– Ты сам мне об этом рассказывал. Надо быть тише, но в голове у меня гудит, и я сама едва слышу, что говорю. – Ты сказал, что на границе Лиаскай человека может разорвать пополам и он будет существовать сразу в двух мирах. Вдруг с папой случилось именно это? – Значит, будь осторожна, – предупреждает Натаниель. Но я, обойдя Натаниеля, метнулась к первой же двери. Она висела только на нижних петлях и чуть не пришибла меня, когда я рывком ее распахнула. Натаниель успел подхватить дверь и почти прорычал: – Сказал же, осторожнее! В комнате пусто, лишь горы пыли да усохшая дохлая мышь в углу. И в соседнем помещении никого. Толкая дверь в последнюю комнату, я ожидаю, что здесь будет то же самое. Но увиденное заставляет меня содрогнуться. Это спальня. В свете фонарика из мрака проступает огромная кровать. На посеревших простынях грязные пятна, а из одеял будто свили гнездо. Натаниелю не по себе: он одет в зимнюю куртку, но я все равно вижу, как напряжены его мышцы. В глазах у него затаился страх. Толкнув меня себе за спину, Натаниель быстро заглядывает под кровать. И вдруг с другой стороны кто-то выпрыгивает и пускается наутек! Мне страшно, но я быстро успокаиваюсь – мы знали, что здесь кто-то прячется. Бездомный. Человек, которого мы ищем. Возможно, мой… И тут я в ужасе закричала. Фонарик высветил, кто именно выбежал к нам. Это не человек. Не человек! Это какое-то существо, невысокое, тощее, то ли наполовину покрытое шерстью, то ли голое, но кожа у него слишком темная, будто обугленная. Натаниель бросается к нему, на миг перекрывая мне обзор. Раздается шипение, и существо выскакивает из комнаты. Топот, похожий на бряцание костей, прокатывается по коридору, неожиданно стихает и снова доносится откуда-то сверху. – Оно удрало на чердак, – догадывается Натаниель. Сердце бешено бьется. Я много чего повидала. Но такое?.. – Проклятье! Что это? – Сейчас выясним. С этими словами Натаниель бежит в коридор и останавливается у отверстия в потолке. Наверное, раньше здесь были люк с лестницей, но теперь лишь темная дыра. Хочу толкнуть Натаниеля в сторону: я прямо вижу, как костлявые руки хватают его и утаскивают наверх… Но ничего такого не происходит. Я наблюдаю, как Натаниель тянется к отверстию, пытаясь уцепиться за край, и в голове у меня пусто. «Натаниель прав, – уговариваю я сама себя. – Существо удрало от нас. Оно боится нас больше, чем мы его. И это не какое-то неизвестное науке существо. Уж точно не ирландский грогох». Натаниель легко подтягивается: сначала во мраке исчезают голова и плечи, а затем и все остальное. Я зову его. Теперь он наверху, но почему все тихо? Из моей груди вырывается тонкий скулеж. Но тут сверху доносится голос Натаниеля: – Дай телефон, нужно посветить. – Подними меня, – отвечаю я, протягивая ему руку. – Сначала посмотрю, где эта тварь. – Подними меня, – нетерпеливо повторяю я. Сама удивляюсь, как властно звучит мой голос! Недовольно вздохнув, Натаниель хватает меня за руку и мощным рывком затаскивает наверх: на мгновение я даже пугаюсь, что он вывихнет мне плечо. «Да что ты творишь?» – собираюсь возмутиться я. Но тут свет телефона, который я держу в другой руке, скользит по чердаку, и я забываю обо всем: о том, что хотела сказать, и о боли в плече. – Какого… На одеялах, коврах, повсюду сверкают украшения. Кольца, ожерелья, браслеты, множество амулетов всевозможных форм и размеров… Иду осторожно, стараясь ни обо что не споткнуться. Корона! Серебряная корона, но она так потускнела, что кажется черной, лишь ярко блестят драгоценные камни в оправе. Переливается жемчуг, искрятся бриллианты. Среди бесценной старинной посуды, украшенной позолотой, валяются монеты. Передо мной будто раскинулось море из золота и сокровищ. – Что бы то ни было, оно любит драгоценности. «Здесь прячется какая-то тайна, – хочет сказать Натаниель. – Надо ее раскрыть, чтобы понять истинное значение этой диковинной коллекции». Ощупью я медленно продвигаюсь по узкой полосе, ведущей в ту часть чердака, где шкафы и полки образуют своеобразную стену, которая делит комнату. – Оно что-то ищет, – тихо поправляю я Натаниеля. – Все, что валяется на полу, – бесполезно. Ему нужно что-то