Я сразу понял важность этого сообщения. Осторожно подкравшись, я быстро захлопнул тяжелую дверь, стараясь не шевельнуть спущенной занавеси и не встревожить спящих или дремлющих разбойников. Когда массивный ключ повернулся в громадном замке, я вздохнул несколько свободнее. Я усмехнулся, но не успел ответить, так как запертые в большом зале разбойники, очевидно, услышали наши голоса, хотя мы говорили шепотом. Они подошли к двери и, найдя ее запертой, почуяли что-то неладное. Мы еще и трех шагов не успели отойти, как услыхали громкие крики и стук. Пойманные в западню разбойники ломились в дверь с дикими проклятиями. Хотя я и был уверен в прочности замка и железных засовов, но все же беспокоился, так как страшный шум мог привлечь кого-либо из часовых раньше, чем я успею впустить своих товарищей. К моему радостному удивлению, я нашел дорогу к подземной лестнице свободной. Быстро подняв железный трап, я наклонился и громко крикнул: — Скорей, друзья! Баркер, полезай первым! Долли, помоги доктору. Спешите, друзья мои! Каждая минута может стоить нам жизни! Могу себе представить удивление моих бедных товарищей, ослепленных внезапным светом и пораженных моим отчаянным голосом. Однако они не растерялись и с криками радости кинулись к лестнице. — Ура! Капитан жив и здоров! — вопил зычный голос Питера. — Ура! На приступ! Не робей, ребята, вперед! Через пять минут мы все пятеро стояли в первом подземелье у накрепко запертого железного трапа, и доктор Грэй спрашивал меня голосом, слегка дрожащим от жестокой боли в раненой ноге: — Что дальше, капитан? — Прежде всего надо овладеть вторым выходом! — быстро ответил я и сейчас же обратился с вопросом к итальянцу: — Скажите мне, Бенно Ренато, да только говорите правду ради мисс Целесты! — С радостью заметив, как вспыхнуло лицо молодого человека при этом имени, я поспешил прибавить: — Мы — друзья молодых француженок и хотим спасти их, так же как и мистрис Кчерни. Помогите же нам ради них и ради себя самого, Бенно Ренато! — Я все готов сделать для вас и для миледи! — отвечал итальянец с очевидной искренностью. — Так скажите нам, какой вход важнее? Этот или тот другой — верхний? — Главный ход на площадке важнее, — не колеблясь отвечал Ренато, — он укреплен особенно старательно, через него губернатор постарается пробраться сюда! — Ладно, мы сами с зубами! Попробуем защищаться! На то и щука в море, чтобы карась не дремал, как говорил мой покойный отец! — пробурчал Питер Блэй, с удивительной быстротой задвигая запасные засовы двери. Только выйдя из первого подземного зала в длинный извилистый коридор с бесчисленными дверями по обеим его сторонам, услышали товарищи отчаянные крики запертых негодяев и поняли, в какое опасное положение, в какое удивительное жилище забросила нас судьба. Несмотря на отчаянные обстоятельства, они не могли удержаться от восклицаний удивления и от любопытных взглядов, пока я наскоро спрашивал у доктора Грэя о состоянии его ноги. Он отвечал, весело улыбаясь, хотя я и заметил, что каждый шаг причинял ему страдание. — Не обращайте на это внимания, капитан, — решительно заявил он. — Я вижу и понимаю, что нам некогда нежничать. Укажите мне, куда идти, и, поверьте, я не отстану от вас и, в случае нужды, сумею отбиться от разбойников не хуже, чем от морского черта! — С Божьей помощью мы победим их, доктор! — отвечал я, указывая товарищам дорогу. — Этот коридор ведет в комнаты мисс Руфи, которую надо оградить прежде всего. Поручаю это вам, доктор, и вам, Долли! Мы же, остальные, постараемся овладеть главной лестницей. Ее защищают четыре часовых. Нас трое: как видите, партия почти равная! Партия оказалась даже совершенно равной, но только не у главного входа, а в том же полутемном коридоре. Увлеченный и ошеломленный необычайностью обстановки, а отчасти и первым успехом, я совершенно забыл о разбойниках, оставленных в машинном зале. Как ни громко шумели рычаги воздушного насоса, как ни звучно стонало море над нашими головами, но крики и стук негодяев, запертых в большом зале, все-таки привлекли внимание их товарищей. Внезапно выскочив из своего логовища, они появились перед нами, полуобнаженные, растрепанные, покрытые грязью и копотью, вдвойне ужасные своей отвратительной наружностью. Впереди всех шел гигантский немец, очевидно пьяный, окликнувший нас хриплым голосом: — Какой тут черт шумит? Что вы за люди? Как сюда попали? — А вот