Макар и не знал. Это был редкий момент озарения, когда как будто судьба собственноручно вела его по какой-то незримой тропе. “Просто сделай и все. Очень нужно!” То же самое он ощущал в тот момент, когда входил к Нэс в круг брачного отбора. — Наивный инспектор! — Рейн вдруг рассмеялся, хрипло каркая и отстранился, откинувшись на спинку массивного стула. — Она захочет только того, что ей скажу сделать я. Женщины силу чувствуют и любят. Дай-ка я угадаю: до приключения с Нэс у тебя очень давно никого уже не было, так ведь? Последний романтик вселенной. — Я исповедуюсь строго по пятницам, — осадил его Мак. — И у меня есть свой собственный проповедник. — Хорошо! — Рейн нащупал короткий костыль, тяжело подставил его под себя и с огромным трудом перенес на него тяжесть крепкого тела. Потом сосредоточенно взял другой, поднимаясь со стула. Стоило ему это проделать, как в ту же минуту дверь стремительно открылась и на пороге возникла миловидная молодая женщина. Темноволосая, темноглазая, рослая. Кирейн в его нынешнем состоянии ей доходил примерно до пояса. Испытывающий и внимательный взгляд на Аверина, и она поддержала шипящего Рейна, его деланное негодование игнорируя явно привычно. Уверенные и быстрые движения едва не выпавший из рук костыль снова в крепких руках. Еще пара секунд и вот уже злой калека выходит за дверь. — Простите… — догнал ее просьбой Аверин. — Моя жена со вчерашнего дня голодна. Она скоро проснется, вы не могли бы похлопотать? Лучше что-нибудь полегче. — Мы тут не в столице! — рыкнул отчего-то рассерженно Кирейн. — Принесут то, что осталось от ужина воинов. Воины. Значит, охрана поселка и шахт велась регулярно. Кого так опасались шахтеры, ведущие разработку принадлежавшего прайду месторождения? НА абсолютно законных правах. Направив задние камеры в направлении окна Макар насчитал уже почти полсотни низеньких каменных домиков. Странно, в первый свой выход сюда поселок ему показался малюсеньким. Похоже, с ЭТО сыграли ровно ту же злую шутку, что и с камерами “Совы”. И с пиратами. Полностью этот поселок можно увидеть лишь своими глазами или с малого расстояния. В любом случае он будет теперь осторожен и не станет рассчитывать на электронные данные. — Кир, — вмешалась вдруг женщина. — Ты же видишь: наша гостья совсем недавно прошла ритуал посвящения Зера. А потом вдруг вышла замуж, как я понимаю, — внезапно. Она совершенно без сил. — Это моя сестра! — рявкнул Кирейн, выходя на крыльцо. — Тем более! Девочка не виновата в твоей любви к родственникам, — голосом женщина говорила приятным и совершенно спокойным, как будто бы для нее эти истерики давно стали привычны. — Меня зовут Кайлин, и я распоряжусь занести с общей кухни часть ужина для детей. А прямо сейчас принесу вам горячего фая. Он очень бодрит. — Мне нет нужды, не беспокойтесь! А вот Нэрис, я думаю, будет признательна. Он умышленно назвал имя девушки. Кайлин красиво и широко улыбнулась, обнажив безупречные зубы и Макар вдруг внезапно заметил, что она была очень красива яркой, сочной и зрелой женской красотой. Темные волосы вились крупными и блестящими локонами, Большие глаза, опушенные целым лесом ресниц были умело подведены и оттого на белой коже лица смотрелись огромными. Правильные черты лица без привычного холода классической красоты. Обаятельная и живая, сильная, гибкая, рядом с Рейном она ощущалась, как живой глоток свежей воды после перехода по знойным пустыням Барейна. — Я постараюсь вернуться как можно скорее! — еще раз улыбнувшись, женщина выскользнула из дверного проема, догоняя ковыляющего по дороге Кирейна. Тот яростно от нее костылем отмахнулся, чуть не упал и продолжил путь дальше уже с помощью своей терпеливой подруги. Макар грустным взглядом его. Отчего такие женщины достаются подобным чудовищам? Только слепой мог не заметить ее обожающий взгляд, бросаемый на калеку. Или Рейн прав, и они любят силу? — Они были с детства обручены…— вдруг с