Проснулась я услышав надрывный лай псов. Открыла глаза, прислушиваясь к звуку, и тревога тут же прокралась внутрь от мысли что собаки реагируют так только на чужака. Что-то произошло… Села на постели, и одеяло сползло, а я ухватила его край и удержала на груди, вдруг осознав что голая. Черт! Огляделась, но вокруг не было ничего из одежды, и я закусила губу, не зная как поступить. Встать и проскочить к шкафу, а вдруг кто-то зайдет и увидит меня в неглиже? Тем более, я в комнате Яра… Простынь очень плотно засунута под матрас, ее не стащить, чтобы обмотаться, а одеяло слишком тяжелое, а эта проклятая слабость от которой руки дрожат подтверждает худшие опасения: одеялом обмотаться и встать не получится. Я надышалась и траванулась. В детстве, когда моя бабушка собиралась варить подобный яд, она отправляла меня с ночевкой к соседке, к той приезжала внучка и нам разрешали спать в сенях или на печке вместе. Бывало, я оставалась в гостях не одну, а пару ночей, потому что бабушка позволяла. Но только сейчас спустя пятнадцать лет я вдруг поняла, почему такая щепетильная в вопросах моего местонахождения и постоянно как клушка кудахчущая надо мной бабушка отпускала меня к чужим — она попросту не хотела чтобы я травилась как она. И не хотела, чтобы я видела как ее косят яды. Наверно поэтому я не до конца осознавала последствия в виде вчерашнего обморока в душе. Помню как вошла туда, помню даже как пыталась прийти в себя. А потом помню боль будто со всего маху ударилась о стену и провал. Что это, если не обморок? Да и спать голой у меня нет привычки. Особенно в комнате киллеров, которые с самой первой встречи только и делают, что пытаются мне угрожать. Кстати, про угрозы… Лай прекратился, и я услышала, как отъезжает машина. Не знаю, Яр или Алла поехали, или же чужаки убирались восвояси. Хлопнула входная дверь и я услышала это даже на втором этаже, хотя стены в доме надо признать добротные, значит хлопок был сильный. Кто-то раздражен? Вряд ли это сделала хрупкая Алла. Скорее мой похититель рвет и мечет. Что его так рассердило? Шаги по лестнице как набат отдавались в мозгу, и я откинулась на подушку и натянула одеяло до подбородка. Впилась взглядом в дверь и замерла, не осознавая, что даже не дышу. — Проснулась, — в дверном проеме выросла фигура моего похитителя почти заслонив широкий косяк. Яр впился в мое лицо цепким взглядом и в глубине глаз цвета непролитого дождя мелькнуло беспокойство. — Как себя чувствуешь? — Нормально, — прокашлялась, оказывается горло пересохло. — Можно мне одежду? — Зачем? — вопрос заданный спокойным тоном удивил, я поджала губы, а Яр скрестил руки на груди и прислонился к косяку. — Ты вырубилась вчера в душе, думаю лишний день в постели тебе не помешает. — Я не собираюсь весь день валяться. Надо перелить яд и убрать его в темное место на две недели, — распахнула глаза, вспомнив о кастрюле на крыльце. — Надеюсь вы убрали его… — Да, Алла унесла яд в комнату с решетками на окне. — Окно открыла? — Да. Ответил ровно и склонил голову на бок, будто ожидая продолжения беседы. А я крепче стиснула одеяло, злясь на упрямство этого невыносимого человека. — Я хорошо себя чувствую, — отчеканила по слогам в надежде, что Яр подойдет к шкафу и кинет мне одну из своих футболок, но тот не двинулся с места. — Мне уже лучше! — Тогда пойти и возьми футболку в шкафу, — ответил равнодушно и я заметила налет иронии в его голосе. Вызов бросает значит. А вот фиг ему, а не ответка. Хочет, чтобы валялась, буду. Не доставлю ему такого удовольствия, наблюдать за мной гарцующей по комнате в чем родила мать. Не дождется. — Спасибо, обойдусь. Лучше еще посплю, — сердито отвернулась, ложась удобнее и укрылась одеялом с головой. Но проблема в том, что мне уже становилось дико жарко. А сколько эта сволочь простоит в дверях, прежде чем оставит меня, и я смогу скинуть этот удушливый кокон? — Вообще-то я надеялся, что ты сменишь мне повязку. Сделала медленный вдох и прикрыла глаза, считая до десяти. Надеялся он. А одежду дать не забыл? — Перевязку за футболку, — огрызнулась, но голову от подушки оторвала и приподнялась на локтях, выглядывая из-за пушистого одеяльего плена. А потом нахмурилась, заметив огромное кровавое пятно на бинте, опоясывающем талию похитителя, и вскинула взгляд на Яра. — Рана открылась? — Просто перебинтуй и оставим эту тему, — Яр шагнул в комнату и направился в ванную, откуда вышел с аптечкой. Подошел к кровати, а я села, прижимая одеяло к подбородку. — Но насчет постельного режима я не шутил. 28 Когда с перевязкой было покончено, Яр оставил меня одну. Хотела встать, но похититель оказался прав, силы меня подвели, и глаза начали слипаться лишь после малейшего усилия усидеть в постели и не завалиться. Интересно, сколько времени бабушка вот так валялась после варки ядов? И единственные это побочки, или есть другие, о которых мне возможно неизвестно? Устроилась на подушке удобнее и прикрыла глаза на секунду, а потом провалилась в глубокое забытье, с красочным сновидением в котором были два огромных дракона с доберманьими головами и принц, который меня от этих драконов спас. Проснулась, когда в комнате было совсем темно. Не знаю, сколько времени, но судя по ощущениям часов десять — одиннадцать вечера. Открыла глаза, и поняла, что не одна: рядом на постели полусидя спал Яр. Хотя неизвестно спал, или просто лежал и мерно дышал с закрытыми глазами. Под его широкой спиной покоилась подушка, прижатая к изголовью, а голова похитителя чуть откинулась назад. Неужели ему так удобно? Пощелкала перед его носом пальцами, но Яр никак не отреагировал, и я прикинула примерное расстояние до ванной, чтобы добежать туда незамеченной, вытягивать край одеяла из под его бедра не хотелось, вдруг разбужу и он снова начнет меня подкалывать, а так… Я хотя бы смогу добежать до одежды. Медленно, чтобы не спровоцировать скрип кровати отползла на самый край, не переставая вглядываться в безмятежное лицо спящего, а потом откинула край одеяла и вскочила на ноги, подбегая к шкафу. Дверца скрипнула, да и ладно, я успела вытянуть футболку и мигом скрылась за дверью ванной. Слабость все еще пошатывала и мне было некомфортно, немного мутило и голова кружилась, но по сравнению со вчерашним помутнением это просто легкая усталость. Умылась, привела себя в порядок, прочесала пальцами пряди волос, почувствовала себя еще лучше. Покончив с процедурами, поняла что спать совершенно не хочется, надо проверить как там яд и перелить его наконец в банку. А для этого придется пройти через комнату похитителя, и пускай он спит, это все равно чревато. Но рискнуть стоит. Медленно открыла дверь ванной и вышла гася свет. Яр лежал в той же позе, что и до этого и кажется все так же спал. Направилась к двери, но что-то заставило меня вернуться и я медленно подошла к кровати, ступая по жесткому ворсу ковра. Теперь сомнений не было, мой похититель спал, его грудь мерно вздымалась огромной глыбой мышц, контрастно выделяющихся на фоне белых простыней. Он был по пояс гол, лишь черные трико скрывали его тело ниже пояса, оставляя мужские ступни с аккуратным и к моему удивлению красивым подъемом стопы обнаженными. Интересно, какой у него размер ноги? Не меньше сорок пятого… Яр сделал медленный вдох, и я испугавшись, что он увидит меня и поймает с поличным, вскинула на его лицо испуганный взгляд, но черные ресницы были по прежнему опущены. Руки похитителя были скрещены на груди, но тем не менее выглядели расслабленными. А я все еще помнила какими эти руки бывают грубыми и какую боль могут причинить, но при этом знала, как нежно они могут касаться. Так, что мурашки по коже рассыпались от одной лишь мысли об этом. Заметила что на широкий лоб похитителя упала прядка черных волос, и не отдавая себе отчета, я потянулась к нему, чтобы отвести ее, но вздрогнула, мое запястье грубо сжали и я вскрикнула от испуга. — Что ты делаешь? — все еще сонным голосом с нотками хрипотцы спросил, впившись в мое лицо напряженным взглядом, в котором с каждой секундой все явнее рассеивался туман сонливости. А что я могу ответить? Замерла даже не дыша, почти не ощущала его хватку на запястье, казалось что она растворилась, хотя тепло его руки