сейчас увидишь! — отвечал я, быстрым движением поднимая руку, вооруженную заранее приготовленным кастетом. Разбойник понял мое намерение и кинулся на меня. Но я успел схватить его правую руку и свернуть ее тем самым приемом, который так не понравился желтому Дену. Он еще не опомнился от боли, как мой кастет уже ударился о его висок. С диким криком свалился гигант, давая мне возможность поспешить на помощь кому-либо из товарищей, защищающихся от других разбойников. Я оглянулся. Питер Блэй уже справился со своим противником, старавшимся раздробить ему голову большим топором. Ловко увернувшись от удара, наш ирландец всадил свой охотничий нож в грудь негодяя, который испустил дух, не успев даже вскрикнуть. Одному Долли Вендту приходилось худо, так как он имел дело с ловким и сильным разбойником, вооруженным тяжелой полосой железа, которая удерживала в почтительном отдалении короткий нож бедного юноши. — Держись, Долли, я сейчас помогу тебе! — крикнул я смелому юноше, ловко увертывающемуся от страшных ударов противника. Но не успел я еще сделать и шага ему на помощь, как Сет Баркер как-то умудрился проскользнуть между врагами и, внезапно очутившись сзади разбойника, схватил его за горло так крепко, что тот выронил свое оружие, захрипел и свалился на неподвижные тела своих товарищей. Мы вышли победителями из первой битвы. — Семь да три — десять! — с торжеством считал я выбывших из строя врагов. Разгоряченный сражением, побуждаемый опасностью, я не мог чувствовать жалости к убитым. — Осталось всего четыре, друзья мои. Наши шансы уравновешены. Скорей к главному выходу, там решится наша судьба! — О сударь, — воскликнул молодой итальянец, глядевший неподвижно на короткое, но страшное побоище, — не ходите туда! Верхний вход оберегают вооруженные часовые. У вас же нет ружей. Без ружей вам ни за что не справиться с караульными! — Никто, как Бог, голубчик Ренато! — отвечал я. — Ты видишь. Он за нас покуда. Веди же нас к верхнему входу, а там что Бог даст! — Вот эта дверь ведет к галерее, кончающейся такой же лестницей, как и нижняя, — объяснял нам дорогой итальянец, — но, ради Бога, капитан, подумайте. Ведь там двое часовых, да двое на другом посту, недалеко оттуда. И у всех есть ружья! — Поздно думать, друг мой! — сказал я решительно, отворяя железную дверь и делая знак Питеру и Баркеру следовать за мной. Доктор Грэй и Долли Вендт остались на площадке перед железной дверью, ведущей в комнаты мисс Руфи, с приказанием наблюдать за итальянцем и убить его при малейшей попытке к измене. Передо мной открылась небольшая круглая пещера, освещенная только слабым отблеском какого-то тусклого света, мелькающего где-то вдали. Я сообразил, что это виднелся свет в конце коридора, примыкающего к пещере, и смело пошел вперед, оставив Питера и Баркера дожидаться меня на месте. С револьвером в руке, осторожно подвигался я по узкому и темному проходу, круто поднимающемуся кверху. И тут только стало мне ясно, почему шум нашей борьбы с разбойниками и дикие крики их запертых товарищей не привлекли внимания часовых. Рев моря над моей головой усиливался ежеминутно и мог бы заглушить, пожалуй, даже целый ружейный залп. Было ясно, что темный ход вел к поверхности моря, то есть к той площадке, о которой говорила мне мисс Руфь. Слабый свет приближался, не делаясь ярче. Я понял, что видел клочок ночного неба. И точно, вскоре я наткнулся на узкую и высокую железную лестницу, оканчивающуюся такой же подъемной дверью, как и та, через которую мы вошли в подводный замок. Этот трап был откинут, и сквозь его четырехугольное отверстие я ясно мог видеть свод неба и вырвавшуюся из-под мрачного покрова свинцовых туч, ярко горящую одинокую звездочку. Вид этой блестящей точки наполнил мою душу новой надеждой и горячей благодарностью к Создателю, сохранившему нас среди стольких опасностей. Не для того же спасал он меня до сих пор, чтобы в последнюю минуту позволить погибнуть защитникам правого дела! С удвоенным мужеством начал я подниматься по ступеням железной лестницы, сообразив, что караульные должны были стоять снаружи, на скале, оберегая вход от нападения внешних, а не внутренних врагов. И я не ошибся, так как скоро расслышал звук шагов, гулко отдающихся от скалистого грунта. Еще осторожнее стал я подвигаться вверх по узкой лестнице, держась левой рукой за перила, правой же сжимая рукоятку револьвера. Еще двадцать