другое. Лоб зудит. Свечу по сторонам фонариком. Я тоже кое-что ищу. И не сомневаюсь: это совсем рядом. Может, прямо здесь… – Майлин! – кричит Натаниель, пытаясь меня предупредить. В ту же секунду меня с силой толкают, и я спотыкаюсь о разбросанные украшения и фарфоровую посуду. Существо я замечаю, когда оно проскальзывает мимо, низко пригнувшись и раскинув руки, будто крылья. И тут правый бок словно обжигает огнем! Выпускаю смартфон из рук, и луч фонарика освещает паутину под самой крышей. Хватаюсь за правое плечо. Существо порвало куртку: ткань под пальцами стремительно намокает. Кровь. Веду рукой вверх. Шею спас высокий воротник. Касаюсь раны – мокро… А в следующее мгновение меня пронзает болью. Скорчившись, пытаюсь дотянуться до руки Натаниеля, хочу тесно прижаться к нему… Но там, где он только что стоял, теперь пусто. – Проклятье! – задыхаюсь я. Голова кружится. Совсем рядом слышны шум и звуки борьбы. – Осторожно! – хочу закричать я, но голос тихий и слабый, будто существо высосало из меня все силы. – Осторожно, у него есть когти. Или нож. Или… не знаю что. Снова слышу возню, нечеловеческое шипение и сдавленный хрип. Натаниель же не издает ни звука. Пытаюсь рассмотреть, что там происходит, ощупью ищу смартфон, но рука холодная и тяжелая, пальцы словно онемели. Существо по-вороньи каркает, и я наконец слышу Натаниеля. Он почти рычит, но не похоже, что ему грозит серьезная опасность. Нашарив телефон, непослушными пальцами я снимаю блокировку и свечу в темноту. Перехватив запястья существа, Натаниель вжал его в стену: его локоть упирается в тощую шею. Так он сможет придушить существо, если оно продолжит бесноваться. – Все в порядке? Звучит так, словно Натаниель обращается к существу, с которого не спускает глаз. – Думаю, да. На ватных ногах подхожу ближе, поднимая ворот куртки, – иначе Натаниель заметит, что существо меня ранило, а мне этого не хочется. Оно и без того выглядит очень напуганным. У него темно-серая кожа, под которой угадываются кости и крепкие мышцы. На голове – жидкие светлые волосы. Одето существо в старую рубаху, серую и очень грязную. А глаза у существа пугающе человеческие. Словно раньше оно было человеком, а затем превратилось в эту тварь. К горлу подкатывает тошнота: неужели это папа? Подойдя вплотную, я разглядываю тощее тело существа. Нет, оно слишком маленькое и, кажется… женское. Тварь кривит губы в ухмылке, и я понимаю, что смотрю ей прямо в лицо. Поспешно отвожу взгляд. Кто знает, на что она способна… Надо спросить Натаниеля, может, ему известно, с чем мы вообще столкнулись? И тут тварь тихо захихикала. – Ко-ро-ле-ва, – по слогам тянет она. – Королева Ночи пришла за мной. Я вздрагиваю. Даже Натаниеля пробирает дрожь. Чувствую себя совсем беспомощной, когда молчу, поэтому все-таки отвечаю: – Да, так и есть. Я – Королева. Виски ломит от мощи и магии тиары Стелларис. – Ты коронована звездами, – шепчет тварь. Чувствую, как земля уходит из-под ног… – Заткнись! – перебивает Натаниель, тряхнув тварь за плечи. – Ты коронована звездами, Лиаскай и Утром, – не обращая внимания на Натаниеля, продолжает тварь. И что ответить? – Мы оказались правы, – говорю я, не придумав ничего лучше. – Ты из Лиаскай. С губ твари срывается то ли смешок, то ли вскрик, и мне вдруг становится его жалко. Какая разница, кто это? Тварь совсем одна в чужом мире, который так не похож на ее родной. Она не может вернуться домой. – Отпусти ее. Натаниель молча смотрит на меня. – Отпусти ее! – требую я. – Ее? Вздохнув, Натаниель повинуется. Но он начеку и готов в любой миг снова схватить тварь. Потерев лапами плечи, тварь вытирает нос. Рана у меня на шее горит. Тварь боится. Или бояться надо мне? – Как ты сюда попала? – допытываюсь я. Опять этот смешок, от которого сердце сжимается. Что же это за чувство? Высокомерие или изумление, насмешка или сострадание? Не знаю… Кажется, все сразу и ничего одновременно. – Меня собирались освободить, – хихикает тварь. – Но герой оказался неудачником. – Ты перенеслась сюда? – Натаниель говорит так, будто речь о преступлении. – Ты междумирец? – Я не служу кланам. – Значит, кто-то пытался взять тебя с собой, – предполагаю я. Тварь кивает: