– Граф Орлов собственной персоной! – не менее хладнокровно ответил Орлов. – Не называю вам девичью фамилию моей жены, но можете поверить мне на слово: ее родня многое бы отдала, чтобы заполучить вас в свои руки. Так что при плохом развитии событий для вас существует вероятность отправиться в качестве подарка в Аллорию. – Не нужно пугать меня ни семейством д’Астра, ни вашими головорезами! – усмехнулся командор, продолжая удерживать нож у горла Ненор. – У меня здесь три десятка легионеров, да еще плюс друзья хозяина дома. С минуты на минуту вас обложат, как дичь на охоте. Так что не в вашем положении ставить мне условия. Так уж и быть, проваливайте подобру-поздорову вместе со Смычком и эльфийкой, только не забудьте передать мне бумаги! А сеньорите, увы, придется остаться – негоже расстраивать гостеприимного хозяина. – Де Бернье, ты просто смешон! – Рене укоризненно покачал головой, словно не мог поверить в происходящее. – Вся способная стоять на ногах братия занята сейчас ловлей разбежавшихся лошадей да тушением конюшни. В доме остались только семеро мертвецки пьяных сеньоров, а двери в башню теперь заперты изнутри. Так что в ближайшие минуты никто не сможет помешать нашему общению, а общаться с тобой долее я не намерен. В последний раз предлагаю решить вопрос по-хорошему! Говоря это, Орлов неторопливо передвигался в нашу сторону, заняв в конце концов место рядом со мной. Шпага его пока мирно покоилась в ножнах, но, похоже, никто не сомневался, что вылететь она оттуда может в мгновение ока, а уж об умении Орлова с ней обращаться знал если не весь континент, то большая его часть точно. Наемники были вынуждены еще попятиться назад, к самой лестнице. Де Бернье, продолжая прикрываться притихшей разведчицей, тоже чуть повернулся вправо, чтобы не терять своего оппонента, определенного в качестве главного источника угрозы, из поля зрения. – По-хорошему? Мы в Нугулеме, Орлов! Даже если ты со своими дружками выйдешь отсюда, вас схватят где-нибудь в окрестностях Уэски или Кортианы. Так что в нашем случае «по-хорошему» значит «по-моему». А я свои требования уже озвучил, и не считаю… Я не сразу понял, что произошло. Да и вряд ли кто вообще что-то понял в первый момент. Темнота в помещении и бесшумность полета стрелы тому поспособствовали. И оставалось только восхищаться нашими эльфами, действовавшими так слаженно, будто понимали друг друга с полуслова. Командор ожерцев запнулся на полуслове, а Ненор в тот же момент вывернулась из его захвата, в два прыжка оказалась у подножия лестницы и спустя миг уже скрылась за спиной выдвинувшегося вперед из группы эскаронцев Арчериона. Тетива его лука снова была оттянута до уха, а наложенная на нее стрела была готова принести смерть любому, кто посмел бы попробовать догнать разведчицу. Все присутствующие сначала среагировали на действия эльфов, и только потом всеобщее внимание привлекло покатившееся вниз по ступеням тело графа де Бернье. И лишь когда оно замерло на нижних ступенях, совсем немного не докатившись до пола, стала ясна причина произошедшего – из левого виска командора торчала стрела! Арчер, который не раз подчеркивал, что не является хорошим лучником, на этот раз доказал обратное. Я со своего места не видел позиции, с которой был произведен выстрел, но точно могу сказать, что условия были тяжелые – чего стоят только темнота и опасность попасть в Ненор! И только теперь мне стал понятен маневр Орлова, заставившего командира наемников вместе с заложницей немного повернуться в его сторону! – Еще желающие получить стрелу есть? – звенящим от напряжения голосом поинтересовался Арчер. – Лейтенант? – растерянно повернулся к ла Вивьеру один из подчиненных. – Шпаги в ножны, – тихо промолвил тот, – не нужно напрасных смертей. – Но командор! – неуверенно воскликнул другой наемник, тем не менее выполняя приказ. – Кончился командор, все кончилось. Ла Вивьер медленно склонился над телом де Бернье и покачал головой. Ему было трудно поверить в произошедшее, но пробитая стрелой голова командира не оставляла места для сомнений – Ожерский легион остался без