– Вот ты хочешь, чтобы твои прихожане любили друг друга, а значит, не только себя, а и другого. А как они смогут любить других, если они себя не любят? Ведь в другом месте Иисус сказал: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Она почувствовала, что горда собой: ведь смогла процитировать Христа. Она много потрудилась, изучая его досье. В предпринимательстве нет более эффективного приема для убеждения клиента, чем ввернуть пару фраз кого-нибудь из лидеров в данной сфере деятельности. Жереми ничего не ответил. К остановке они подошли в полном молчании. Мимо проезжали автомобили. Какой-то прохожий спрыгнул на мостовую, чтобы перейти улицу, но никто не остановился и не пропустил его. По тротуару, не глядя друг на друга, сновали люди. Несомненно, все торопились домой. У Жереми был задумчивый вид. Момент наступил. Она должна ему сказать. Уважительно и очень мягко. – Как же ты хочешь, чтобы твои прихожане полюбили друг друга, если ты… сам себя не любишь? 7 – Домработница опять ворует стиральный порошок! Раздраженная Алиса сидела за кухонным столом. Тео уже приступил к завтраку, его отец намазывал маслом тартинки. Кофейник пыхтел и булькал, распространяя запах кофе по всей квартире. – Откуда ты знаешь? – с улыбкой спросил Поль. – Ты что, поставила в ванной камеру слежения? Он ел и одновременно набрасывал в записной книжке портрет Тео. – Я сделала метку на пакете. Сначала у меня были только сомнения, но теперь есть доказательство. – Сделала метку на пакете? Да ты с ума сошла! – Не люблю, когда меня обманывают. – Да наплюй ты, подумаешь, каких-то двадцать грамм порошка. – Дело не в этом! Это вопрос доверия. Я не могу держать на работе человека, которому не доверяю. Ведь у нее есть ключ от дома! – Ну, она же не затем взяла чуть-чуть порошка, чтобы обнести дом в твое отсутствие. – Тебе это кажется чепухой, потому что ты все дни проводишь рядом с преступниками и бандитами. Но я не хочу это так оставлять. Я ее выгоню. – Сама себя и накажешь: придется побегать, чтобы найти новую. – Наплевать, – сказала Алиса, намазывая тартинку. Потом она встала, чтобы разлить по чашкам кофе, и заодно зажгла лампу над кухонным столом. Когда ты в плохом настроении, свет помогает вернуть присутствие духа. Освещение оживило желтую краску стен, возникло радостное ощущение, что в дом проникли солнечные лучи, хотя небо были серым и мрачным. – Хочешь попробовать, мама? – спросил Тео, указывая на консервную банку. – А что это? – Это очень вкусно. – Кленовый сироп, – сказал Поль, – я его привез из Квебека. – В консервной банке? – Они там так и продают, этот намного лучше, чем сироп в красивых бутылочках, предназначенный для туристов. Алиса чайной ложечкой полила сиропом тартинку, которую собиралась съесть. – Отлично, – произнесла она с набитым ртом. – Ага, – сказал Поль. – Просто умереть и не встать, до чего клево… – Просто с ума сойти, как твое ремесло влияет на словарный запас… Он улыбнулся: – В Квебеке я был на сахароварне. – Где? – На сахароварне. Это место, где вываривают кленовый сок, пока он не превратится в сироп. – Занятное название. – Да. – Я уверена, они его придумали специально для туристов, чтобы их завлекать. – А твое ремесло заставляет тебя повсюду видеть маркетинговые ходы… – Папа, возьмешь меня с собой в следующий раз? – Посмотрим. – Ну пожалуйста… – Ешь давай, а то в школу опоздаешь. Алиса уже захрустела тартинкой, как вдруг у нее зазвонил мобильник. – Салют, Рашид! – Знаешь хорошую утреннюю новость? – Выкладывай. – Мы получили список кандидатов для Катара. Осталось всего трое конкурентов. Я полагаю, дело запахло шампанским. – Это было бы слишком здорово! – Мне сказала Полина из информационного центра. Вызов отправили к ним по ошибке. А ты ее знаешь? – Думаю, да. – Обожаю эту девушку. Она такая умница. Просто блестящая. Алиса отключила телефон в дурном настроении, несмотря на хорошую новость. А настроение испортилось из-за этой Полины, которую она видела всего раз в жизни. Почему, когда при ней кого-то хвалили, она чувствовала себя слабой и униженной? Такая похвала ее ранила, словно заодно обесценивалось ее собственное достоинство. Она отпила глоток горячего кофе, и от сердца немного отлегло. На ум пришли семинары Тоби, помогавшие чувствовать себя все лучше и лучше. После того занятия, на который Алиса привела Жереми, она вбила себе в голову, что станет руководителем отдела. Едва ее повысят в должности, как все начнут по-другому на нее смотреть. И станут больше уважать. Алиса была рада, что ей удалось убедить Жереми и дальше посещать семинары. После того раза два месяца тому назад это оказалось нелегко. Поначалу Жереми явно колебался и уходил от ответа, потом Алиса увидела, что он задумался, а потом стал склоняться к тому, чтобы принять ее сторону. Решение далось Жереми нелегко, но он был человеком открытым, готовым выслушать чужую точку зрения и способным изменить свою, что в наши дни – качество весьма редкое… Начав двигаться в этом направлении, он пошел семимильными шагами: побывал еще на четырех семинарах, проглотил множество книг, которые она приносила, и менялся буквально на глазах. Система поручительства, принятая на семинарах Тоби, оказалась для Алисы очень удобной. Оплатив для друга одно занятие и заручившись пятью рекомендациями, она смогла записать Жереми на тренинг, не потратив ни единого сантима. Алиса дважды в месяц ездила в Клюни на выходные и с удовольствием тренировала Жереми. И если она ввязалась в эту авантюру по дружбе, а также из чувства долга, то теперь вошла во вкус. Это же было просто счастье! Она гордилась результатами: унылый фаталист Жереми становился энергичным и уверенным в себе. Ей еще не доводилось наблюдать такого прогресса: Жереми словно был создан для того, чтобы воспринимать, впитывать и применять психотерапию. Да, он настолько в этом преуспел, что вскоре, наверное, и сам смог бы помогать другим. Теперь во время мессы он весь лучился. И слова о любви к Богу, соединяясь с новым обликом священника, лучше доходили до прихожан. Да и проповеди, произносимые с воодушевлением, говорили людям гораздо больше. Жереми даже хватило мужества внести изменения в свою работу. Алиса за всем этим наблюдала, сидя на скамейке в последнем ряду. Она пробиралась туда незаметно, когда все уже рассядутся по скамьям, и постепенно осваивалась, все меньше ощущая неприязнь к этому помещению. Храм стал для нее почти что местом работы, только более ясным и безмятежным, чем все, где она раньше служила. Кончилось тем, что она предложила Жереми заключить договор. – Можешь мне кое-что пообещать? – спросила она однажды. – Я тебя слушаю. – Я готова помочь тебе наладить дела в церкви и привлечь людей. Но ты должен дать мне слово. – Какое? – Никогда не говорить со мной о боге. Он согласно кивнул, покорно и немного печально улыбнувшись.