсь мимо ребенка, как будто мы герои фильма ужасов и я боюсь, что Эмми вот-вот с жутким визгом и налитыми кровью глазами на меня нападет. Словно демонстрируя взрослую противоположность моим идиотским выдумкам, Эмми поворачивает голову и следит за моим передвижением огромными зелеными глазами. Стоп. Я веду себя просто смешно. Вместо того чтобы как можно скорее отпереть свою дверь и использовать ее в качестве баррикады между собой и этой девочкой, я останавливаюсь. – Что ты здесь делаешь? – Ничего. То, что Эмми не улыбается и, кажется, еще никогда не улыбалась, выбивает меня из колеи. Как в замедленной съемке, я вставляю в замок ключ. Когда дверь открывается, раздается щелчок. – Иди обратно, – надломившимся голосом выговариваю я. – Это Нобс. – Эмми протягивает мне игрушечного зверька, но даже не пытается подойти. – Ага. – Одной из нас все-таки придется это сделать. Я улыбаюсь девочке и надеюсь, что выглядит это не так ужасно искусственно, как чувствуется. – Нобс. – Он заяц. Он грязный. – Эмми? – Голос Нилла звучит встревоженно, но ни Эмми, ни я ему не отвечаем. Секунду спустя он возникает в дверном проеме, босиком и в джинсах, натягивая на голову футболку. Нилл запускает руку в спутанные волосы, увидев на лестнице не только дочь, но и меня. – Привет. Он произносит это очень дружелюбно, так же дружелюбно, как мы с ним общались два последних вечера. Вежливо. Сдержанно. Но дружелюбно. – Эмми, вернись назад, пожалуйста, ладно? – Он выпал из машины, – говорит Эмми, будто совсем не слышала отца. Она все еще протягивает мне игрушку. – Нобс выпал из машины, и теперь грязный. Ему нельзя спать со мной в кровати. – Эмми, я же тебе сказал, мы постираем Нобса, и тогда он снова сможет с тобой спать. Я просто хотел… раньше она никогда так не делала. Не уходила вот так из дома, – обращается Нилл уже ко мне, словно обязан объяснять. – Все ясно. – Я уже стою у себя в коридоре, готовясь наконец закрыть дверь. – Тогда желаю вам… – Нобсу грустно. – Ручка Эмми опускается. Зайчик, грустный Нобс, почти волочится по полу. Мне тоже грустно. Черт, мне так грустно, Эмми, если бы ты только знала. – Эмми, давай уже, заходи. Несколько мгновений кажется, что девочка снова проигнорирует теперь уже настойчивое требование Нилла, но потом она опускает голову и протискивается мимо, не дотрагиваясь до него. Нилл бросает на меня последний взгляд, после чего с улыбкой, выражающей что-то между извинением и непосредственностью, закрывает дверь в свою квартиру. С колотящимся сердцем я следую его примеру и лишь потом понимаю, что последние пару секунд задерживала дыхание. Еще несколько минут я просто стою и таращусь в стену. Эмми чем-то отличается от других. Почему она никогда не улыбается? Дети ведь обычно смеются чаще, чем взрослые. Они смеются с другими детьми, смеются с родителями, смеются с совершенно незнакомыми людьми, смеются просто так. Я часто гадала, как бы звучал смех Фэй, а теперь гадаю, почему девочка, которая с недавних пор живет рядом со мной, выглядит так, как будто никогда за всю свою жизнь не смеялась. И еще кое-что кажется странным: она словно… сторонится Нилла. Не разговаривает с ним, даже почти на него не смотрит, похоже, старается даже к нему не приближаться… Не будь это чем-то таким, что в отношении Нилла я вообще не могу себе представить, то предположила бы, что дочь его боится, хотя он не был строг или груб с ней. В памяти вспыхивает, как Нилл выпроваживал того типа из «Брейди», его ледяной взгляд в тот момент. И я тут же мотаю головой, словно это выбросит из нее ненужную мысль. Потому что есть разница: вышвырнуть из паба мужика, который устроил разборки, и маленькую девочку… Нилл никогда бы… Но почему тогда в выходные Эмми совсем не было слышно? Разве до моей квартиры не должен долетать какой-нибудь шум, указывающий на то, что по соседству живет маленький ребенок, бегает туда-сюда, играет и разговаривает? Пока мой папа находился дома, мы с Пиппой вели себя так незаметно, как только возможно. Абсолютно ничем не привлекали к себе внимания. Но мой отец проклятый психопат, а Нилл… просто Нилл. Как бы меня ни сбивало с толку поведение Эмми, предположение, что это связано с Ниллом, не находит во мне поддержки. Обеими руками тру лицо и в итоге отбрасываю волосы назад. Пора в душ. Сегодня понедельник, «Брейди» закрыт, а меньше чем через час у меня назначена встреча с Айрин, Лив и Кьером. Сейчас пойду в ванную, а потом упакую кое-какие вещи, чтобы занять свой параноидальный мозг чем-то полезным. Уверена, Нилл последний, кто стал бы запугивать ребенка. Как минимум не намеренно. Я раздраженно зажмуриваюсь, а потом начинаю наконец собираться. Скорее всего, Эмми просто застенчивая. Для нее здесь все в новинку, ей просто нужно привыкнуть. А как только тут окажется ее мама, ей станет проще. Если ее мама тоже сюда приедет. Мои движения опять замедляются, пока я стягиваю потную одежду и включаю воду в душе. Что с матерью Эмми? Если бы она планировала в будущем жить с дочерью и Ниллом в Каслданнсе, хотя бы так долго, насколько он тут задержится, она бы уже давно появилась. Какая может существовать причина, чтобы посылать их одних заранее? Рассеянно делаю воду теплее, прежде чем встать под душ.