— Здесь нет никаких сторон! Нам нужно это обсудить. Нам нужно мыслить рационально. Ричард делает еще один шаг к Джонни. Это вызов, состязание нервов. Буш лишил его рассудка, и теперь им руководит слепая ярость, обрушившаяся на Джонни, его соперника. И на меня, предательницу. Время замедляется. И я с болезненной отчетливостью подмечаю каждую деталь. Пот на лбу Джонни. Хруст веток под ботинками Ричарда, когда он подается вперед. Рука Джонни, подергивание его натянутых мышц, готовых выстрелить. И я вижу Кейко, маленькую хрупкую Кейко, бесшумно скользящую за спиной Джонни. Я вижу, как поднимаются ее руки. Я вижу камень, обрушивающийся на затылок Джонни. Он все еще жив. Через несколько минут после удара его глаза дрожат и раскрываются. Камень разрезал кожу головы, и он потерял большое количество крови, но взгляд, который он бросает на нас, ясный и осознанный. — Вы совершаете ошибку, все вы, — говорит он. — Вы должны меня выслушать. — Никто тебя не слушает, — огрызается Ричард. Его тень нависает над Джонни, и он стоит, разглядывая его сверху. Теперь он — тот, в чьих руках винтовка, тот, кто все контролирует. Застонав, Джонни пытается подняться, но ему с трудом удается даже сесть. — Без меня у вас ничего не выйдет. Ричард смотрит на остальных, которые стоят вокруг Джонни. — Может, проголосуем? Вивиан мотает головой. — Я ему не доверяю. — Тогда что мы будем с ним делать? — спрашивает Эллиот. — Свяжем его. Вот что. — Ричард кивает блондинкам. — Найдите какую-нибудь веревку. — Нет. Нет. — Джонни с усилием поднимается на ноги. Даже несмотря на то, что он покачивается, он все еще слишком пугает тех, кто бросил ему вызов. — Застрели меня, если хочешь, Ричард. Прямо здесь и сейчас. Но я не позволю связать себя. Я не останусь беспомощным. Только не здесь. — Давайте, свяжите его! — огрызается Ричард на блондинок, но они застывают на месте. — Эллиот, давай ты! — Только попробуй, — рычит Джонни. Эллиот бледнеет и пятится. Повернувшись к Ричарду, Джонни произносит: — Так теперь оружие у тебя, да? Доказал, что ты альфа-самец. В этом был весь смысл игры? — Игры? — Эллиот качает головой. — Нет, мы всего лишь стараемся, черт подери, остаться в живых. — Тогда не доверяйте ему, — говорит Джонни. Руки Ричарда сжимаются на прикладе винтовки. О, Господи, он собирается выстрелить. Он собирается хладнокровно застрелить безоружного человека. Я кидаюсь на ствол, дергая его вниз. Пощечина Ричарда отбрасывает меня назад. — Ты хочешь, чтобы всех нас убили, Милли? — кричит он. — Ты этого добиваешься? Я касаюсь своей пульсирующей щеки. Никогда прежде он не ударял меня; если бы это произошло в другом месте, я бы позвонила в полицию, но здесь некуда бежать, некому звонить. Когда я оглядываю остальных, то не вижу никакого сочувствия на их лицах. Блондинки, Кейко, Эллиот — все они заодно с Ричардом. — Ладно, — говорит Джонни. — У тебя есть оружие, Ричард. Ты можешь применить его в любой момент. Но если ты собираешься выстрелить в меня, тебе придется пустить пулю в мою спину. Он поворачивается и уходит прочь. — Если ты вернешься в лагерь, я убью тебя! — вопит Ричард. Джонни бросает через плечо: — Я предпочитаю попытать удачи в буше. — Мы будем караулить! Если увидим тебя поблизости… — Не увидите. Я, скорее, доверюсь животным. — Джонни останавливается и смотрит на меня. — Пойдем со мной, Милли. Прошу, пойдем. Я перевожу взгляд с Ричарда на Джонни и обратно, парализованная выбором. — Нет, оставайся с нами, — произносит Вивиан. — Самолет найдет нас со дня на день. — К тому времени, как вернется самолет, вы будете мертвы, — говорит Джонни. Он протягивает мне руку. — Я позабочусь о тебе, клянусь. Я не позволю чему-нибудь случиться. Я умоляю тебя довериться мне, Милли. — Не сходи с ума, — увещевает Эллиот. — Ты не можешь верить ему. Я думаю обо всем, что пошло не так: Кларенс и