– Нет, – сурово сказал Дач, – ее надо высадить на берег как можно скорее. Капитан Стодвик отошел, посвистывая, взял зрительную трубу и стал смотреть на пароход, видневшийся вдали. – Паркли, – сказал Дач, как только они остались одни, – я не мог говорить при нем, но у меня недостает сил видеться с ней. Я слаб и не буду в состоянии перенести ее тоску. Скажите ей, – прибавил он, и губы его задрожали, – что я прощаю ее, буду молиться за нее, но никогда с ней больше не увижусь. – Но, любезный Поф, вы должны… – С добрым утром, господа, – сказал голос, заставивший их вздрогнуть. Обернувшись, они увидели молодого доктора Мельдона. – Я желал видеть вас, мистер Поф. – Видеть меня? – Вы знаете, что ваша жена приехала вчера сюда? – Знаю, – холодно ответил Поф. – Она, должно быть, встала с постели больная, и очень дурно сделала, потому что она очень больна. Она теперь в бреду. – Ее непременно надо свезти на берег, домой, – воскликнул Дач. – Я не возьму на себя этой ответственности, – ответил доктор. – Послушайтесь моего совета, оставьте ее здесь. – Оставить здесь! Это невозможно! – возразил Дач. – Ее невозможно перевезти отсюда, – ответил доктор. – Разве она так опасно больна? – К счастью для меня, что она нашла здесь доктора и имеет такую хорошую сиделку, как мисс Стодвик. Дач хотел что-то сказать, но не стал; он отошел и, подперев голову рукой, стал смотреть на море, спрашивая себя, чем все это кончится. – Он, кажется, очень расстроен, – сказал Мельдон, черноволосый, серьезный мужчина дет тридцати трех или четырех. – Да, – ответил Паркли. – Ее следовало бы высадить в Плимуте. – Бедняжка! – сказал Мельдон. – Она, вероятно, очень огорчена разлукой с мужем. – Да! – сказал Паркли. Потом он переменил разговор и сказал с улыбкой: – Счастливы мы, холостяки, мистер Мельдон. Нам нечего ломать головы насчет женщин. – Да, – сказал, в свою очередь, доктор и пристально посмотрел на своего собеседника, между тем как щеки его вспыхнули. – Путешествие с дамами кажется внове, – продолжал он. – Он меня не слышит, – сказал он, когда Паркли, повинуясь знаку капитана, подошел к нему. – Не слышит, сэр, он пошел посмотреть на пароход, который, кажется, хочет нас перегнать, – сказал Сэм Окум, – но я вас слышал и скажу, что вы правы. – В каком отношении? – спросил Мельдон, улыбаясь. – Насчет дам. Мы редко путешествуем с женщинами, и никогда из этого ничего хорошего не выходит. – Какой у вас мрачный взгляд, – заметил доктор, смеясь. – У вас печень не в порядке. – Какая у меня печень! Ее никогда у меня не было… Иду, иду, сэр! – прибавил он на зов капитана. Было велено прибавить парусов, а пароход все нагонял шхуну. Капитан и Паркли пристально наблюдали за ним, опасаясь, не новая ли это штука кубинца, но к общему удовольствию тревога оказалась ложной, и шхуна благополучно продолжала свой путь. Скоро сделалось очевидно, что доктор прав и что Эстера должна остаться на шхуне. Дач избегал спускаться в каюту жены и проводил время, читая больному Джону Стодвику и разговаривая с Сэмом Окумом о тех местах, где, по уверению старого моряка, лежали потонувшие корабли. – Ну, Окум, мы полагаемся на вас, – сказал Паркли, – и если вы удачно доведете нас до этого места, вы получите награду. – Никакой награды мне не нужно, – грубо ответил старик. – Если выйдет успех, купите мне фунта два табаку, и я останусь доволен. Паркли засмеялся, а Окум обратился к Дачу: – Ну, как теперь ваша супруга, сэр? – Ей лучше, – коротко ответил Дач. – Очень рад. Я хотя не люблю женщин на судне, а не желаю, чтобы они были больны. Хорошо, что еще у нас случился доктор; а вот с какой стати капитан взял на шхуну этого мистера Вильсона? Ведь он не водолаз? – Нет, – улыбаясь сказал Дач, – он естествоиспытатель и будет собирать птиц. – Экий он длинноногий, – продолжал