хозяина. – Уходите, сеньоры, – лейтенант устало присел на ступень рядом с телом де Бернье. – Клянусь честью, никто из легионеров не станет чинить вам препятствия. – С вашего позволения, мы уйдем через верх. – Рене вежливо приподнял шляпу, отдавая дань уважения противнику. Ни ла Вивьер, ни кто-либо из его подчиненных не произнес ни слова, пока мы дружной толпой поднимались наверх. Я собирался перебраться через люк в комнату дозорных одним из последних, когда меня все-таки окликнули. – Смычок! Де Монтегю жив? – Ла Вивьер так и сидел подле тела командора, в то время как другие наемники были заняты оказанием помощи раненому товарищу. – Командор умер, да здравствует командор? – усмехнувшись, спросил я. – У него получится, – лейтенант тяжело вздохнул. – Де Бернье не устраивала роль простого командира наемного легиона, ему хотелось большей власти. Вечно он лез во все эти интриги, пытался стать необходимым для принца Роберта. Вот и доигрался! У де Монтегю будет все не так. Если он только жив. – Думаю, он выживет, – уверенно заявил я, хотя сам такой уверенности не испытывал. Однако же сейчас, когда после множества перенесенных испытаний судьба повернулась ко мне лицом, я уже не жаждал крови моих врагов. Казалось, что они уже достаточно наказаны за свои преступления, а окончательный расчет все мы получим на небесах. Надеюсь, Мигелито и Эстела поймут меня. – Подумать только, Смычок! Ожерский легион споткнулся об одного-единственного человека! И это не принц крови, не герцог, не граф, это простой бретер! – Ла Вивьер снова вздохнул. – До сих пор не могу понять, как ты провернул трюк с мнимой казнью? – Да что тут непонятного? – холодно ответил я, пожимая плечами. – Вы заручились поддержкой губернатора? Вот и подумай, чья поддержка была у меня, если приказ губернатора был проигнорирован! Задав противнику напоследок загадку, я поднялся на следующий уровень донжона и опустил за собой крышку люка. Вот хоть убей, не люблю, когда меня бретером называют! В моем понимании бретер – это задира, готовый драться по самому ничтожному поводу, ни во что не ценящий ни свою, ни, тем более, чужую жизнь. Я же хотя и зарабатывал себе на жизнь при помощи шпаги, никогда не ставил во главу угла драку ради драки и не задавался целью непременно убить противника. Я вообще добрый, просто жить на что-то нужно. Вот из-за этого оброненного ла Вивьером словечка я и решил напоследок поморочить ему голову. Пусть помучается над этой, совершенно случайно пришедшей мне на ум загадкой. Будет мне дополнительной страховкой на случай новых посягательств на мою жизнь. Неопределенность ведь зачастую получше всяких угроз заставляет противника обходить тебя десятой дорогой. Обвязанную веревкой сеньориту Элену уже осторожно спустили на землю, все остальные без особых проблем покинули башню тем же путем, которым я вскарабкался наверх. Пробравшись через сад, мы покинули поместье через приоткрытую воротную створку. Никто нас не преследовал, никто не кричал «Караул!» или «Держи!», все обитатели Паломара были заняты своими делами: кто-то тушил пожар в конюшнях, кто-то собирал погибших и раненых. Так что спустя четверть часа наш отряд уже во весь опор мчался обратно в сторону Уэски. Глава 27 Вообще-то я очень хотел проделать обратный путь в карете де Флоресов, но Рене пресек мои устремления на корню, заявив, что нам есть о чем поговорить. Но, едва карета Орлова тронулась, разговаривать мне пришлось не с ним, а с набросившейся на меня с упреками Ненор: – Де Бранди, из-за твоей жалостливости я чуть жизни не лишилась! Прикончи ты сразу тех горлопанов, все бы могло пройти тихо! И мне бы не пришлось пережить несколько минут позора с ножом у горла! – Почему позора? – ошеломленно вымолвил я. – Потому! – раздраженно прошипела разведчица и, скрестив руки на груди, демонстративно отвернулась в сторону. Наверное, таким образом хотела выразить мне всю степень своего презрения. Однако я так ничего прочувствовать и не успел, потому что уже через пару мгновений она снова повернулась ко мне и продолжила уже спокойно, без надрыва: – Вообще не пойму, как в тебе уживается столь смертоносный