– Без всякого сомнения, обломки старого корабля, сохраненные сросшимися раковинами, которые покрывали их и не дали распадаться. – Но это невозможно, милый мой. Никто не осмелится спуститься туда, акулы разорвут его на куски. Кто решится? – Я решусь, – спокойно сказал Дач. – А теперь вернемся на шхуну. Когда новость сообщили на шхуне, все пришли в волнение. Расп начал приносить шлемы и одежды водолазов и взял с собою двух матросов, чтобы помочь ему принести снизу воздушный насос. – Но, любезный Дач, – воскликнул Паркли в отчаянии, – это невозможно – никто не может спуститься туда. – Теперь, конечно, нет, – сказал Дач, улыбаясь. – А может быть, когда я подам пример, Расп захочет пойти вслед за мною. – Но акулы, милый мой, они разорвут вас. – Пусть попробуют, если смогут, – угрюмо сказал Дач, – но меня они не остановят. А если бы даже, как вы говорите, я был изорван в куски, – прибавил он с горечью, – что же из этого? – Говорю вам, что я не допущу, чтобы вы рисковали жизнью, – с твердостью сказал Паркли. – А я говорю вам, что пойду. Если что-нибудь случится… – Эта прелестная, кроткая женщина сделается вдовой, – сказал Паркли. – Кто же пожалеет об этом? – с горечью ответил Дач. – Любезный мистер Паркли, мы бросили якорь у сокровищ, и будут там акулы или нет, разорвут они меня или оставят в покое, а я пойду… Вдруг он вздрогнул и обернулся как раз вовремя, чтобы подхватить Эстеру, которая падала без чувств. Глава XX. Угощение для акул С замиранием сердца Дач отнес бесчувственную жену в каюту. Бесси Стодвик пошла за ним, когда он положил Эстеру на диван и хотел уйти, но жена его пришла в себе и позвала его. Он хотел было броситься к ней, но подозрения ожесточили его сердце, и он ушел. – О! – воскликнула Бесси Стодвик с горечью. – Если бы он был моим мужем и обращался со мною таким образом… – Пожалуйста, тише! – слабым голосом сказала Эстера. – Не могу, – воскликнула Бесси, сжимая в объятиях плачущую женщину. – Одно время я ужасно ревновала к вам, но теперь я положительно ненавижу Дача Пофа и уверена, что вы должны ненавидеть его гораздо сильнее. – Я никогда не любила его так нежно, как теперь, – сказала со вздохом Эстера. – Когда-нибудь он опять будет верить мне. Она закрыла лицо руками и думала о том, что случилось с нею на палубе. Это и приводило ее в недоумение и пугало; раза два она чуть было не сказала об этом Бесси, но мысль об опасности мужа прогоняла все другие мысли, и, сделав усилие, она хотела опять пойти на палубу. – Вы не в состоянии, – воскликнула Бесси, стараясь удержать ее. – Нет, – кротко сказала Эстера, – мне теперь лучше, и я не могу оставаться здесь, когда он в опасности. Чувствуя, что сопротивление только раздражит ее слабые нервы, Бесси не сопротивлялась, а проводила Эстеру на палубу, где шли суетливые приготовления. Капитан и доктор исполняли распоряжения Дача и Паркли. Воздушный насос прикрепили на удобном месте, приготовили водолазные одежды, а резиновые рукава свернули в виде больших змей. Раздувшись от важности, Расп суетился, между тем как с не меньшей важностью, и, очевидно, чувствуя, что его задача выполнена, Окум сидел на свертке веревок, жевал табак и смотрел. К великому облегчению Эстеры, водолазные одежды еще лежали на палубе, а Дач, Паркли и доктор занимались какими-то банками и проволоками. Они делали гальваническую батарею, и матросы не понимали всех этих таинственных приготовлений. Доктор стерег какой-то небольшой белый ящик, не подпуская к нему матросов. Наконец батарея была готова и длинную тонкую проволоку прикрепили от нее к маленькому белому ящику. – Ради Бога, будьте осторожны, Дач, – сказал Паркли, – с проволокой, пока я не скажу. – Не опасайтесь, – спокойно сказал Дач, взяв другой конец, – я буду осторожен. «Но я опасаюсь за себя, – сказал себе Паркли, – он считает, что жизнь не дороже сальной свечки, а я хочу прожить как