Я трясу головой. – Я хочу только одного – умереть. – Если ты умрешь, значит они победили. Мы не можем позволить им победить. – Они и так уже победили. – Я поворачиваюсь на бок и подтягиваю колени к груди, превращаясь в тугой комок, чтобы укрыться от всего и вся. – Они уже победили… – Мила, посмотри на меня. Ты думаешь, я сдалась? Думаешь, я уже умерла? Я вытираю слезы. – Я не такая сильная, как ты. – Это не сила. Это ненависть. Вот что заставляет меня жить. – Она наклоняется ближе, и ее длинные волосы спадают каскадом черного шелка. То, что я вижу в ее глазах, пугает меня. В ее глазах горит огонь; она не в своем уме. Вот так Алена и живет – на наркотиках и безумии. Дверь снова открывается, и мы все съеживаемся под взглядом Мамаши. Она указывает пальцем на одну из девушек. – Ты, Катя. Твоя очередь. Катя просто смотрит на нее и не двигается. В два шага Мамаша пересекает комнату и бьет Катю в ухо. – Иди! – приказывает она, и Катя, пошатываясь, выходит из комнаты. Мамаша запирает дверь. – Не забывай, Мила, – шепчет Алена. – Не забывай, что заставляет тебя жить. Я смотрю в ее глаза и вижу ненависть. 10 – Нельзя допустить, чтобы эта информация просочилась, – сказал Габриэль. – Это может стоить ей жизни. Детектив отдела убийств Барри Фрост ответил агенту ошалелым взглядом. Они стояли на парковке яхт-клуба «Санрайз». Воздух был неподвижен, и в водах залива Хингем дрейфовали казавшиеся мертвыми парусные шлюпки. Взмокшие на жаре волосы липкими прядями нависали на бледный лоб Фроста. В заполненном людьми помещении Барри Фроста легко было не заметить, он предпочитал молча отступать в угол и, улыбаясь, оставался там, тихий и незаметный. Его доброжелательность помогала выдерживать порой очень бурный характер Джейн, в паре с которой он работал, и за два с половиной года совместной службы они прониклись друг к другу доверием. И вот сейчас двое мужчин, которым была далеко не безразлична судьба Джейн, – ее муж и коллега – смотрели друг на друга с нескрываемой тревогой. – Нам никто не сообщил, что она там, – пробормотал Фрост. – Мы даже не догадывались. – Нельзя допустить, чтобы пресса это разнюхала. – Это было бы катастрофой, – шумно выдохнул Фрост. – Расскажи мне, кто такая эта Джейн Доу. Расскажи все, что знаешь. – Поверь мне, мы в лепешку разобьемся, чтобы спасти ее. Ты должен нам доверять. – Но я не могу оставаться в неведении. Мне необходимо знать все. – Ты не способен оставаться беспристрастным. Она твоя жена. – Вот именно. Она моя жена. – В голосе Габриэля прозвучали нотки паники. Он помолчал, пытаясь взять себя в руки, и тихо произнес: – Что бы ты делал, если бы твоя Элис оказалась там? Фрост некоторое время пристально смотрел на Дина. Наконец кивнул. – Ладно, заходи. Мы сейчас беседуем с президентом яхт-клуба. Это он достал ее из воды. Из палящего зноя они попали в прохладный полумрак яхт-клуба. Здесь пахло так же, как и в любом прибрежном баре, – смесью соленого океанского воздуха с лимоном и алкоголем. Это было хрупкое сооружение, выстроенное на деревянном пирсе, с видом на залив. В окнах жужжали два портативных кондиционера, заглушая звон стаканов и тихий гул разговоров. Половицы скрипели у них под ногами, пока они шли в комнату отдыха. Габриэль узнал двух детективов бостонской полиции, которые стояли у бара, беседуя с лысым мужчиной. Оба они, и Даррен Кроу, и Томас Мур – коллеги Джейн из отдела убийств, – встретили появление Габриэля удивленными взглядами. – Ого! – воскликнул Кроу. – А я и не знал, что этим занимается ФБР. – ФБР? – переспросил лысый. – Ух ты, похоже, это серьезно. – Он протянул руку Габриэлю. – Скип Бойнтон. Президент яхт-клуба «Санрайз». – Агент