ступеней, — и свежий ночной воздух пахнул мне в лицо. Голова моя уже находилась в уровень с поверхностью земли. Едва дыша, поднялся я еще на одну ступеньку и остановился без движения. Прямо передо мной, к счастью, лицом к морю, медленно прогуливались двое часовых с ружьями на плечах. Внимательно глядели они вдаль, на южную сторону острова, где должно было находиться погибающее судно. Насколько я мог судить, площадка была невелика и, должно быть, возвышалась крутым обрывом над бешено шумевшими волнами. Быстро решившись, я начал подкрадываться к ближайшему караульному. Нас разделяло шагов пять, не более, когда он внезапно обернулся. — Кто это? Что надо? — удивленно проговорил он на ломаном английском языке и не успел докончить вопроса. Выстрел из револьвера ответил ему. Он зашатался, сделал несколько шагов назад и вдруг сорвался и исчез. Громкий плеск воды показал мне, что бездыханное тело упало в море. Второй часовой услышал звук выстрела. В два прыжка очутился возле меня и, очевидно принимая меня за одного из своей шайки, начал быстро говорить что-то на непонятном мне языке. Видя его оружие, я понял невозможность терять время на объяснения и попробовал вырвать его у него из рук. Тут он понял, что имеет дело не с сообщником, и, выпустив из рук оружие, выхватил из-за пояса громадный нож и кинулся на меня. Боясь привлечь внимание других часовых, которые, по словам Бенно Ренато, должны были находиться где-нибудь поблизости, я не посмел вторым выстрелом покончить с негодяем, не смел также и вступить врукопашную, не зная места, на котором находился, но опасность которого доказало мне падение моего первого врага. Поэтому я отступил к входу в подземелье и, упершись ногой в железную дверь, твердо ожидал нападения. С диким криком подскочил ко мне разбойник, высоко взмахнул ножом, но я избежал удара, быстро пригнувшись к земле… Затем я, в свою очередь, замахнулся ружьем, оставшимся у меня в руке. Раздался глухой неприятный треск пробитой кости, слабый стон и вторичный всплеск воды. Второй часовой исчез в волнах, как и первый. Бог сбе-per меня еще раз. Не решаясь ступить ни шагу вперед в опасной темноте, я спустился вниз и захлопнул за собой железную дверь. ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ, которая доказывает, что злодеи предвидят все, кроме того, что должно погубить их впоследствии Через пять минут мы все, в том числе и молодой итальянец, очевидно искренне желающий услужить друзьям хорошенькой француженки, покорившей его сердце, стояли на площадке, на которой так недавно еще мерно прохаживались часовые мистера Кчерни. Не без опасения вышли мы на поверхность, предупрежденные Бенно Ренато о существовании двух караульных у другого входа, предназначенного специально для подчиненных губернатора. — Они также вооружены ружьями, — боязливо говорил Бенно Ренато, — дальнобойными ружьями, капитан, которые бьют на тысячу шагов и даже больше! Они легко могут перестрелять вас всех поодиночке, когда вы будете выходить из подземелья. Позвольте мне, по крайней мере, выйти первому. Меня они знают, и, быть может, мне удастся отвлечь их внимание. Я же буду рад доказать свою преданность добрым и хорошим людям, пришедшим освободить невинных женщин, и заслужить ваше доверие, капитан Бэгг! Осторожно вышли мы на площадку вслед за ним и принялись внимательно осматриваться. — О капитан! — воскликнул вдруг Бенно Ренато в безумном восторге. — Пресвятая Дева сделала для вас истинное чудо! Оба часовых исчезли. Они, наверно, уплыли в своей лодке, чтобы принять участие в грабеже бедного погибающего судна. Теперь мы можем быть спокойны, капитан, совершенно спокойны! — повторил итальянец нараспев, смешивая английские слова с итальянскими и прыгая от радости на одном месте. Мы скоро поняли справедливость его слов, ознакомившись с местностью. На расстоянии нескольких десятков шагов от скалистого утеса, на котором мы стояли, начинались группы подводных камней, из которых некоторые выступали наружу во время отлива. Эти-то подводные камни и были причиной тех гибельных бурунов, в которых разбилось уже столько несчастных судов. К счастью, крутой выступ юго-западного берега отчасти закрывал то место, где в данную минуту находилась шайка мистера Кчерни, так что она не могла бы заметить нас даже в менее темную ночь. По другую сторону нашей высокой площадки, но значительно ниже нее, тянулся темный горный