можно дольше». – Готовы вы? – спросил капитан, за которым шел ухмылявшийся Полло и нес на блюде три большие куска говядины. – Готовы, – ответил Дач. – Подайте сюда мясо, – сказал Паркли. Выбрав самый большой кусок, он разрезал его надвое, поставил белый ящик между этими двумя кусками и привязал их к нему крепко проволокой. – Теперь все готово, – сказал Паркли. – Все назад! Матросы отступили, но некоторые влезли на мачты посмотреть, что будет. Потом, взяв еще один кусок мяса, бросили ярдов за двенадцать от шхуны. Когда ящик опустился в воду, снизу поднялись серые хищники, вода забулькала и запенилась, две огромные акулы схватили мясо и начали пожирать его, следом к ним присоединились другие. – Разрежьте другой кусок на мелкие части, Полло, – сказал капитан. Полло разрезал и подал куски капитану. Он бросил их голодным акулам, которых теперь можно было насчитать семь. – Пока этого достаточно, – вскричал Паркли. – Вы готовы, Поф? – Готов, – ответил Дач. – Отойди! – закричал Дач мулату, который с любопытством наблюдал за всем, что делалось. – Когда закричу «давай», вы только тогда дерните проволоку, а не раньше. – Понимаю, – сказал Дач. – Позвольте, – вмешался капитан, – не подвергнет ли это опасности шхуну? – Нет, – ответил Паркли, – это слишком далеко и слишком глубоко. Разумеется, встряхнет. – Это ничего, – сказал капитан Стодвик, кивнув головой. Раскачав ящичек, Паркли бросил его футов за шестьдесят от шхуны, и он начал быстро погружаться в воду. Прозрачная вода тотчас замутилась, акулы перегоняли одна другую, как собаки, потому что куски мяса были огромны, фунтов по пятнадцать. Они принялись разрывать мясо, но крепкая проволока не пускала. – Давай! – закричал Паркли громким голосом. Дач тотчас приложил другой конец проволоки к гальванической батарее, невидимая искра пробежала по тонкой меди к ящику с динамитом, шхуна зашаталась как бы от тяжелого удара. Водяной столб поднялся на воздух и опустился. Шхуна закачалась из стороны в сторону, сильная волна подбросила ее, опустила и прокатилась к скалам до берега, оставив на песке линию пены и обмыв стволы пальм. Матросы сначала испугались, но видя, что опасность миновала, весело вскрикнули. Песок и кровь замутили воду, и матросы еще больше развеселились, когда увидели, что четыре акулы разорваны на куски, а три другие, хотя целые, но мертвы. – Ну, признаюсь, Дач, мне никогда бы не пришло это в голову, – воскликнул Паркли. – Прекрасная мысль! – Но это было слишком близко от шхуны и довольно опасно, – заметил капитан, – два таких удара, пожалуй, собьют мачты. – Потрясение было сильнее, чем я ожидал, – сказал Дач, – теперь мы сделаем это с более длинной проволокой, за полтораста ярдов от шхуны. – Но вы не будете этого делать, пока не покажутся акулы? – спросил капитан. – Я намерен повторить это на том самом месте, где мы стоим, – сказал Дач, – чтобы расчистить песок, булыжник и все, что тут накопилось в продолжение двухсот лет. Один такой взрыв сделает больше в одну минуту, чем могут сделать люди целую неделю под водой. Он поднял глаза с этими словами и увидел, что мулат внимательно слушает каждое слово, но прищурив глаза и с каким-то раздражением на лице. Времени не теряли. Два ящика с динамитом опустили в те места, где песок и трава казались гуще, и взрыв был таким сильным, что все расчистилось и ясно обозначились обломки старого корабля. Однако никаких следов того, чего они искали, не было видно, и так как быстро приближался вечер, дальнейшие исследования отложили до следующего дня. Глава XXI. Открытие Насколько могли приметить, около того места, где шхуна стала на якорь, никаких следов жителей не было, но цель экспедиции была так важна, что капитан Стодвик считал своей обязанностью держать самый строгий караул. И когда Вильсон и доктор стали просить у него позволения съехать на берег поохотиться часа на два, он сказал: