— А хотите, я вам докажу? — Рома с вызовом вздернул подбородок. — Бесплатно. Вот прямо сейчас. Сделаю вам персональную фотосессию. В любом образе. — Нет-нет, бесплатно — это исключено. Просто сейчас… — она смутилась. — Я как-то не подготовилась… — В этом весь смысл! — настаивал Рома. — Прямо так! И вы увидите, на что способны. Ну, что думаете? — Понимаете, у меня была одна задумка… — Юна замялась. — Просто я не определилась до конца… Ну, моя подруга посоветовала. Говорит, мужчинам такое нравится. В общем, я хотела сделать в подарок для Игоря такую сессию… — В платье, что ли? — Рома скептически хмыкнул. Опять этот Игорь… Еще и подружка какая-то объявилась с идиотскими советами. Ну какому нормальному мужику нужны эти принцессные картинки? — Нет, — Юна выразительно округлила глаза и начертила в воздухе что-то загадочное. — Я имею в виду, без платья. Ну, то есть вообще. Безо всего. Понимаете? Роме дико захотелось поковырять в ушах пальцами, чтобы убедиться: он не ослышался. Она что, правда имеет в виду обнаженку?! ********* ​— Прекрасная мысль! — Вадику вообще прекрасным казалось все, за что готовы платить, но вот Рома энтузиазма не разделял. Тут надо выбирать что-то одно: либо гей-легенда, либо сессия ню! Потому что провести несколько часов с абсолютно голой Юной… Рома зябко передернул плечами, стряхивая непрошенные мурашки. Хватает только мысли, чтобы стало очевидно: меньшинство из него, как из туалетного ершика зубная щетка. Вадик, конечно, хваткий предприниматель, но снимать-то не ему! Или, может, перепоручить?.. Нет. Не Юну. Обойдется. — Вот я и хотела посоветоваться, — Юна вцепилась в сумочку. — Прямо совсем-совсем без одежды или… Роман, вы же помните ту мою комбинацию? — Роман?.. — Вадик вопросительно склонил голову набок. — Минутку, — Рома выдавил улыбку и дернул не в меру предприимчивого товарища в дальний угол. — Ты чего, я не пойму, ей втираешь? — Большой заказ! Да ты глянь на нее: она ж сама хочет. Только стесняется. Ее подогреть слегка — и можно столько стрясти… А если еще и побольше разных образов, то за каждый — отдельную плату… — Причем тут это! Как я ее голой снимать буду? — Через объектив! Макса-то ты как-то снимал! — Макс — мужик! А она? — Рома нервно сглотнул. — Она ж сразу поймет, что я не гей! — И он еще собрался стать великим фотографом, — издевательски хмыкнул Вадик. — А беспристрастность? Представь, что она — натюрморт!.. — Ты, блин, издеваешься?! — Ой, да ладно! Горячий ты наш! Снимешь как-нибудь! — Но голой?.. Это ж вообще! Это порнуха какая-то! А престиж студии?.. — Ты давно такой ханжа? Ну, скажи, чтобы прикрылась чем-то. Вот развел! Обычная девчонка, ничего такого… Рома непонимающе уставился на друга. Серьезно? Обычная? Он не видит или прикидывается? Да она же… Да из нее из просто прет какая-то непонятная химия, на нее стоит только посмотреть, как температура подскакивает! — Юна, — Вадик наплевал на все возражения и с подобострастной улыбкой бросился к клиентке. — Мы обсудили с коллегой… И пришли вот к выводу, что сама по себе обнаженная натура — это слишком просто для вас. — Да, я так и думала… — скисла девушка. — Нет-нет, послушайте, — не унимался Вадик. — Кружевное белье — тоже скучно. Всем давно приелось. Оно везде, на каждом углу, в любом журнале. Нет. Если хотите знать мое мнение, то вашему жениху нужно подарить что-то оригинальное. — Да? — оживилась Юна. — Например? — Ну… — Вадик обвел взглядом студию, будто бы в поисках вдохновения. Впрочем, Рома себя не обманывал: он точно знал, что его соратник ищет не музу, а вполне конкретный повод заломить цену повыше. — Вам нужно попробовать несколько образов… — тянул Вадик, будто это только сейчас пришло ему в голову. Ну, что и требовалось доказать. — Точно! Я придумал! — он