бретер, практически маэстро от фехтования, и такой мягкотелый добряк? – Но эти-то двое были виноваты лишь в том, что оказались в ненужном месте в ненужное время, – возразил я, – как-то неправильно лить кровь понапрасну. К тому же, не ударь меня сеньорита Элена бутылкой по голове, все бы и так могло пройти тихо. Вспомнив о полученном ударе, я стянул с головы шляпу и ощупал довольно приличных размеров шишку. Головной убор не промок насквозь, но был влажным и липким от разлившегося вина, надевать его снова не хотелось. Так что я, покрутив шляпу в руках, неловко пристроил ее у себя на коленях. – Сеньорита разбила о тебя бутылку? – восторженно воскликнул Арчер и расхохотался. – Вот это поворот! Вот это отношения! Да это любовь, Крис! – Да при чем тут любовь? – возмутился я. – Там все случайно вышло! Просто она не узнала меня в темноте! – Зато потом узнала, и так уж ее голос задрожал, – усмехнулась Ненор. – А когда мы с ней бежали, она все оглядывалась, о тебе беспокоилась. Так что не сомневайся, де Бранди, девица явно к тебе неровно дышит! – Кстати, в день знакомства с Фло Рене тоже получил по голове! – радостно заявил эльф. – Фло была ни при чем, – тоже смеясь, возразил Орлов, – она пыталась меня заколоть шпагой, а по голове меня ударил кто-то из людей барона д’Эрго. – Но смотрел-то ты в этот момент на нее! – продолжал веселиться Арчерион. Я тоже невольно растянул губы в улыбке, потому что был очень рад вновь окунуться в эту атмосферу дружеских перепалок и бесшабашного веселья. Как же хорошо было находиться в кругу друзей, не ждать каждый миг удара из-за угла, не беспокоиться о завтрашнем дне! Только сейчас я понял, как мне этого не хватало все три года в Нугулеме! А еще меня радовало возвращение нашего старого доброго эльфа Арчера: он снова шутил и смеялся, и было видно, что наше общество доставляет ему не меньше радости, чем мне. – Ну а как на нее можно было не смотреть? – улыбнулся Рене. – Это точно, – не унимался эльф, – не смотрел бы – схлопотал бы хороший удар шпаги в грудь и не сидел бы сейчас с нами! А ты, Смычок, не упускай момент, засылай сватов к папаше де Флоресу! – Да о чем вы? – Тут уж улыбка сбежала с моего лица, потому что моя несостоятельность в качестве жениха для сеньориты Элены была очевидна. По крайней мере, для меня. – Она же красивая, умная, богатая, а я просто обычный голодранец со шпагой. Одна только фамилия дворянская и больше ничего: ни кола, ни двора, ни постоянного дохода. Сеньор Оберон, только лишь доберется до своих денег в Монтере, на пушечный выстрел таких, как я, к дочери не подпустит! – Говорила же вам, что здесь все серьезно, я в таких вещах не ошибаюсь! – неожиданно спокойно заявила Ненор. – Ну а разве кто-то сомневался, что наш Кристиан – серьезный человек? Он попусту морочить голову девушке не станет, – добавил Орлов. – Кстати, виконт де Монтихо придерживается противоположной точки зрения, – Арчер наконец тоже посерьезнел. – Он думает, что все достоинства сеньориты перевешивает одно только его имя. – Ну, я-то не де Монтихо, у меня другие понятия, – горестно вздохнул я. – К тому же у этого мерзавца какой-никакой замок имеется. – Да ничего у него нет, кроме долгов и чрезмерного себялюбия, – беспечно махнул рукой эльфийский тан. – Все принадлежит его дядюшке, позволяющему племянничку пользоваться замком. Так что ничем он не лучше тебя. – Ладно, доберемся до Монтеры – разберемся и с твоими доходами, и с твоим статусом. Нужно лишь немного потерпеть, – заявил Орлов. Несколько минут прошло в полном молчании, каждый из присутствующих погрузился в свои мысли, потом Арчер и Ненор стали тихонько перешептываться о чем-то своем, а я решил поинтересоваться у нашего командира ближайшими планами. Все же, как ни крути, а полностью чувствовать себя в безопасности на нугулемской земле я не мог даже в компании друзей. – В Эскарон выезжаем сразу? – Да, – немного помедлив, ответил Рене, – полчаса на сборы в «Трех дубах» – и сразу в путь. Но это касается всех, кроме тебя. – Чего? – я подумал, что ослышался, потому счел нужным переспросить. – Тебе, дружище, придется задержаться в