кряж, соединяющий скалистую оконечность мыса с материком. Этот горный кряж почти сплошь покрывался водой сильных приливов. Только в одном месте на расстоянии приблизительно тысячи шагов от нас находилась небольшая возвышенность почти на такой же высоте, как и наша площадка. Здесь-то и находился второй вход в подводный замок. Существование третьего входа, по которому провел нас доктор Грэй, не было никому известно, в этом я уже успел убедиться. По объяснению Бенно Ренато, у второго входа всегда стояли двое часовых, так же как и на нашей площадке. Куда они исчезли, нетрудно было догадаться. Услышав сигнал боевого колокола и увидев гибнущее большое судно, жадные разбойники пожелали принять участие в выгодном грабеже и, воспользовавшись лодкой, оставленной в их распоряжении, уплыли вслед за товарищами. Это спасло нас истинно чудесным образом. — Скажите мне, Бенно Ренато, — обратился я к итальянцу, — здесь, наверно, должно оставаться оружие. Не могли же они забрать с собой все ружья! Он не сразу понял мой вопрос и не сразу смог отвечать мне. Не без труда разобрал я, наконец, значение его восторженных жестов и восклицаний. — О да, капитан Бэгг, здесь ружей куча! Два! Три! Сорок! Сто и более! — говорил он на своем ломаном языке. — И все хорошие ружья, бьют далеко-далеко. Да что ружья! Здесь есть оружие лучше этого. Я сам слышал, как губернатор говорил своему любимцу боцману, что сам черт, — суеверный итальянец набожно перекрестился, произнося это слово, — сам черт не сможет пробраться в замок, пока это оружие стоит у входа. Я мирный человек и не понимаю в ружьях, но вы — моряки, значит, военные люди, вы, наверно, сумеете управиться с этим оружием. Вот оно здесь, посмотрите сами, капитан Бэгг! Молодой итальянец нажал кнопку электрического фонаря. Моментально загоревшаяся лампа осветила часть площадки и на ней небольшую стальную пушку, укрепленную на подвижном лафете, по всем правилам артиллерийского искусства. — Ура, капитан! Пушка! Настоящая скорострельная крупповская пушка! — в восторге закричал Долли Вендт, чуть не обнимая блестящее дуло заботливо вычищенного орудия. — Дайте мне теперь десятка два картечных зарядов, капитан, и я справлюсь с целым полком чертей! — весело крикнул Питер Блэй, и даже Баркер радостно прибавил, высоко подбрасывая свою изодранную фуражку: — Недаром служили мы в артиллеристах, капитан! Мы пушечное дело до тонкости понимаем! Отсутствие снарядов несколько умерило общий восторг. — Друзья мои, — решительно объявил я, — попробуем поискать оружие и снаряды. Я пойду вниз пошарить, а вы, Питер, оставайтесь здесь с вашим ружьем. К счастью, оно заряжено. В случае появления кого-либо из часовых у второго входа — стреляйте. Я знаю верность вашего глаза и надеюсь, что вы не промахнетесь даже на таком расстоянии! — Будьте спокойны, капитан, — отвечал Питер со спокойной уверенностью хорошего стрелка. — Я понимаю, что если мы допустим этих мерзавцев поднять переполох и привлечь сюда всю шайку раньше, чем мы успеем укрепиться, то нам плохо придется. Идите с Богом и принесите пищу для нашей молодой девицы, а за остальное я отвечаю! — Пойдем со мной, Бенно, — обратился я к молодому итальянцу, спускаясь по железной лестнице. — Я уверен, что здесь должен быть оружейный и пороховой склады. Вы, как близкий человек, специально прислуживающий хозяину, должны знать, где они находятся. Он отвечал мне, ни минуты не колеблясь: — Я знаю только то, что оружейный склад находится где-то в комнатах самого губернатора. Но где именно, не знаю. Когда надо было доставать снаряды, мистер Кчерни никого не брал с собой, кроме боцмана, желтого Дена и еще двух особенно преданных людей, одного из них вы только что отправили на дно морское, капитан! Знаю я еще то, что ключи от оружейного склада губернатор всегда берет с собой. Наверно, и теперь взял. Клянусь всеми святыми, я говорю правду, капитан Бэгг! Почти бегом направились мы к верхнему этажу. Роскошная большая гостиная была теперь ярко освещена, и я заметил в ней несколько женских фигур, среди которых узнал и прелестную маленькую француженку Целесту, обменявшуюся быстрым, но многозначительным взглядом и улыбкой с моим проводником. Мисс Розамунда, видимо, собиралась поговорить со мной, но мне некогда было останавливаться. Каждая минута промедления увеличивала опасность, приближая время возвращения губернатора и его шайки. — Вот это кабинет