ткнул в настенный календарь. — Идеально. — Что?.. — Юна озадаченно моргнула. — Мы сделаем ваш личный календарь. На каждый месяц — отдельный образ. Вы же знаете, да, что такие календари пользуются огромной популярностью на Западе? Креативный народ устраивал из этого благотворительные акции. Американские пожарные, домохозяйки, женщины в возрасте… И каждый раз это была просто бомба! Рома мысленно аплодировал. Календарь — это двенадцать разных образов, двенадцать фонов. Не три, не пять. Двенадцать! Вадик просто превзошел себя по части продаж. Решил ободрать Юну, как липку, комбинатор хренов. И вроде бы партнеру по бизнесу полагается радоваться в такие моменты, потому как если Вадик продолжит в том же духе, то к Новому году у них все шансы обзавестись студией в центре города и целым штатом работников, но отчего-то Роме не нравилось, что Юну используют, как дойную корову. И все же возражать было поздно: по заблестевшим девичьим глазам Рома понял, что наживка заглочена, а идея пришлась по нраву. — Допустим… — Юна подошла к календарю, просмотрела несколько разворотов: милые снимки пар на природе. Это был один из первых проектов «Кукушкиного гнезда». Люди разных возрастов, символизирующие времена года. Весенняя юность, зимняя старость. Вся гамма отношений. От первой влюбленности и страсти, до осенней грусти расставания и семейного умиротворения. Рома гордился этими работами и по реакции Юны видел, что не зря. — Очень круто! — вздохнула она, наконец. — А как же все это сделаю я? В смысле… Это, наверное, сложно. Или просто поставите меня перед пустым фоном, а потом наложите картинку с нужным пейзажем?.. — Ну что вы! Какая банальность, — Вадик уже вжился в роль гея настолько, что даже в его речи появились незнакомые Роме жеманные интонации. — Мы просто покажем, насколько разной вы можете быть. Плевать, осень, зима… Ну, разве что, намекнем по цветовой гамме. Главное, ваш Игорь должен челюсть уронить от неожиданности. Ром, что скажешь? ​— Эм… Чисто теоретически… — Боже, ну почему он все время превращается в такого осла в присутствии Юны?! — Вот, например, — Вадик почувствовал, что от друга ничего толкового не добьется, и снова принял огонь на себя. — Нежная, воздушная. Как античная богиня. Эдакий образ из Ренессанса. Можно вообще взять какую-нибудь известную картину и стилизовать фотографию под нее. На вас смотришь — и эта мысль сама напрашивается. Опять же, ничего сложного. Простыня, фрукты, нужный свет… Роме это раз плюнуть. — А еще? — Юна намотала локон на палец, явно польщенная сравнением с шедеврами живописи. — И тут же что-то совершенно противоположное, — продолжал лить елей Вадик. — Суровая русская женщина. Пролетарий. Завод. Родина-мать. Ну, я не знаю… — Сварщица, — неожиданно для самого себя произнес Рома. — Рукавицы и специальная маска. Тут у нас в здании есть цех, можно одолжить у ребят. — А мне нравится! — Вадик даже хлопнул в ладоши. — Отлично! Контраст мягкости женского тела и грубой работы. Можно уж заодно и такой сельский образ. Знаете, васильки, сено, рябиновые бусы — и больше ничего. — Это ты уже разошелся, — одернул коллегу Рома. — Где мы возьмем сеновал? — Фигня вопрос, — отмахнулся Вадик. В пылу мозгового штурма он уже забыл про реверансы делового общения. — Сбегаю и найду. Потом надо обязательно что-то этническое. Боди-арт. В стиле племен… Как там было? Ром, помнишь, на той выставке?.. Во-о-от… — он выдохнул, будто устал от тяжелой физической работы. — Еще просто офисное что-то… Ну, женщина-вамп, разумеется… — Еще черно-белый снимок, — встрял Рома. — Современное искусство. Как-нибудь в позе эмбриона… — Да-да, — Вадик энергично закивал. — Бомбически! Считайте, это тест. Посмотрите, что понравится жениху больше всего, и будете