– Я понимаю, что вам необходимо в это верить,– без выражения сказала Гласс. Выражение его лица стало жестче. – Ты готова назвать мне имя отца ребенка? – Зачем мне это? Чтоб вы заперли его тут вместе со мной? – Потому что таков закон.– Канцлер встал и шагнул в ее сторону.– Потому что будет несправедливо, если отец не понесет соответствующего наказания. И потому, что не составит труда узнать, где ты проводила время,– на то существуют записи со сканеров сетчатки. Мы в любом случае найдем его, но, если ты нам поможешь, у тебя будет больше шансов на помилование при повторном рассмотрении дела. Их глаза встретились. Гласс первой отвела взгляд и содрогнулась от боли, представив, как Люка посреди ночи выдергивают из постели, как на лице его появляется выражение ужаса, и он умоляет охранников сказать, что происходит. Ответят ли они? И сколько ему придется жить с этой болью, сколько времени пройдет, прежде чем в грудь ему вонзится игла? Или он умрет в полной уверенности, что стал жертвой чудовищной ошибки? Она не может этого допустить. Но Канцлер прав. Они не остановятся, пока не найдут ее соучастника. К тому же один из охранников отследил передвижения Гласс по Уолдену. Он знает о том, что она бывала на этаже Люка – а может, и о том, что она посещала его квартиру. Медленно, очень медленно она снова повернулась к Канцлеру, точно зная, как следует поступить. Когда она в конце концов заговорила, в ее голосе звучал могильный холод: – Отцом ребенка был Картер Джейс. Из коридора донесся громкий скрип. Она села, напрягая в темноте слух и чувствуя, как в груди раскручивается маховик паники. Казалось, это стонет сам корабль. – О, боже,– прошептал Люк, мгновенно вскакивая. Звук повторился: на этот раз он сопровождался грохотом, от которого задрожали стены. – Идем. Коридор был до сих пор полон людьми, хотя теперь даже дети вели себя тихо. Свет начал мерцать. Крепко держа Гласс за руку, Люк протиснулся через толпу к своей соседке. Она что-то серьезно зашептала ему на ухо, и Гласс, хоть не могла расслышать слов, по выражению лица догадалась, что ничего хорошего та не сказала. Потом Гласс резко вздохнула, потому что возле них возникла еще одна фигура. Это была Камилла. Она заметила Гласс, и ее глаза сузились. Гласс отвернулась. Сейчас у нее просто не было сил играть с Камиллой в гляделки. Она не могла не испытывать угрызений совести. Нельзя винить Камиллу, если та ее возненавидела. Кучка детей прикорнула на полу у ног родителей, которые переговаривались глухими, тревожными голосами. Губы одной из девчушек были синюшного цвета. Она вцепилась в ручку мальчугана, который с трудом боролся за каждый вдох. Свет еще раз мигнул и погас. Во внезапно наступившей темноте послышались испуганные возгласы. Здесь, в отличие от Феникса, не было ламп аварийного освещения. Люк обнял Гласс за талию и притянул ближе к себе. – С нами все будет хорошо,– прошептал он ей на ухо. Но тут в потемках прозвучал другой голос. Это Камилла подкралась к ней с другой стороны. – Сама ему скажешь или лучше я? – спросила она тихо, чтобы не услышал Люк. Гласс повернулась к Камилле, но не могла разглядеть выражения ее лица. – О чем это ты? – Он заслуживает того, чтобы знать правду. А ведь это из-за тебя погиб его друг. Гласс вздрогнула. Хоть она и не могла видеть лица Камиллы, но по голосу поняла, что та улыбается. – Я знаю твою тайну. Я знаю, как ты поступила с Картером. Глава 35 Кларк Они несколько часов ходили по лесу, нарезая расширяющиеся концентрические круги, стараясь осмотреть каждый дюйм территории. Ноги Кларк гудели, но она наслаждалась этим ощущением: физическая боль отвлекала ее от мыслей. Пламя пожирает палатку-лазарет… жесткая хватка рук Уэллса… грозный треск огня, палатка рушится… – Эй, посмотри-ка сюда. Кларк обернулась. Беллами, уставившись на следы в грязи, стоял на коленях неподалеку от места, где она обнаружила ленточку Октавии. Кларк никогда не была следопытом, но даже ей сразу стало ясно, что это – следы борьбы, а не приятной прогулки по лесу. – Как будто кто-то убегал или дрался,– медленно сказала Кларк, не закончив предложения, хотя слова «или как будто кого-то тащили» так и вертелись у нее на языке. Они предполагают, что Октавия убегала… но что, если ее догнали? Нахмуренные брови Беллами подсказали Кларк, что его мысли проделали тот же путь, поэтому она опустилась рядом с ним на колени и сказала: – Она не может быть далеко. Мы найдем ее. – Спасибо тебе,– кивнул, поднимаясь, Беллами, и они продолжили путь.