Исао, их плоть, оторванная от костей. Внедорожник, внезапно и загадочно вышедший из строя. Гадюка в недавно разрезанной палатке Эллиота. Я вспоминаю, что Джонни всего несколько дней назад рассказывал о том, как ребенком собирал змей. Кто еще, кроме Джонни знает, как поймать и обращаться с гремучей змеей? Ничто из произошедшего не было простым невезением; нет, мы должны были здесь умереть, и только Джонни смог бы осуществить подобный план. Он читает решение по моим глазам и реагирует с выражением боли на лице, словно я нанесла ему смертельный удар. С мгновение он стоит побежденный, его плечи опущены, лицо стало маской скорби. — Я бы что угодно сделал ради тебя, — говорит он мне тихо. Затем, покачав головой, он отворачивается и шагает прочь. Мы все наблюдаем за тем, как он исчезает в кустах. — Считаете, он вернется? — спрашивает Вивиан. Ричард поглаживает винтовку, лежащую рядом с ним, винтовку, которая теперь всегда рядом с ним. — Если он попытается, я буду готов. Мы сидим у костра, который соорудил Эллиот, яростное пламя разгоняет тьму. Пламя было слишком высоким и слишком жарким для комфорта, а также глупой тратой дров, но я понимаю, почему он так расточителен. Эти языки пламени сдерживают хищников, которые наблюдают за нами даже сейчас. Мы не заметили других костров, так где же находится Джонни этой темной, темной ночью? Какие приемы использует он, чтобы выжить, когда повсюду клыки и когти? — Мы станем дежурить в парах, — говорит Ричард. — Никто не должен находиться здесь в одиночку. Эллиот и Вивиан заступят в первую смену. Сильвия и я возьмем вторую. Это поможет нам пережить ночь. Мы выдержим, не потеряем головы и будем в порядке, пока самолет не отыщет нас. То, что он не включил меня в расписание дозора, болезненно очевидно. Я понимаю, почему никто не ждет, что Кейко внесет свой вклад; после того, как она вырубила Джонни, то снова замкнулась в себе. По крайней мере, сейчас она съела несколько ложек консервированной фасоли и горсточку крекеров. Но вот она я, здорова и готова помочь, и никто даже не смотрит в мою сторону. — Что насчет меня? — интересуюсь я. — Что мне делать? — Мы справимся, Милли. Тебе ничего не нужно делать. Тон его голоса не допускает возражений, уж конечно не от женщины, которая когда-то посмела встать на сторону Джонни. Не говоря ни слова, я покидаю костер и залезаю в нашу палатку. Сегодня я вернулась к Ричарду, потому что Кейко больше не желает видеть меня в своей палатке. Я пария, предательница, которая может воткнуть нож в спину, пока вы спите. Когда Ричард час спустя ложится рядом со мной, я все еще не сплю. — Между нами все кончено, — говорю я. Он даже не спорит. — Да. Очевидно. — Так кого из них ты выберешь? Сильвию или Вивиан? — А это имеет значение? — Нет, полагаю, нет. Неважно, как ее зовут, все сводится к тому, чтобы трахнуть кого-то нового. — А что насчет тебя и Джонни? Признай, ты была готова оставить меня и присоединиться к нему. Я поворачиваюсь к Ричарду, но все, что я вижу — его силуэт, обрамленный сиянием костра сквозь парусину. — Я осталась, разве нет? — Только потому, что у нас оружие. — И это делает тебя победителем? Королем буша? — Я борюсь за наши чертовы жизни. Остальные это понимают. Так почему ты не можешь? Мое дыхание прерывает длинный печальный вздох. — Я понимаю, Ричард. Я знаю, ты думаешь, что поступаешь правильно. Даже если и понятия не имеешь, что делать дальше. — Независимо от наших проблем, Милли, сейчас мы должны держаться вместе или у нас ничего не выйдет. У нас есть оружие, провизия, и удача на нашей стороне. Но я не могу предсказать, что выкинет Джонни. Уйдет ли он в буш или вернется и попытается закончить начатое. — Он помолчал. — В конце концов, мы все свидетели. — Свидетели чего? Мы ни разу не видели, чтобы он кого-то убил. Мы не сможем доказать, что он совершил что-то плохое.