хозяина, — проговорил Бенно, поднимая тяжелую малиновую атласную, всю расшитую золотом портьеру, закрывающую солидную железную дверь. — Сюда я никогда не входил, капитан Бэгг. Мистер Кчерни никого не впускал в свои комнаты. В них убирал его главный доверенный слуга, желторожий Дентон, а на ночь или в отсутствие хозяина эта дверь накрепко запиралась. По счастью, на этот раз железная дверь оказалась незапертой. Очевидно, мистер Кчерни не успел или забыл принять обычную предосторожность, внезапно разбуженный звуками боевого колокола. Даже электрическое освещение не было потушено в громадной пышно убранной комнате, стены которой были заставлены великолепными шкафами из резного черного дерева, наполненными книгами в изящных дорогих переплетах. С любопытством оглядел я красивое помещение, в котором было собрано больше драгоценных редкостей и чудных произведений искусства, чем в музее иной столицы. В другое время я, может быть, долго любовался бы оригинальной красотой окружающей обстановки. Но одна мысль наполняла все мое существо, мысль о том, где бы могла находиться оружейная. Конечно, где-нибудь в нижнем этаже. Не мог же осторожный человек устроить пороховой погреб рядом с жилыми комнатами, где случайно брошенный окурок сигары причинил бы страшное несчастье. Внимательно оглядевшись, я отворил одну за другой три двери, ведущие в другие, столь же роскошно меблированные комнаты, и затем принялся осматривать пол кабинета, бывшего, очевидно, любимым помещением губернатора. Недаром же он отделялся бронированными дверями от остальных комнат. Довольно скоро заметил я, что роскошный бархатный ковер, сплошь покрывающий пол громадного кабинета, в одном месте не доходил до его стены. Наклонясь поближе и отодвинув в сторону два тяжелых мягких кресла, я увидел скрытую под ними дверь. Не было более сомнения — это был вход в оружейную. Оставалось только открыть эту железную дверь. Схватив первый попавшийся кинжал из богатой коллекции, украшающей одну из стен кабинета, я попробовал было сломать замок, но все усилия оказались тщетными. Дверь не поддавалась. Замок не открывался. Холодный пот выступил у меня на лбу… Неужели же мы должны потерпеть неудачу в самую последнюю минуту? Утонуть у берега вдвойне обидно! Я злобно оглянулся. Бенно стоял бледный и дрожащий в уголку у двери, повторяя едва слышно: — Наверно, он взял ключи с собой!.. Всегда так было! И теперь тоже!.. Его сам нечистый защищает! С внезапным приливом бешенства принялся я искать проклятый ключ. Радостный голос Бенно Ренато образумил меня. — Капитан Бэгг, касса не заперта! — кричал итальянец. — Ключ в замке, посмотрите сами! Наверно, и тот ключ остался в этом железном шкафу! Дрожащими руками схватил я небольшой стальной ключик, торчащий в замке несгораемого шкафа. Зная устройство подобных касс, я понимал, что присутствие этого ключа еще не много значило. Человек, не знающий слова, на которое заперт замок, и с ключом в руках не сможет отворить его. Представьте же мою радость, когда я увидел, что небольшая железная дверца кассы поддалась при первом прикосновении. Она была не заперта! С понятным волнением отворил я верхнее отделение кассы. Яркий блеск золота и бриллиантов на мгновение ослепил меня, но я не обратил внимания на все это богатство. В данную минуту я отдал бы все миллионы Ротшильда за два десятка картечных зарядов для нашей пушки. Мимо груд золота, мимо сверкающих драгоценностей, наполняющих оба верхних отделения кассы; взгляд мой впился в большой стальной ключ, лежавший на нижней полке, на груде каких-то процентных бумаг. Это должен был быть ключ от оружейной. Дрожа как в лихорадке, схватил я его и, захлопнув кассу перед глазами ослепленного блеском золота Бенно, кинулся к двери. О радость, ключ сразу вошел в замок и легко повернулся. Стальная дверь медленно опустилась на невидимых шарнирах, и взор мой проник в большой, довольно глубокий погреб, слабо освещенный одной электрической лампочкой в потолке, окруженной сеткой из толстой металлической проволоки. Я находился в пороховом погребе, среди массы ружей и всевозможных боевых снарядов, достаточной для вооружения целого батальона и целой батареи. О, справедливость Провидения! Собирая это оружие, Эдмунд Кчерни, конечно, не подозревал, что приготовляет его для своих врагов, на свою погибель. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Первое нападение на подводный замок