Рома оглядел поле брани: смятые банки энергетиков, пустая коробка из-под пиццы с засохшими корками и фантики от шоколада. — Ты вообще ложился? — А ты мне мать, что ли? — Вадик потер красные глаза и откинул голову на спинку кресла. Видимо, делал он так нередко, потому что маленький хвост на темечке превратился в мочалку. — Черт, уже утро… — Уже обед, — Рома плюхнул на стол кофр с осколками. — Ты блин аккуратнее! Еще полгода кредит отдавать!.. Вместо объяснений Рома просто расстегнул и продемонстрировал другу печальное содержимое. Вадик был парень крепкий. Уже хотя бы потому, что отслужил в армии. Ужастики смотрел спокойно, даже находил в них повод поржать. И любил рассказывать историю, как дядька в деревне под мухой отнял себе два пальца бензопилой, так Вадик не растерялся, положил пальцы в пакет с замороженной клюквой и на тракторе довез родственника до областной больницы. В тринадцать-то лет. Проще говоря, слова «Вадик» и «страх» Рома никогда не употреблял в одном предложении. Но сейчас Куприянов побледнел, вжался в кресло и заорал, как главная героиня черно-белого хоррора. Вперемешку с воплями вылетали такие выражения, что запиши их Рома, вышел бы новый трек «Ленинграда». — Как же ты, нехороший человек, допустил такую досадную неприятность? — сказал бы Вадик, если бы пытался разговаривать литературно. — Расслабься, мне все компенсировали, — сжалился Рома и выложил все, что случилось с ним полчаса назад. — Типа никаких убытков? — Вадим недоверчиво покосился на груду осколков. — Типа да, — Рома вытащил единственную уцелевшую линзу и сквозь нее посмотрел на приятеля. — И я накинул пятерку на проценты по кредиту. Так что живем! Только надо срочно заказать новые объективы. И вот насчет Соколовских… Не смотрел еще, что там с картой памяти, но есть шанс, что их сет… — и Рома печально щелкнул языком. — По хрену, — отмахнулся Куприянов. — Попробуй восстановить, если что — предложим переснять. Главное — деньги при нас… Твою маковку, я чуть не кирпичей не отложил! — Есть еще кое-что, — Рома поднял с пола пустой пакет, встряхнул и принялся собирать мусор. — Эта девка… Ну, которая раздавила объективы… В общем, она предложила снимать ее свадьбу. — Да ладно! И что, хорошо платит? — Я не обговаривал еще. Как-то… Не знаю, по-моему, она стебется. — Зачем ей? — Ну… — Рома зажал коленями коробку от пиццы, чтобы получше утрамбовать. — Такие, как она, свадебных фотографов на дороге не подбирают. — Что, сильно мажорная? — «Инфинити Кью-Икс-семьдесят». Сам-то как думаешь? Вадик присвистнул. — Мало ли, какие у нее загоны! Надо брать и заламывать по максимуму. Внесём за аренду, новый экран… А потом ещё подружек своих подгонит. — Так-то оно так, но… — А с чего она вообще предложила? Типа чтобы извиниться? — Фотки Макса увидела. — О-о-о… — протянул Вадик и двусмысленно гоготнул. — Тогда ясно. Может, думает, что он тут будет в труселях свет настраивать… А что? За отдельную плату можно устроить. — Хорош! — Рома швырнул пакет с мусором в угол. — Все равно она передумает. ​— С фига ли? — Я… — Рома ковырнул заусенец. — Короче, я назвал ее коровой. — Да брось, она же понимает, что это про ее вождение! — Как тебе сказать… Там вполне можно было принять на свой счёт… — Толстая, что ли? — Ну, не так, чтобы… — Ясно. — Что тебе ясно? — Долбонавт ты редкостный, вот что! — Вадик обречённо помотал головой. — Можно подумать, ты у нас прям джентльмен! — не выдержал Рома. — Посмотрел бы я на твои манеры, если бы она при тебе раздавила объектив! Ты б ещё и обматерил сверху! — Если бы на «Жигулях» раздавила — да, — Вадик пнул стол и отъехал на кресле в сторону. — А так надо было грамотней делать! Сказал бы, что она и тушку фотика раскокала! И стряс минимум двести штук. Лошпед несчастный. — Так у меня тушка в рюкзаке была… Вадик с видом глубочайшего презрения скривился и провел по лицу пятерней. — Ладно, — вздохнул он, наконец. — Главное теперь обстряпать свадьбу. Упустишь такую клиентку — пожалею, что взял тебя партнёром в дело. Это ещё кто кого взял, интересно знать? Рома сдёрнул с шеи дебильный педерастичный шарф. Куприянов — молодец, сидит тут, жрет и знай себе раздает советы. «Этот плащ — последний тренд. Ты должен показать, что разбираешься в фэшн-индустрии». «Веди себя с клиентом так, как будто у тебя полгода вперед расписаны». «Надо было сказать, что она фотоаппарат раскокала»… Хренов гуру! ******** Нет, конечно, Вадик внес в студию свою лепту. Если бы не шило в нижних полушариях и наполеоновские амбиции в верхних, никакого бизнеса бы не случилось. Рома шел на курсы фотографов за мечтой, за творчеством. Пассивно грезил о выставках, книгах, мировом признании… Рома вообще был из тех людей, кому достаточно перед сном нарисовать в воображении сладкую картину светлого будущего, а потом повернуться на бок и захрапеть. Как и многие талантливые люди, он отчаянно нуждался в крепком пинке и деловой смекалке. И если бы Вадик не удерживал друга в суровой рыночной реальности, как веревочка от воздушного шарика, Рома так бы и витал в тонких материях, фотографируя московские крыши, тени на асфальте и игру света в стакане с водой. Рома родился в столице, вырос в тихой интеллигентской семье, где весь коридор с пола до потолка уставлен книгами, где пылится давно расстроенное пианино из бабушкиной молодости, а дырки и сальные пятна на обоях прикрыты мамиными пейзажами. И когда твой отец, профессор на кафедре высшей математики, зарабатывает на хлеб, готовя избалованных и бестолковых подростков к ЕГЭ, а главные домашние оскорбления — «конъюнктурщик» и «мещанин», волей-неволей вырастаешь одухотворенным, но абсолютно не приспособленным к конкуренции. Особого стимула отвоевывать место под солнцем у Ромы никогда не было. Ну, то есть он понимал, что хорошо бы, конечно, уже начать проявлять себя, и неплохо бы открыть свое дело, но все это оставалось в планах. Потому что Рома всегда знал: что бы ни случилось, он придет домой, в Потаповский переулок, где найдется горячая еда, теплая, хоть и скрипучая, постель, и побираться на вокзале ему не грозит. И без дополнительного толчка так бы и остался диванным мечтателем. Тем самым необходимым толчком оказался Вадим. Рома встретил его на курсах фотографии и поначалу просто не обратил внимания на среднестатистического паренька из глубинки. Но Вадик обладал уникальной способностью адаптироваться к любой ситуации, как таракан, и становился своим в доску в любой компании. Не прошло и месяца, как он начал одеваться, как хипстер, выбрил виски и обзавелся модным хвостиком. От искусства ради искусства Вадик был далек, зато отлично понимал, где, на чем и когда именно можно подзаработать. Если видел добычу — вгрызался зубами в ляжку и висел, пока не добивался своего. Он приехал из Воронежа, потому что в один прекрасный день сходил на свадьбу друга. Узнал, сколько заплатили модному фотографу из Москвы, и решил, что с этих самых пор такая хлебная нива, как щелканье затвором за бабки, ни за что не обойдется без Вадима Куприянова. ​Вадик умел засыпать сидя, стоя, возможно, даже на голове, если бы понадобилось. Ночевал в хостелах, кинотеатрах, цеплял девчонок ради ночлега, таскался по впискам, жарил в забегаловке картофель фри, но к своей цели двигался шаг за шагом. Именно Вадик счел, что Рома — самый перспективный из студентов, а потому сдружился с ним и едва ли не за шкирку потащил Кулешова в большой бизнес. Куприянов-Кулешов. Ку-ку. Немного мороки с ООО «Кукушкино гнездо», пара недель в арендованных костюмах у Красной площади, — а кто же не хочет сфотографироваться со Сталиным? — потом кредит и аренда бывшего офиса на Электрозаводской. Вот лишь вкратце та история, которую Вадик однажды планировал превратить в мемуары миллионера и доносить олухам на бизнес-форумах за большие деньги. Пока же Вадика вполне устраивала громкая должность финансового директора и нехитрые обязанности по удалению клиентских прыщей в фотошопе. Обладая безупречным чутьем, Вадик понял, что именно из Ромы надо делать главного творческого гения «Кукушкиного гнезда». И именно интеллигентского