Арктур периодически вздрагивал, просыпался и воспаленным взглядом обводил комнату. Как загнанный зверь. Но, увидев меня, успокаивался и снова проваливался в сон. В пять я отключила на телевизоре звук. Остается только ждать Стефана. Я свернулась калачиком рядом с Арктуром. Не открывая глаз, он поцеловал меня в волосы и накрыл одеялом. Как бы мне хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Чтобы, несмотря на все горести в прошлом – и будущем, он всегда был рядом. Наверное, я задремала, а когда проснулась, за окном сгустились сумерки, зажглись фонари. Из небытия меня вырвал пронзительный звук. Как будто сверлом буравили черепушку. Кто-то звонил в дверь – неслыханное дело. У всех агентов были ключи. Арктур продолжал спать как убитый. Звонок не умолкал. Вероятно, ошиблись адресом. Или ребятишки балуются. Есть масса совершенно нейтральных объяснений, почему звонят в дверь. Я выскользнула в коридор и сосредоточилась на эфире. На пороге топтался знакомый лабиринт. Вне себя от злости я сняла цепочку и приоткрыла створку. Снаружи высилась припорошенная снегом фигура в капюшоне, чью личность безошибочно выдавал сжатый в тугую линию рот. – Чем обязана? – холодно осведомилась я. – Как ты вообще узнал адрес? – Иви сказала, – ничуть не смутился Леандр. – Тресни ей по башке фомкой. Скажи, что от меня. Все, Леандр, счастливо оставаться. Я попыталась захлопнуть дверь, но гость успел втиснуть в щель грязный сапог. – Погоди. Вы собираетесь заключить союз с Вье-Орфелей, а я его приемник. Не люблю играть в кошки-мышки, поэтому решил нанести тебе визит, уладить возникшее между нами… недоразумение. – На щеке Леандра дернулся мускул. – Давай прогуляемся. Здесь недалеко. За его спиной, у стены, виднелся черный допотопный мотоцикл. – Мне надо вернуться к десяти, – предупредила я. – Успеем. – Ладно, жди здесь. Я захлопнула дверь прямо у него перед носом. Пусть мерзнет. Арктур по-прежнему спал мертвым сном. Я легонько тряханула его за плечо, звала по имени – все тщетно. Его шрамы оставались ледяными на ощупь. Мне не хотелось бросать его в таком состоянии. Однако нужно утрясти конфликт с Леандром. Я тихонько зашнуровала сапоги на шпильке, застегнула пальто и нацарапала записку: Ушла с Леандром. К десяти буду. Codladh sámh[94]. Записку положила на диван и невольно залюбовалась спящим рефаитом. Его четко очерченными бровями, изящной линией скул, полными чувственными губами. Суровые черты наконец расслабились. Я поцеловала его в лоб и вышла. Леандр стоял в той же позе, как будто за время моего отсутствия ни разу не шелохнулся. Мы двинулись на восток вдоль набережной Гран-Огюстен. Снег валил хлопьями. Мы насторожились, заметив на другой стороне дороги отряд НКО. К счастью, они были слишком далеко, чтобы почуять наши ауры, и явно куда-то торопились. В конце Понт-Неф Леандр остановился, и мы в благоговейном молчании созерцали здание, высившееся по правую руку. Его колокольни нависали над площадью, где торговали открытками и картинами. – Гранд-Зал-де-Пари, – выдохнула я. – Изначально он звался Нотр-Дам. Собор Парижской Богоматери, наше национальное достояние. Его первый камень заложили почти девятьсот лет назад. – Леандр скрестил руки на груди. – Здесь Менар сочетался браком с Фрер. На днях под сводами собора состоится бал-маскарад. Страсбургский мясник хоть и не склонен к театральным эффектам, но, подобно Вье-Орфеле, осознает, как важен символ. Гильотина. Якорь. Нотр-Дам. Собор являл собой поистине великолепное зрелище. В нем даже сохранились витражные розы, хотя короли, царившие в этих стенах, сгинули на плахе. Архитектурный компромисс между двумя фракциями: анахоретами, мечтавшими разрушить все религиозные сооружения, и теми, кто оценил красоту собора по достоинству, но жаждал обтесать его под стандарты Сайена. Деревянный шпиль сгорел при пожаре, устроенном анахоретами. – Поскольку на маскарад нас точно не позовут, вряд ли ты вытащил меня сюда, чтобы пригласить на первый танец. – Совсем не за этим. – (Невольно закралась мысль: улыбался ли Леандр хоть раз в жизни?) – Говорят, ты блестящая альпинистка, облазала весь Лондон. А мне необходим наставник. Я уже постиг недра Парижа. Теперь хочу постичь поднебесье. – Его лицо исказила болезненная гримаса. – Твой совет придется… весьма кстати. Я окинула взглядом величественное строение. Против такой трубки мира невозможно устоять. – Мел есть? – (Вместо ответа Леандр протянул мне перчатки с рельефной текстурой.) – Ладно. Давай попробуем. Сумерки, окрасившие цитадель в серые и голубые тона, застали меня на крыше готического собора. Приятным сюрпризом стало полное отсутствие охраны, которой кишмя кишит Лондон, – в этом мы с Ником убедились на собственном опыте. Очевидно, в Париже у Сайена есть занятия поинтереснее, чем караулить прославленную церковь. Мы карабкались по южной стене. Леандр прекрасно справлялся сам – долговязый, он обладал поистине паучьим проворством. Периодически