– Да-да, ты мне голову оторвёшь и крылья, я помню, – незаметно для себя обнимаю его за шею, прижимаюсь грудью к его спине и утыкаюсь холодным носом в шею. Мы замираем в такой позе. Тяжело дышим. Устали немного. По венам Сириуса проносятся огненные всполохи. А мне сейчас так хорошо, я дышу солнцем. Но очарование момента испаряется. За спиной раздаётся громкое покашливание. Сириус медленно разворачивается к стоящим на аллее придворным. Улыбка слетает с моего лица. Кроме ахернарцев, Антареса и Чжанга на нас смотрят мои родители. И единственная, кто светло улыбается мне, – это мама. Я нелепо съезжаю со спины здоровяка. Он придерживает и отступает. – Мамочка! – бегу в объятья женщины и попадаю в тёплый кокон маминых рук. – Ведана, – всхлипывает мама, целуя в холодную щёку. – О! Ну всё! Опять сырость разведёт, – ворчит папа Стей и получает шлепок от мамы. – А где остальные? – прерываю их перепалку, перейдя, как трофей, из одних рук в другие. – Тебе нас мало? – фыркает папа, целуя в висок. – Я смотрю, ты тут развлекаешься? – Не особо, – закатываю глаза и лезу обнять второго папу. – Привет, малышка, – папа Дани как-то странно косится за мою спину и тоже целует. С папой Мейнардом мы стоим обнявшись дольше всех. Ахернарцы удаляются, оставив меня с родными. – Вы вовремя! Позавтракаем вместе? – предлагаю я, подхватывая под локоть маму и папу Мея. – Вы с мамой позавтракайте. А нам нужно поговорить с твоим стражем, – цедит злобно папа Даниэль. Непонимающе кошусь на Сириуса, что стоит возле распахнутых настежь дверей во дворец. – Пойдём, Ведана, расскажешь мне всё, – тянет мама вперёд, и мы заходим домой. Оборачиваюсь назад и замечаю, как мужчины удаляются в мой кабинет. Похоже, будут слушать отчёт о моей защите в стенах дворца. К нам присоединяется Алькор и Чжанг. – У вас просто очаровательная дочь, – Змей тут же берёт в оборот мою мамочку, предлагает свой локоть и, восхваляя мои достоинства, уводит вперёд. – Я знаю, – замечает женщина, стреляя лукавым взглядом. – Совершенно невоспитанная! – ворчит Алькор. – Целый месяц учил Вас. А Вы ничего не запомнили. Нельзя так открыто демонстрировать расположение к своему любовнику. И это в первый день открытия отбора! Хорошо ещё, гости не все приехали! – К какому любовнику? – непонимающе торможу и хмуро таращусь на советника. Шедший позади Поллукс чуть не ударяется об меня, но вовремя останавливается. – Я про сеатца, миледи, – шепчет Алькор, склоняясь к уху. – Ты идиот?! – разозлённо бью синекожего ледышку по плечу. – Я сплю совершенно одна! Ты же сам каждое утро врываешься ко мне! От моего эмоционального крика на нас оборачивается мама и, укоризненно посмотрев, громко задаёт вопрос Чжангу о каких-то жемчугах на его ухе. А во мне кипит злость на ахернарца! Нашёл что ляпнуть! Хорошо ещё, его отцы не слышат. Прибили бы всех! Хотя теперь ведь мама обязательно расскажет. Бью опять Алькора, вымещая злость. – Убью, Кор! Ты не доживёшь до отбора! – Но… Ай! Ваше Величество! – уворачивается мужчина и, перехватив Поллукса, прячется за его спину. – Пристрелю! Кто ещё так считает?! – перевожу взгляд на дворецкого. Поллукс бледнеет и втягивает голову в плечи. – Немедленно пресечь нелепые слухи! Сириус – мой телохранитель, не более! – Будет исполнено, – кивает Алькор и Поллукс следом за ним. Отвернувшись, иду к столу. Мужчины семенят за мной, но я вновь рявкаю: – Немедленно! Поняв, что позавтракать сегодня вместе со мной не получится, Алькор сбегает. Поллукс же старается слиться с местностью. Завтрак проходит немного мимо меня. Так как я просто не могу выбросить из головы слова Алькора. Это получается, весь месяц все считали нас с Сириусом любовниками? И даже Антарес? Почему никто мне ничего не сказал? Мама же спокойно общается с Чжангом, посматривая на альфардца с долей иронии и капелькой вселенской усталости. Она обычно папу Тишана таким взглядом одаривала, когда он возвращался с покалеченными нами. После сытной трапезы мама предлагает устроить посиделки в комнате, пообщаться по душам и подготовиться к балу. Я с радостью соглашаюсь. – Я познакомилась с Антаресом, – будто невзначай сообщает родительница, перебирая мои платья, которые я отложила для бала, но не решила, какое из них надену. – Ты описывала его немного иначе. – Да? – хлопаю ресницами и очень стараюсь прикинуться дурочкой. – Ты говорила о Сириусе, я права? – Да, – не могу врать в глаза матери. – Всё хорошо. Иди ко мне, – женщина притягивает к себе и крепко обнимает. Честно говоря, не ожидала такого ответа. Ведь она была против него с первого знакомства. Она его разбойником вселенских масштабов называла! Меня топит тёплое чувство, и сердце сжимается… – Я люблю тебя, мам, – выпаливаю совершенно искренне