сыночка стоит показывать избалованной столичной публике. В Роме было все: трепет перед аппаратурой, бережное отношение к мелочам, задумчивый взгляд и опрятный вид. Немного метросексуальности, эдакий фэшн-плевок в дополнение к образу — и вперед к народной славе. Рома, будучи человеком ведомым, слушался. Бухтел иногда про себя, погружался в сомнения, но делал, что говорят. Вот и теперь не прошло и получаса, как он уже с недовольным видом набирал мажорную невесту, которая изволила раздавить объективы. Золотых деток Рома не переваривал давно, слишком уж много наглых идиотов приходило на занятия к отцу, и слишком хорошо Рома успел усвоить, что этим капризным взбалмошным инстаняшам не интересно ничего, кроме лайков к своему последнему луку. — Юна? — спросил он, услышав в трубке мягкое вопросительное «алло». — Да! Роман, я ждала вашего звонка, уже нашла вашу страничку на фейсбуке и посмотрела снимки на сайте. — А… И что? — только и смог выдавить Рома, отчего-то забыв добрую половину словарного запаса. Вадик уже театрально хватался за голову от такого «филигранного» общения с клиентом, но Юна, казалось, была слишком возбуждена, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. — Мне очень нравится! — с горячностью ответила она. — И я показала Игорю… Ну, он считает, что качество, конечно, неплохое, но немного беспокоится, что у вас нет именно свадебного портфолио. — Да, свадьбы мы не снимали, — признался Рома, и Вадик мгновенно изобразил, что стреляет себе в висок. — Не снимали, — с нажимом повторил он больше для друга, чем для этой Юны. — И если это для вас проблема, то мне жаль, что потратил ваше время. Однако не успел Рома даже потереть ушибленное место, в которое Вадик метко швырнул муляж яблока, как Юна поспешила возразить: — Нет-нет! Что вы! По мне, так даже лучше, если у вас будет свежий взгляд. Сделаем нестандартный альбом, правда же? Безо всех этих… Ну, знаете, когда жених держит невесту на ладони… Рома не сдержал улыбку. Водит эта Юна, конечно, из рук вон, но со вкусом не все потеряно. Рому самого всегда передергивало от затейников, которые придумали дешевые трюки с перспективой. — Насчет этого можете не беспокоиться. — Не сомневалась, — по голосу Юны было слышно, что она тоже улыбается. — Давайте поступим так: мы с Игорем приедем к вам в студию, сделаем несколько пробных снимков… Нам все равно пригодятся для прессы. Ну, так, в домашнем стиле, понимаете, да? Нет, он не понимал. Какая пресса? Зачем им домашний стиль? Но задавать такие вопросы вслух было бы слишком недальновидно. Да и в следующий раз вместо яблока Вадик мог метнуть вазу, в которой оно лежало. — Угу, — неопределенно промычал Рома. — Ой, супер! Хотите, мы сегодня подъедем к вам. Если, конечно, у вас есть свободное время и визажист. — Сегодня? Визажист?.. — протянул Рома, оглядывая «Кукушкино гнездо». Вадик отчаянно замахал руками, потом чиркнул пальцем по горлу. Впрочем, и без этого Рома понимал, что студия еще не готова к приему VIP-клиентов. Нет, сам-то он уже успел полюбить здесь все, в каждую мелочь были вложены старания. Псевдокирпичные стены, отреставрированное кресло с барахолки, канделябр с блошиного рынка, фотофоны из Китая. Даже деревянные ящики, которые ночью Вадик ставил в ряд, накрывал матрасом и использовал, как кровать, а днем делал элементом декора в стиле «лофт». И все же Рома догадывался, что для девушки на «инфинити» эта обстановка будет прямым эквивалентом помойки. — Нет, — помедлив, объявил Рома. — Сегодня у визажиста все расписано, студия тоже занята… Вадик, бешено вращая глазами, подскочил к напарнику и, больно потыкав оного пальцем в грудь, зачем-то изобразил лыжника. А, нет, просто спортивную походку… В смысле? — Сам к ней иди… — инфернальным шепотом лорда Волдеморта озвучил свою идею Вадик. — А, да, — кивнул Рома. — Сегодня в студии работает мой партнер. — Макс? — услужливо подсказала Юна. — Понимаю. — Да нет, Вадим. В общем, у меня есть окно на сегодня. Если хотите, я приеду к вам и сделаю пробную сессию в домашней обстановке.