все еще опоясывало кисть. Перехватила сосредоточенный взгляд Яра и выдохнула, пробегая взглядом по его лицу и вновь впиваясь им в глаза. Яр потянул меня за руку, и я сама не заметила как стала опускаться к нему на колени, как загипнотизированная подчиняясь этой воле, что воздействовала на меня как на марионетку. Села, рука на запястье растворилась, и меня больше ничто не удерживало, и я сделала то чего хотела. Потянулась и смахнула темную прядь с его лба, не в силах отвести взгляд от омута серых глаз, которые словно налились свинцом. Стали темными, со стальным блеском и отливом черного, будто в их глубине что-то плавилось, крыло. — Нам лучше остановиться, — хрипло прошептал, но его слова не подействовали, потому что вопреки смыслу он сам этого не хотел. Наверно как и я пытался удержать хрупкое равновесие, только вот бесполезно, нас обоих уже пьянит близость. — Да, — подтвердила, только сама не поняла что именно, а потом опустила руки на горячую будто раскаленная лава грудь. Мышцы под ладонями дернулись, словно я причинила Яру боль, но ни я ни он не произнесли ни слова, продолжая смотреть друг другу в глаза. — Тебе лучше остановиться прямо сейчас, пока я еще могу себя контролировать, — его голос наполнился утробным рычанием, с оттиском боли, будто мои ладони на его груди жалили, кололи шипами, обжигали горячим воском. — Лен, пожалуйста… Знаю, слышу его, наверно даже осознаю, о чем просит. Но не могу этого дать. Я уже не подчиняюсь себе. Его горячие руки опускаются на мои запястья, Яр предпринимает последнюю попытку балансировать на грани, но она с треском проваливается, когда я приподнимаюсь и седлаю его вытянутые ноги, прижимаясь настолько тесно, что ток ударяет вниз живота. Руки на запястьях сжимаются, а потом резко исчезают и опускаются на мои бедра едва прикрытые его футболкой. Яр стискивает, вжимает меня в себя, а потом мир перед глазами рушится, и я оказываюсь прижата к матрасу спиной, а сверху нависает мой похититель. Моя погибель. Но я с диким удовольствием поддаюсь этому порыву, позволяю отравить кровь окончательно. — Я предупреждал… 29 Вздрагиваю от его шепота, горячее дыхание касается губ, и растекается теплом по телу, будто проникая в кровь. Яр тяжело дышит, вижу как его грудь вздымается, прижимая меня еще теснее к матрасу, и от этого воздух из моих легких испаряется и становится невыносимо. — Я… — с налетом страха и бесконтрольного помешательства ерзаю под ним, ощущая как сильные руки стискивают мои запястья и медленно тянут их по гладкой простыне вверх. Хлопок щекочет кожу, с каждой секундой я все сильнее ощущаю себя беззащитной и от этого паника усиливается и становится невыносимо. — Мне страшно, Яр. Едва эта фраза срывается с губ, он замирает и смаргивает дымку в серых глазах, возвращая разуму ясность. — У тебя было когда-нибудь? — запинается, будто сам осознав абсурдность вопроса. Негромко выругивается, мне не удается различить ни слова, и становится не так страшно, потому что руки с моих запястий исчезают, и Яр поднимается, откатывается в сторону и садится на постель. Без него становится холодно и неуютно, но я не произношу ни слова и молча наблюдаю как он встает с постели и выходит из комнаты, оставляя меня одну. Такой поворот совершенно неожиданный и я сажусь и подтягиваю колени к груди ругая себя за трусость. Ну подумаешь, нет опыта. Обязательно было объявлять об этом в такой момент? Могла бы промолчать… А теперь сиди в неизвестности и смотри в пространство в районе двери, за которой скрылся Яр. Глупая. Он — первый мужчина, который понравился мне за мою взрослую жизнь, а я вот так просто испортила все к чертям. Идиотка. Дверь негромко распахивается, и на пороге появляется Яр, и что-то внутри меня расслабляется и становится спокойно. Вернулся, значит… Додумать не успеваю, когда замечаю в его руке наручники и каменею. Зачем? Он что собирается меня ими приковать? Мои глаза до боли распахиваются, но я не произношу ни слова просто потому что шокирована и растеряна. Яр подходит к постели и садится напротив меня, заглядывая в глаза прямым немигающим взглядом.