кровати раздался тихий голос Нэрис. — После гибели Кирьяна… Шервова пасть, я никак не могу во все это поверить! — она медленно села, зачем-то ощупывая свой затылок. — После того, как все решили, что он погиб, она вдруг исчезла. Долго искали, потом прошел слух, что Кайлин сбросилась со скалы прямо в Рейн. На этой скале до сих пор лежит венок осенних листьев, отлитый из бронзы ее родными. А мы, а отец… Тут она тихо заплакала. Видимо, слов уже совершенно не находилось, одни только слезы. — Давно ты проснулась? — чтобы хоть как-то отвлечь, подошедший и присевший на корточки рядом Макар еще слышно спросил. — Да, я слышала ваш разговор, — она всхлипнула громко, а Макар мысленно выругался. — И я… я… Знаешь. Я тоже последний романтик. Ее слезы лились, словно дождь, а инспектор сидел и не знал, что ему с ними делать. Он смотрел на горюющую лигляку и чувствовал себя совершенно потеряно. Как утешить ее, что сказать? Мак никогда не умел уговаривать женщин. — Значит, нас стало больше! — погладил жену медленно по колену, с огромным трудом удерживаясь от продолжения. Мужская рука своевольно двигалась по бедру, пришлось владельцу строго ее обуздать. Вместе с разгульной фантазией. — Я брата постараюсь уговорить согласиться на твои условия сделки, — зачем-то она руку его перехватила и крепко прижала к своей упругой груди. Макар с трудом сдержал стон. Вот зачем она это делает? — Вовсе не обязательно, — еще раз отдав провидению и Создателю должное за толстую оболочку скафандра, ей ответил Аверин. — У меня есть еще аргументы. Ты не должна… Палец положила на “губы” скафандра. Макара как током ударило от захватывающих ощущений. — Только пойми, — Нэс ему прошептала. — Если так выйдет, что помочь ему не получится, я уйду вместе с ним. Кирейну нужна моя помощь. — Тогда вы возьмете меня, а я гарантирую исполнение сделки. — Раздался уверенный голос, и Кайлин с подносом скользнула за дверь. 28. О неважном Горная система Средний Рейн. Планетарная система двойной звездной системы Кеплер 47 в созвездии Лебедя Мне казалось, что кто-то там, свыше, вдруг задался целью сломать меня и растоптать. Еще совсем даже недавно мой мир был хоть и горек, местами жесток, но все происходившее в нем подчинялось вполне объяснимым законам. Обедневший внезапно прайд Рейн не мог рассчитывать на былые преференции и возможности. А место отца в Золотом круге давно стало данью былому величию прайда и его доблестной истории. Погибший наследник, на которого возлагались большие надежды. Наша мать, пропавшая без вести, которую вскоре поспешно сочли все погибшей… Я привыкла. Я больше не верила в чудо. Я давно не вставала к полуночи, зная что это темное время мама очень любила ходить со светильником по каменным и гулким замковым коридорам и заглядывать в приоткрытые двери наших маленьких комнат. Ее почему-то не трогали тонкие молнии мощных электростатических разрядов, запирающие нас так надежно в наших спальнях на долгую ночь. Когда-то я ждала чуда. Сейчас скрипнет дверь спальни Кирейна, она от моей была слева и за поворотом. А спустя уже пару минут бесшумно откроется медный засов, и на пороге возникнет высокая и осанистая женская фигура. Простоволосая, с гривой темных кудрявых волос почти до колен, в длинной рубашке из тканого гута, мягкой и светлой, пахнущей медом и черными яблоками… Я ждала ее каждую ночь. А потом что-то сломалось и единственная ее дочь словно заново родилась, повзрослев в одночасье. Когда со мной это случилось? Не знаю… Может тогда, у ворот парка Красного круга, когда мой поцелуй стал жирной точкой в нашей с Райаном долгой и трепетной дружбе? Или когда после беседы с монахинями я приняла невероятно трудное решение — всю жизнь отдать службе во благо нуждающегося народа? Как многое изменилось с тех пор. И вот мир мой снова перевернулся. Остались лишь только руины, как после очередного сокрушительного землетрясения. А слезы, что текли теперь по моим впалым