старый моряк, – наверно, природа хотела сделать из него жирафа, а потом вдруг передумала, и вышел человек. – Поговорим лучше, Окум, – перебил Дач, – о том месте, куда мы идем. Не был ли там кто-нибудь прежде нас? – Не думаю, сэр. Во-первых, кажется, об этом никто не знает, кроме этого иностранца. Во-вторых, у кого же есть полные водолазные аппараты и воздушные насосы? А теперь, сэр, если вы дадите мне спичку, я немножко покурю. Дач подал ему спичечницу, но Окум вдруг поднял руку, призывая молчать, и, прежде чем молодой человек успел понять, что он хочет делать, Окум подошел к лодке, закрытой брезентом, дернул за один конец и из лодки выскочил мулат. – Если хочешь спать, ступай на свое место, – с угрожающим видом сказал старый моряк. Мулат быстро выпрыгнул и убежал, а Окум обратился к Дачу. – Мне не нравится этот человек. Он подслушивал, хотя притворился спящим. Если капитан не позаботится, то этот мулат наделает разных бед. – Я боюсь, что у вас наклонность предсказывать несчастие, Окум, – сказал Дач с улыбкой. – Говорю что думаю, сэр, но помяните мое слово, если мы вернемся благополучно, я буду очень удивлен, потому что всякий раз, как у нас на судне случаются женщины, без несчастия не обходилось. – Какой вздор! – Нет не вздор, сэр, а судьба, – сказал Окум, – я человек не суеверный, а разве души тех моряков, которые потонули с кораблями, где лежат эти сокровища, даром стерегли их несколько сот лет? Уж они нас спокойно не подпустят, а зададут нам хлопот. Глава XIV. Подозрения капитана На следующий день поднялся ветер и продолжался целую неделю, но шхуна благополучно шла; капитану Стодвику было довольно хлопот с матросами, но они все оказались хорошими моряками и толково исполняли свои обязанности. На десятый день мистрис Поф, очень бледная и слабая, вышла на палубу, опираясь на руку Бесси Стодвик, которая привела ее к тому месту, где Дач разговаривал с Паркли. Дач вздрогнул, когда увидел их. Потом холодно поклонился и отошел на другую сторону палубы, где сидел Джон Стодвик, нетерпеливо наблюдая за своей сестрой. И как только Паркли довел мистрис Поф до скамейки, Джон подозвал к себе Бесси и ревниво держал ее возле себя, видя, что Вильсон и доктор тоже вышли на палубу, поклонились и улыбались его сестре. – Я желал бы, чтобы ты не обращала внимания на этих людей, Бесси, – возразил он шепотом. – Я только вежливо поклонилась им, милый Джон, – ответила она грустно. – Если ты не желаешь, я не буду с ними говорить. – Не желаю, – ответил он торопливо. – Почитай мне. Бесси взглянула на Эстеру Поф и увидела, как дрожат ее бледные губы. Молодая женщина следила глазами за своим мужем. Бесси взяла книгу и начала читать брату. – Позвольте мне представить вам одного из наших покровителей, мисс Стодвик, – сказал молодой доктор, подходя к Бесси. Джон Стодвик нетерпеливо завертелся на своем месте. – Это мистер Окум, который ненавидит ваш пол. – Неправда, – грубо возразил старый моряк, – я только говорю, что женщинам нечего соваться в море, если даже они дочери капитана. – Я лучше сойду в каюту, – сказал молодой человек, – пойдем Бесси, здесь холодно. – Но солнце становится теплее каждую минуту, Джон, – сказала ему сестра. – Мне кажется, тебе лучше остаться на палубе. – Да, действительно, – сказал доктор. – Ни за что не останусь, – возразил молодой человек, и глаза его ревниво обратились на молодого доктора, – сведи меня вниз, Бесси. Бесси грустно посмотрела на брата и пошла с ним в каюту. – Надеюсь, что вы извините причуды моего сына, – сказал капитан Стодвик, подходя к Мельдону. – Конечно, капитан, – ответил доктор. – Плохо бы я знал человеческую натуру, если бы сердился на больного. Я надеюсь, что мы скоро подружимся с ним. – Нам всем скоро необходимо будет держаться дружно, – угрюмо ответил капитан.