Габриэль Дин, – представился Габриэль, пожимая ему руку и пытаясь, насколько возможно, сохранять официальный вид. Но он чувствовал на себе озадаченный взгляд Томаса Мура. Мур догадывался: что-то здесь не так. – Да, так вот я рассказываю детективам, как мы нашли ее. Для нас это было потрясение, скажу я вам, когда мы увидели в воде тело. – Он замолчал. – Может, выпьете чего-нибудь, агент Дин? За счет заведения. – Нет, благодарю. – Ах да! На службе, понимаю. – Скип сочувственно хохотнул. – Вы, ребята, работаете серьезно. Ни грамма спиртного. Ну что ж, а я выпью. – Он скользнул за барную стойку и бросил в стакан несколько кубиков льда. Сверху плеснул водки. Габриэль огляделся по сторонам и заметил, что в баре сидит с десяток членов яхт-клуба, преимущественно мужчины. «Они что, все яхтсмены? – задался он вопросом. – Или просто приходят сюда выпить?» Скип вышел из-за барной стойки со стаканом водки в руке. – Такое ведь не каждый день случается, – продолжил он. – Я до сих пор не могу в себя прийти. – Вы рассказывали нам о том, как нашли тело, – подсказал ему Мур. – Ах да! Примерно в восемь утра. Я пришел рано, чтобы сменить свой спинакер. У нас через две недели регата, и я собираюсь участвовать с новым парусом. Уже логотип нанес. Зеленый дракон, смотрится потрясающе. Ну так вот, иду я к пристани, тащу свой новый спинакер и вдруг вижу: какой-то манекен болтается на воде, вроде как налетел на камень. Я сажусь в лодку, подгребаю поближе, чтобы рассмотреть, – и на́ тебе, женщина. Кстати, чертовски красивая. Ну, я позвал ребят, и мы втроем ее вытащили. Потом позвонили девять-один-один. – Он глотнул водки и шумно выдохнул. – Нам даже в голову не пришло, что она может быть жива. То есть я хочу сказать, девчонка выглядела совсем как мертвая. – Должно быть, она и спасателям показалась мертвой, – заметил Кроу. Скип рассмеялся: – А ведь они в этом деле спецы. Если уж спасатели не смогли определить, что она живая, какой же с нас спрос? – Покажите нам, где вы нашли ее, – попросил Габриэль. Все вместе они вышли из бара на пирс. Солнце, отражаясь в воде, слепило глаза, и Габриэлю пришлось сощуриться, чтобы разглядеть камни, на которые указывал Скип. – Видите вон ту отмель? Мы отметили ее буйками, потому что она опасна для судов. Во время прилива там глубина всего несколько дюймов. Ничего не стоит сесть на мель. – В какое время вчера был прилив? – спросил Габриэль. – Не знаю. Думаю, часов в десять утра. – Отмель была видна? – Да. Если бы я не заметил женщину, через несколько часов ее бы отнесло в море. Некоторое время мужчины молчали и, щурясь, вглядывались в залив. Мимо пронеслась моторка, подняв волну, и пришвартованные яхты мягко закачались на воде. – Вы никогда прежде не видели эту женщину? – продолжал расспросы Мур. – Нет. – Вы уверены? – Чтоб я не запомнил такую девчонку? Невозможно. – И никто из вашего клуба не узнал ее? – Во всяком случае, никто не признался, – усмехнулся Скип. Габриэль посмотрел на него: – А почему они не хотели признаваться? – Ну, сами знаете. – Может, поделитесь? – Ребята из клуба… – Скип издал нервный смешок. – Я хочу сказать, видите все эти яхты? Кто, как вы думаете, ходит на них? Не жены ведь. Яхты – это страсть мужчин, а не женщин. И здесь собираются только мужчины. Яхта – это дом вдали от дома. – Скип помолчал и добавил: – Во всех отношениях. – Вы думаете, она была чьей-то подружкой? – поинтересовался Кроу. – Черт, я не знаю. Мне просто пришла в голову такая мысль. Представьте себе: кто-то привел сюда цыпочку поздно вечером. Покатал ее на яхте, немножко напоил и все такое. За борт свалиться совсем нетрудно. – Или оказаться там с чьей-то помощью.