щекам, горящим от жгучего стыда и детской какой-то обиды лишь убеждали меня в собственной беспомощности и никчемности. Кирьян изменился. Он узнал меня, принял, и даже обнял, но горячее сердце старшего брата остыло. Всегда быстрый, смелый, отважный, он первым протягивал руку нуждающимся, оставался во всем всегда светел и добр. И в этом мы были едины. Нас с ним так и звали: “хорошие дети Рейн”. А теперь… Его красивые темные глаза как будто погасли. Я ведь помнила, как он смотрел на Кайлин, как Кир ей улыбался. Мы всей семьей дни до их свадьбы считали. Чуть меньше чем через месяц после того страшного дня они должны были венчаться. Оба прайда вовсю готовились к свадьбе, когда это горе случилось. А сейчас он смотрел на нее, как на стол или стул. Удобна, крепка, как опора подходит и ладно. Куда подевался мой Кир? Неужели он все-таки умер тогда, под грудой камней в шурфе шахты проклятой? С этой мыслью я вдруг и проснулась, услышав тихий мужской разговор. Сверлившая меня мысль о том, что пройдет совсем немного времени и Аверин “отпустит” меня, не спросив разрешения, вдруг нашла свое продолжение в невольно подслушанной мной неторопливой беседе. И слова брата, и то, что ответил Макар, во мне снова что-то убили. Проклятие! Когда я уже наконец перестану быть такой наивной? На что я надеялась? А с другой стороны, мое место рядом с этим сломленным, словно молодое дерево бурей обрубком некогда мной любимого Кира. Если любят, то абсолютно любых. А после я снова заплакала. Мои слезы лились, словно во мне кто-то открыл целый бурный источник. А инспектор тихонечко гладил меня теплыми кончиками пальцев и правильные слова говорил утешая. Остро вдруг захотелось прижаться к нему, обнять это огромное тело, носом уткнуться в черную гладь и не отпускать. И рука его, мягко скользнувшая мне на бедро, моей мысли лишь вторила. С трудом сдержав сладостный стон, я эту руку поймала. Нельзя позволять себе слабость быть женщиной, нет. Мне это все показалось. Прижала ладонь Макара к груди, пытаясь держать себя в рамках сознания. Получалось ужасно. Хотелось на ручки. Я говорила наверное просто ужасные глупости, он утешал, мне хорошо было с ним, и явление Кайлин все сразу испортило. — Мне кажется, — произнес громко Аверин. — Что вы все явно переоцениваете мои скромные возможности. Он встал, протягивая мне руку, помог осторожно подняться, и пока Кайлин разгружала принесенный поднос, трепетно усадил меня прямо за стол. Словно я драгоценная ваза. Хотела ему возразить, стало даже немного обидно, но в этот момент голова снова предательски закружилась и я покачнулась, едва не упав с высокого каменного стула. Крепкая и теплая рука терпеливо и мягко поймала, и вернула настойчиво снова на стул. Я случайно поймала взгляд Кайлы, брошенный на инспектора. Понимающий такой взгляд, и сочувствующий. Действительно, этим двоим наверное приходилось непросто рядом с нами-калеками. И какая из меня тут помощница? С дыркой саднящей в побритой наголо голове, я даже хожу сейчас с явным трудом. Монастыри очень тщательно прятали свои тайны, я почти ничего и не знала о последствиях проведенного со мной древнего ритуала. Лишь только то, что монахини “срастаются” с силой Зера самое малое год. И все это время их учат жить заново и тщательно оберегают. А мне даже спросить было некого. Головная боль то отступала, то становилась сильнее. Разная: пронзительно-острая или тягостная и липкая, словно патока. Временами от боли я слепла, менялись запахи, звуки становились то громче, то тише. А сегодня проснувшись, я потеряла цвета. Мир вдруг поблек, став даже не черно-белым, а удушающе-серым. — Ну почему же? — Кайлин улыбнулась ему лучезарно, а я вдруг увидела. Впервые так явно себя проявила та самая таинственная сверхспособность, даруемая зернами Зера. Тонкая, яркая нить стремилась к Аверину от улыбающейся собеседницы. Словно она натягивала струну музыкального инструмента. Тронь, и струна зазвенит.