знать, как его порадовать… Рома напрягся. Представляя Юну в разных образах, он ненадолго забыл, ради чего, а точнее — ради кого она все это затеяла. И все вдохновение моментально улетучилось. — Вы тогда сообщите, когда все подготовите, — улыбнулась Юна. — Чтобы я рассчитала время. Но пока мне все очень нравится… — В смысле — когда?! — опешил Вадик. — Конечно, прямо сейчас и начнем. — Но я… Я еще не… — У вас сегодня другие планы? — Нет, — мотнула головой Юна. — Но надо же как-то созреть морально… — Даже слышать ничего не хочу! — Вадик взял ее за плечи. — Пока есть запал, надо работать! У нас есть вы — это главное. Я отскочу, привезу все мелочи, которых не хватает. А вы пока раздевайтесь. Ром, да что ты стоишь-то?! Вытаскивай аппарат! ГЛАВА 7 ЮНА Лебедева 34 минуты Люди, что сейчас будет… Мамочки! Мир никогда не станет прежним. Я бы и рассказала, но тогда точно стану не рукопожатой. А домой меня, очевидно, не пустят. Это т-а-й-н-а. Великая и ужасно секретная. У вас бывает такое непонятное предчувствие, что либо все будет очень хорошо, либо очень плохо? Без других вариантов?.. Нет, я не прыгаю с парашюта. И еще пока не выхожу замуж. Но волнение то же. В общем, запомните меня такой. Но пасаран. Каждая пуговица, каждая молния и застежка приближали Юну к моменту стыда, древнего, как первородный грех. И в голове отчего-то звучали рефреном слова матери. Вообще-то, Елену Геннадьевну с трудом можно было назвать духовным наставником. Она понятия не имела, как Юна учится в школе, в кого влюблена и о чем плачет в подушку. Если и досаждала советами, то исключительно теми, что легко почерпнуть в любом женском журнале: в какую сторону растушевывать тени для век, какая маска лучше всего убирает мешки под глазами. И диеты, да. Как только в мире появлялась новая модная диета, Юна узнавала о ней первой. Единственной материнской мудростью, врезавшейся в память, были слова о нижнем белье. — Если выходишь из дома, позаботься о том, чтобы на тебе был приличный чистый комплект. Никогда не знаешь, что случится. Вот так собьет машина, приедут врачи. И все, уже не переодеться. Выбирая трусы, думай, что скажет о них посторонний человек. И вот теперь, прячась за фотофоном, Юна будто бы снова слышала мамин голос. Да, трусы хоть прямо сейчас на выгул. Белая классика с каймой из незатейливого кружева. Как, собственно, и лифчик. Вот только фотографировать Юна собиралась не белье. А насчет того, что делать, если от трусов придется избавляться, Елена Геннадьевна предупредить забыла. Юна зажмурилась, выдохнула. Спустила последний оплот морали, и вместе с ним к щиколоткам упала вера в себя. Когда Вадим расписывал гениальные идеи, Юна уже представляла, как возвышенно и загадочно получится на снимках. Сейчас же смотрела на красноватые вмятины от резинки на животе и под грудью, на проступающий то ли от холода, то ли от волнения мраморный рисунок на ляжках. И как ни силилась представить себе радостную реакцию Игоря, ничего не получалось. Зря Вадим уехал за сеном. Надо было настаивать, чтобы он присутствовал от и до. Взять паузу на часок-другой, метнуться в солярий, накидаться текилой с лаймом для храбрости. И тогда бы Роман с товарищем на пару гнули бы и мяли свою несуразную модель, как гуттаперчевый манекен. Но нет. Юна осталась с Ромой наедине. И будто бы чтобы добить ее окончательно, он предложил перейти на «ты». Самое время! Отсутствие трусов сближает похлеще мятных конфеток. Юне уже неважно стало, какой ориентации ее фотограф. В чужой холодной студии, куда в любой момент может постучаться очередной клиент, без одежды… И вдобавок наедине с каким-никаким мужчиной. Юна готова была поклясться на чем угодно: воздух буквально сгустился от неловкости и напряжения и вовсе не для нее одной.