и не раздумывая. – И я тебя, детка, – улыбается женщина и целует в макушку, – поделишься со мной вашими взаимоотношениями? – Их нет, то, что ты услышала, – это неправда! Алькор всё придумал и будет за это пристрелен, – тараторю я, отлипнув от груди матери. – Тише, тише, слухи будут преследовать тебя всю жизнь, Веда. Старайся не обращать на них внимания. Помни: собака лает, караван дальше идёт. Так что же всё-таки между вами? Сегодня я увидела счастливую дочь. В твоих глазах искрились молнии, Веда. – Правда? – удивляюсь я. – Почему же я их не вижу? – Разве не видишь? – выгибает бровь мама. Мотаю головой. – В глазах Сириуса не видишь? – В его глазах вижу постоянно, – фыркаю, закатив глаза. Бесит он своими молниями! – Это они и есть, – чуть придвинувшись, заговорщицки шепчет женщина. – Они же у него в глазах, а не у меня, – туплю я. – Твои молнии отражаются в его глазах, – откровенно смеётся мама. – То есть он видит мои молнии? – ахаю я и получаю кивок. – То есть этот варвар знает, что нравится мне и что я вейла? – Да, – кивает матушка моя родимая. – Ну всё! Где мой бластер? Я его точно пристрелю! – рычу злясь. И почему я никогда не интересовалась, как у вейл молнии появляются! Лишь знала, что они появляются, когда смотришь на понравившегося гуманоида. Мама смеётся и останавливает меня. А я, не боясь родительского гнева, открываюсь полностью. Мама совершенно не злится, выслушивает и временами как-то грустно вздыхает. Наверное, молодость вспоминает. Я спрашиваю о том, как она познакомилась с папой Меем. Эту историю слышала миллион раз, но готова послушать её ещё раз. Мама охотно меняет тему, и мы откровенно увлекаемся. Время с родительницей пролетает очень быстро. К обеду к нам заходят отцы. Мужчины принесли с собой подносы с горячими блюдами и закусками. Мы располагаемся за небольшим столиком в гостиной, как в старые добрые времена. – Я так скучала по нашим семейным посиделкам, – искренне улыбаясь, бормочу, обводя взглядом собравшихся. Родители посмеиваются, папа Дани ухаживает за мной, подкладывая любимые салаты в тарелку. – Своих дядюшек можешь больше не опасаться, – сообщает папа Стей, прожёвывая запечённое мясо, – мы всё уладили. Они надолго забудут дорогу к твоей планете. – Отличная новость! – радуюсь я. – Значит, мне больше не грозит никакая опасность? – Извне нет, – кивает папа Даниэль, – а с остальным разберётся Коланца. – Значит, Сириус выполнил свою часть сделки? – Да, – отвечает немного резковато папа Мейнард, – он улетит сразу после открытия бала. – Понятно, – цежу сквозь зубы, стараясь не выдать эмоций. Мне больно немного в области груди. Тру её костяшками пальцев и, схватив стакан, жадно глотаю воду, чтобы подавить неясный ком в горле. Отцы рассказывают что-то нам с мамой. Стараются развлечь. Но я их не слышу. Мама тревожно посматривает на меня и иногда сжимает пальцы. – Совсем забыла, Алькор что-то хотел обсудить. Отдохните немного, я сейчас, – бормочу, не выдержав задушевных посиделок, и, поднявшись, выбегаю из комнаты. Я бегу не разбирая дороги. Меня душит боль. Ком в горле не даёт нормально дышать. Сердце сжимается в тисках. Не понимаю, что со мной, но знаю причину. Выбежав в сад, сгибаюсь через перила беседки и с надрывом кричу. Сползаю на холодный снег, пытаясь унять своё глупое сердце, и впервые за долгое… очень долгое время плачу. Я ведь с самого первого дня знала, что он улетит. Знала – я всего лишь задание. Но почему же так больно?! Почему так невыносимо?! Мужские руки отрывают моё дрожащее не от холода тело и прижимают к горячей груди. Сириус, мой верный страж, снова нашёл меня. Но от этого мне ещё больнее. Я громко всхлипываю и, обернувшись, утыкаюсь носом в его грудь. – Не плачь, Твоё Величество. Не стоит убиваться из-за отбора, – сделав свои собственные выводы, басит сеатец. – Ты можешь отказаться от короны. – Не могу, – с надрывом всхлипываю, – не хочу отказываться. Не хочу отпускать! – Значит, нужно найти выход из сложившейся ситуации, – ободряюще отвечает он. – Какой выход? – поднимаю голову, с надеждой смотря на Сириуса. – Ну, например, ты проявляешь интерес к Алькору. Бери его в мужья. Слышал, от Антареса ты приняла предложение о замужестве. Вот уже два мужа, которые не противны тебе, – спокойно так заявляет мерзавец. – Не слушай никого, выбирай сердцем, Веда. Кто сказал, что я проявляю интерес к Алькору? И когда это Антарес сделал мне предложение? Что за дворец такой? Сколько же обо мне слухов ходит? Найду, кто их распространяет, казню! Знаю, что казни у нас отменили давно, но я их введу и казню! И Сириус так легко выбирает мне мужей… Но совершенно не предлагает собственную кандидатуру. Он ведь знает, что нравится мне! Он ведь видит мои молнии!