я подсказывала ему с опорой, а в ответ слышала «угу». Дева Парижа изобиловала лепными орнаментами и выступами, они буквально манили, бросали нам вызов. В подземельях и катакомбах скучать тоже не приходится, но моя душа рвалась на простор. Рвалась покорить каждое здание, каждую крышу. Мало-помалу меня одолела невыносимая тоска по Нику. Только бы с ним ничего не случилось! Минуло уже два месяца с нашей последней встречи в Дувре. Надеюсь, что в какую бы часть Швеции его ни занесла судьба, с кем бы ни свела, он не перестанет покорять крыши назло Биргитте Тьядер. Ник привык вести двойную жизнь. Ему не составит труда совмещать роли повстанца и шпиона. Леандр перемахнул через балюстраду и полез дальше. Я ухватилась за выступ, некогда бывший горгульей, и, преодолев последние метры, за руку втянула Леандра на край покатой обледенелой крыши, ведущей к колокольням. Преодолев опасный участок, мы устроили привал на открытой галерее. Внизу простирался Париж. Леандр сел и, перекинув ноги через парапет, принялся дуть на озябшие ладони. Я продолжала стоять. – Неплохо. – (Леандр коротко кивнул.) – Ну, раз уж притащил меня сюда, выкладывай. – Я не раскаиваюсь, что бросил пленников. У меня вырвался горький смешок. – Неужели? – Ты же видела, что произошло, – напирал он. – Туннель завалило. Я с самого начала предупреждал, что такая вероятность есть. – Леандр вытащил из кармана кожаный кисет. – Сделай мы по-твоему, люди просто-напросто утонули бы. – Поэтому ты оставил их умирать в лесу. Если не хуже. Ты заставил меня поверить, что мы попробуем спасти всех. – Я такого не говорил. – Не прикидывайся. – Мой взгляд скользил по синим огонькам цитадели, темной ленте Сены. – Довольно с меня полуправды и лжи. Наслушалась на сто лет вперед. Леандр достал из кисета узкую полоску бумаги, сложил ее лодочкой и принялся набивать сушеной астрой. – Скажи я правду, ты бы устроила скандал. Натворила бы глупостей. – Заботиться о людях не глупо, Леандр. Возможно, я переоценила собственные силы, вообразив, будто нам удастся спасти всех. Что можно вломиться в госучреждение и обойтись без жертв. – Ты сейчас озвучила мои доводы, – заверил Леандр. – Другой вопрос, как бы ты отреагировала на них перед вылазкой? Я не ответила, только стиснула зубы. – Я рисковал жизнью, чтобы вывести заключенных из здания. Только удостоверившись, что они благополучно миновали водохранилище, мы с Анку перестали оборонять вход. Не отступили, даже когда нагрянули солдаты. – Если бы ты поставил меня в известность, то понял бы: нельзя отправлять узников в Медон. Ты даже не представляешь, кто водится в тех лесах. – Не представлял до недавнего времени. – Леандр покосился на меня. – Нечто преследовало нас до кладбища. Аура – как рой трупных мух. – Он скрутил самокрутку и облизнул края. – За нами гнался эмит? – Да. – Я тоже села и, уцепившись ногами за карниз, сняла перчатки. – Многое из того, что написано в брошюре – правда. Взятая из горького опыта первой коло- нии. – В «Разоблачении» рефаиты предстают избавителями, хотя в Версале они произвели на меня обратное впечатление, – заметил Леандр. – Добро и зло – это крайности, а рефаиты – существа сложные, под стать людям. Хотя, что греха таить, большинство не испытывает к нам симпатии, поэтому лучше держать с ними ухо востро. Касаемо брошюры, кто-то без моего ведома внес значительную правку в текст. Леандр достал из пальто коробок, чиркнул спичкой, и в воздухе поплыл приторный запах астры. – К твоему сведению, мне стыдно. – Он спрятал коробок в карман. – Не за поступок, а за обман. Как выяснилось, ты всегда ратуешь за правду, какой бы горькой она ни была. Учту на будущее. – Жаль, не все разделяют мой подход, – посетовала я. – Сиротка, например? – Он разделяет полностью. – Леандр выпустил струйку сизоватого дыма. – Когда он станет править цитаделью, все изменится, темная владычица. Как только избавимся от Человека в железной маске, Вье-Орфеля созовет лидеров Nouveau Régime, и, объединившись, мы выступим против этого мерзавца Латрон… – Он вдруг сощурился. – Какого дьявола? Я проследила за его взглядом и вскочила на ноги. К набережной Гран-Огюстен стекались многочисленные отряды легионеров в бронированных фургонах, проблесковые маячки вспыхивали алым, но сирены безмолвствовали, чтобы не спугнуть добычу. С бешено колотящимся сердцем я наблюдала, как зловещая колонна исчезает из виду. Фантом выхватил из эфира лабиринты водителей и через них «отслеживал» маршрут. Внезапно колонна остановилась. На углу Рю Жи-ле-Кёр. У меня помертвело в груди. – Нет, – сорвался с губ судорожный хрип. – Нет. Нет… Леандр торопливо поднялся: – Твой телохранитель? Ледяной волной накатил страх. Не заботясь ни о стратегии, ни об осторожности я рванула обратно на крышу. Золотая пуповина яростно вибрировала от моего истошного крика: АРКТУР, БЕГИ! Леандр преградил мне дорогу, обеими руками схватил за талию, удерживая меня точно так же, как в туннелях.