Нугулеме еще на три-четыре недели, – он ободряюще хлопнул меня по плечу. – Считай это первым заданием на новой службе. – Рене, ты шутишь? На меня открыт розыск в Кантадере, в Уэске я официально казнен, наемники из Ожерского легиона все еще жаждут моей крови за своих убитых товарищей, плюс виконт того и гляди предъявит мне претензии за замок! Да мне просто противопоказан воздух Нугулема на ближайшие лет десять! – Пошумел ты здесь знатно, – вздохнул Орлов, – но дело в том, что выполнить это поручение должен именно ты. Необходимо отвезти эти письма маркизу де Сальвери как подарок от начальника департамента безопасности Эскарона. Это оценит и маркиз, и наш дражайший командир граф де Бюэй. – Да в чем дело-то? – недовольно спросил я. Мне не хотелось задерживаться в Нугулеме даже на день, а тут вдруг появлялась необходимость провести в ставшей такой негостеприимной для меня стране еще почти месяц. – Поговорим об этом чуть позже, на постоялом дворе, – Рене скосил глаза в сторону увлеченных перешептыванием эльфов, – но это не от недоверия к товарищам, а исключительно оттого, что некоторые вещи лучше вовсе не знать. А ты уже, во-первых, по уши влез в эту историю, а во-вторых, Франсуа де Бюэй очень ценит преданных людей и умеет быть щедрым. Я представлю ему информацию в нужном свете, а успешное выполнение тобой поручения послужит лучшим подтверждением моих рекомендаций. Я задумался. Заполучить в покровители самого начальника департамента безопасности Эскарона дорогого стоило и сулило как хорошо оплачиваемую работу, так и насыщенную приключениями жизнь. Когда я спасался бегством от наемников де Бернье, пределом моих мечтаний было вернуться на старое место службы под начало Орлова, однако стоило учитывать, что жизнь в Монтере в мое отсутствие не стояла на месте. Тот же Патруль претерпел значительные изменения, и его нынешний статус был мне не совсем понятен. Три года назад Рене, конечно же, прислушивался к мнению де Бюэя, но напрямую ему не подчинялся. Понятное дело, что главу департамента безопасности интересует все происходящее внутри страны, и никуда от его всевидящего ока не спрятаться, однако никакого официального отношения наша служба к нему не имела. Сейчас же, я так понимал, Орлов весьма посвящен в дела всесильного графа, возможно, даже переведен вместе с бывшим Патрулем в его подчинение. Конечно, ради друга Рене мог и по собственной инициативе отправиться в нугулемское приграничье, но, поскольку миссия Арчериона изначально была насквозь пропитана политикой, логичнее все-таки было предположить, что делал это он по поручению Франсуа де Бюэя. За то время, что мы не виделись, у моих друзей произошли большие изменения. Они набрались опыта, повзрослели, заматерели. Арчерион успел побывать целым генералом на родине, командовал своими эльфами, даже сумел нанести поражение сборному войску нугулемских баронов. Рене тоже стал другим. Раньше подчиненные частенько ругали его за стремление всегда быть на острие, в первых рядах, как рядовой боец, за его привычку самому браться за решение всех проблем. А вот сегодня он до последнего оставался в тени, преспокойно дирижировал процессом, лично появившись на сцене только в решающий момент. А что же я? А я по-прежнему живу одним днем, вроде и кручусь-верчусь постоянно, шпагой размахиваю, но, по сути, топчусь на одном месте. Все время нахожу себе новые проблемы, чтобы потом прилагать героические усилия для их устранения. Как я добился в шестнадцать лет полноценного зачисления в полк, так с тех пор и остаюсь обычным рядовым солдатом. И неважно при этом, нахожусь ли я в армии, служу в наемниках, в Патруле или живу на вольных хлебах. Неожиданно мне в голову пришла мысль, что я сейчас очень напоминаю и Рене, и Арчера в прошлом, до тех пор, пока каждому из них не пришлось взвалить на свои плечи груз ответственности за подчиненных. И следом сразу появилось понимание, что они заметили нашу похожесть давным-давно, и именно этим объясняется то внимание, с которым Орлов и Эйнаурральде всегда относились к моей судьбе. Я рассмеялся, ввергнув своих попутчиков в состояние изумления.