– Я… я рад, что ты со мной. Пока они бродили по лесу, солнце окончательно поднялось. Они делали все более широкие круги, и Кларк была уверена, что близок край леса. Увидев за деревьями просвет, девушка приостановилась. Там тоже росли деревья, но совсем не такие, как в лесу. У них были внушительные корявые стволы, а толстые ветви, увенчанные зелеными кронами, сгибались под тяжестью красных круглых плодов. Это были яблоки. Кларк подошла к яблоням, Беллами ни на шаг не отставал от нее. – Вот странно,– медленно сказа она,– деревья растут такими ровными рядами… это выглядит совсем как сад.– Она окинула взглядом ближайшее к ней дерево.– Но разве сады могли сохраниться? Ведь прошло столько лет… Хоть дерево и было довольно высоким, нижние ветви клонились близко к земле. Встав на цыпочки, Кларк без труда дотянулась до яблока, сорвала его, бросила Беллами и потянулась за следующим. Это яблоко она поднесла к лицу. На солярных плантациях Колонии тоже выращивались яблоки, но те были совсем другими. Кожица этого была не совсем красная, по ней тянулись тоненькие прожилки белого и розового, а запах… такого аромата Кларк не встречала никогда в жизни. Она откусила немного и даже ахнула, когда по ее подбородку побежала струйка сока. Как может что-то быть одновременно таким сладким и таким терпким на вкус? Кларк позволила себе на минуту забыть обо всем, что приключилось с ними на Земле, и полностью отдалась своим ощущениям. – Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Беллами, и Кларк перевела на него взгляд. Пока она лакомилась, Беллами при помощи упавшей ветки измерял расстояние между деревьями. – Если честно, я думала только о том, как это вкусно,– призналась Кларк, чувствуя, как уголки ее губ приподнялись в намеке на улыбку. Но Беллами не смеялся и не поддразнивал ее. Он просто смотрел на деревья, посаженные с совершенно равными интервалами. – Эти деревья не пережили Катаклизм, и они не сами рассадились так ровненько,– медленно сказал Беллами, и его голос полнился одновременно удивлением и ужасом. Он еще не закончил, а Кларк уже знала, что он скажет, и ее сердце сжалось от страха. – Их кто-то вырастил. Глава 36 Уэллс – А так лучше? Уэллс повернулся и увидел Ашера, парня с Аркадии, который орудовал топором. Траву усеивали щепки и никуда не годные кусочки дерева, но то, на что указывал Ашер, выглядело куда приличнее. – Определенно лучше,– кивнул Уэллс. Он присел на корточки и провел пальцами по прорубленному Ашером пазу.– Только постарайся, чтобы паз везде был одинаковой глубины, а то следующее бревно на место не встанет. Когда Уэллс снова встал, мимо прошел Грэхем. В центре поляны рос курган вещей, которые пережили пожар, и он волок туда куски оплавленного брезента. Уэллс выпрямился, ожидая услышать насмешку или саркастичное замечание, но Грэхем молча продолжал свой путь, глядя прямо перед собой. Огонь уничтожил их палатки, однако большая часть инструментов и медикаментов уцелела. Идея Уэллса заключалась в том, чтобы построить постоянные жилища из дерева. Это оказалось в тысячу раз сложнее, чем представлялось по книгам, но постепенно ребята начали понимать, что к чему. – Уэллс! – К нему подбежала уолденская девушка.– Как мы подвесим гамаки? Элиза говорит, что их нужно цеплять к потолочным балкам, но ведь эти балки только через несколько дней будут готовы, да? А еще, я думаю… – Я подойду через несколько минут, ладно? – перебил ее Уэллс. На круглом личике девушки промелькнуло выражение обиды. – Уверен, вы с Элизой делаете важную работу,– поспешно добавил он, коротко улыбнувшись.– Я сию минуту приду. Она кивнула и умчалась, обогнув на бегу груду металлических палаточных колышков, которые все еще казались слишком горячими для того, чтобы к ним прикасаться. Оглянувшись через плечо, Уэллс пошел к линии деревьев. Ему нужно было побыть наедине с собой и подумать. Он шел медленно: свинцовая тяжесть в груди словно разлилась и по конечностям, поэтому каждый шаг давался с трудом и причинял боль. У кромки леса он остановился, поглубже вдохнул прохладный воздух и закрыл глаза. Именно здесь он поцеловал Кларк – впервые на Земле и, несомненно, последний раз в жизни. Он думал, что уже пережил самую страшную трагедию в своей жизни: боль от знания, что Кларк ненавидит его, что ей противен даже его вид. Но он ошибался. Когда он увидел, что она уходит с Беллами, это почти убило его. Придя собрать то, что осталось от ее лазаретного хозяйства, Кларк даже не взглянула в его сторону. И молча кивнула всем остальным перед тем, как вместе с Беллами уйти в лес.